Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 4

Тимофей осмотрелся, прислонил к развилке куста сломанный сук и присел на импровизированную скамью. Портянки действительно требовалось перемотать. Что такое «огневая» у минометчиков и долго ли ее искать – «та бис его знае», как говорят в Чемручи.

Младший лейтенант Малышко вернулся довольно быстро. С ним был коренастый немолодой боец в каске и с карабином за спиной.

– Вот – это местный товарищ Лавренко, он условия знает и вообще толковый парень, – лестно отрекомендовал новобранца ловкий Малышко. – А это сержант Бубин, наш разведчик, боец опытный и компетентный. Двигайте в распоряжение старшего лейтенанта Мазаева, они там у плавней готовятся, мимо никак не проскочите.

Бубин посмотрел в указанную сторону, потом на Тимофея и без восторга сказал:

– Товарищ лейтенант, это ж вообще дите. Лучше я один пойду.

– Какое еще «дите», а, Бубин?! – вскипел младший лейтенант. – Призван, значит боец как все, кто с ним тут нянчиться будет?! И хватит разговоров, мы на вас надеемся, с позицией ошибаться нельзя.

Сержант пожал плечами и кивнул Тимофею – пойдем.

– Товарищ младший лейтенант, так хоть винтовку дайте! – решился открыть рот Тимофей. – Я вообще на бойца не похож.

– Там дадут оружие, – Малышко махнул рукой на плавни. – На батарее лишних карабинов нет. Да и зачем тебе винтовка, только отягощать будет. Ваше дело не в бой вступать, а найти толковую огневую и нас встретить.

– Ну, ясное дело, – несколько двусмысленно сказал сержант, уже совершенно недвусмысленно сплюнул в грязь и неторопливо пошел к реке.

Тимофею ничего не оставалось, как догонять сержанта. Он на всякий случай оглянулся – младший лейтенант целеустремленно шагал к роще.

– Тебя как звать? – не глядя, спросил сержант.

– Лавренко Тимофей. Вопрос можно?

– Валяй, пока время есть.

– Мы куда идем?

– То есть? – сержант посмотрел с удивлением. – К лодкам или чего там подготовили нам товарищи саперы. Кстати, ты плавать умеешь?

– Умею, – оторопело сказал Тимофей, глядя на дальний высокий берег.

– Уже хорошо. Э, постой, тебе лейтенант не сказал, что мы от минометчиков первые на переправу? – сержант хмыкнул. – Вот прохиндей, сэкономил, значит, батарейца.

Видимо, призывник выглядел не особо бодро, поскольку Бубин хлопнул его по плечу и утешил:

– Не боись. Двум смертям не бывать, а одну обплывешь как-нибудь. Все ж налегке, без плиты или ствола, оно и плыть полегче. А Малышко наш еще тот жук, это верно. Не повезло тебе. Был бы наш ротный, он бы иначе порешал. Но третьего дня ранило ротного. Так что судьба, парень. Не трусь, обойдется. Первыми хлопцы роты Мазаева пойдут, они ох и удачливые. Может, и нам подфартит.

Шагать стало полегче – под ногами была прошлогодняя жухлая трава, частью залитая водой, но не засасывающая подошву. Тимофей двигался в некотором ошеломлении. Это что, вот прямо сейчас и на тот берег, где сплошь противник? Да нет, наверное, до вечера подготовка будет идти, а уж потом, в темноте…

Среди зарослей камыша, пристроившись на еще не залитых водой бугорках и обрубках непонятно откуда взявшихся здесь бревен, сидели и лежали бойцы. Клубились облака махорочного дыма, рассеивались над изломанным тростником.

– О, самоварники! Здорово, Андреич, – приветствовали сержанта. – С нами, что ли?

– Ну, для связи и пригляда, – сержант Бубин пожимал руки знакомым пехотинцам. – Как там корыта? Не особо щелястые?

– Нормально, подконопатили, да частью и так вполне надежные лодчонки. А это кто с тобой?

Бойцы смотрели на Тимофея.

– Да это вроде как проводник. Огневую поможет выбрать, сведущий парень, – не очень определенно пояснил сержант и подморгнул Тимофею.

– О как! Вот всегда вам, минометчикам, помощь, охрана и внимание. А нам по-простому – плыви, беги, захватывай, да удерживай, «вы опытные, сами разберетесь», – без особой зависти сказал рыжий курносый сержант-стрелок. – А я, может, тоже желаю поддержку партизанского соединения!

