Не судите леди по одежде (ЛП) - Маклейн Сара - Страница 45

Дункан обхватил рукой лодыжку в прелестном чёрном чулке и снял чёрную туфельку. Он провёл пальцами по ноге, с удовольствием отметив, что