– Я не партизан, – запротестовал Тимофей.

– Да мы же тайн не выспрашиваем, – заверил, ухмыляясь, рыжий. – Партизан, подпольщик иль диверсант – мы ко всем с большим уважением. Как говорится, в одной лодке будем, что нам чины и звания. Только вот ты сильно черный в смысле пиджака. Снайпер фрицевский живо приметит, за морской бушлат примет, и амба.

– Не болтай язычищем, накаркаешь, – заворчал Бубин. – Видишь, у парня первая переправа. Когда начинаем-то?

– Так вот через полчасика, – сказал кто-то из соседней группки, где имели часы. – У фрицев обед начнется, а тут и мы. Прямо к компоту.

Бубин покачал головой, знаком показал Тимофею – чего стоишь, присаживайся. Новобранец с трудом пристроился на клочок сухой земли и потянул с ноги мокрый сапог, собираясь перемотать портянку.

– Вот это верно, – отметил рыжий, – поплотней ступню вбивай, а то смоет. Обувка, кстати, приличная. Мой размер. Может, махнемся? Гляди, у меня тоже недурные, кирза горьковская, высший класс!

– На вас не налезут, – прокряхтел Тимофей. – У меня левая нога меньше, на заказ ушивали.

– Во хитрый какой партизан! – подивился рыжий сержант. – Ща расскажет, что у него ноги обе левые, чтоб от карателей понадежнее следы путать.

Бойцы засмеялись, Тимофей подумал – не попросить ли у них хотя бы пару гранат? – но не решился. Стрелки улыбались, но было видно, что всем не особо весело – о реке думают. Да и как о ней не думать?

Бубин достал из вещмешка буханку сельской выпечки, неспешно разрезал складным ножом на ломти:

– И ты бери, Тимофей, тут без стеснений.

У кого-то нашлась соль в тряпочке. Новобранец жевал ломоть, соленый и вкусный, слушал, как маленький солдат с ручным пулеметом предупреждает – все до крошки сжевать нужно. Верная примета: не доешь кусок – значит, положат ломоть на помин души. Тимофей ничего оставлять и не собирался, но все равно было не по себе. Вон как даже бывалые бойцы нервничают.

– А что, товарищ Тимоха, храбрый молдаванский партизан, широк ли здесь Днестр? – осведомился рыжий сержант. – А то мы ночью толком и не рассмотрели.

– Да как сказать, – Тимофей дожевывал хлеб. – Не особо широк, но мог бы и поуже быть.

Кто-то засмеялся, а минометчик Бубин одобрил:

– Вот это верно. Так на каждой переправе: вроде и не особо море-море, но можно было и вовсе ручьем обойтись.

– А я переправы люблю! – заверил рыжий. – Вот сколько у меня переправ случалось и всегда вода под рукой: хочешь пей, хочешь умывайся, хочешь и портянки стирай. Такая приятная закономерность! А еще рыба глушеная сама в руки плывет.

– Не только рыба, – мрачно заметил мелкий пулеметчик.

– Не бухти, там уж как на роду написано, – пресек Бубин. – Чего помирать раньше времени. Вон у партизана первый бой, так сидит, не дрожит.

– Товарищи, я не дрожу, но можно мне винтовку дать? Или хотя бы гранату? – не выдержал Тимофей.

– Извини, брат, нету, – сказал рыжий сержант. – Запасных винтарей не носим, а гранат перед боем самим мало. Но ты не теряйся – на том берегу что угодно найдется. Парабеллум себе подберешь, на пузо повесишь, станешь толстым и красивым, прекрасные румынки все подряд млеть будут.

– Румынок мне не надо, а до парабеллумов еще добраться нужно, – пробормотал Тимофей.

– Ладно, на вот тебе! – рыжий вынул из чехла саперную лопатку. – Она лучше ящика гранат, слово даю! Я ей трех рядовых фрицев уложил и полтора обер-лейтенанта.

– А почему полтора-то? – удивился пулеметчик.

– Так когда рубанул, примерно полтора и получилось, – пояснил веселый сержант.

Тимофей осмотрел лопатку: она была потертая, с хорошо отполированным мозолистыми сержантскими ладонями черенком. Понятно, не автомат, но хоть что-то.

– Под пиджак засунь, живот от осколков прикроет, – посоветовал Бубин.

– Пониже запихай, нам, молодым, вовсе и не живот главное! – немедля прокомментировал рыжий.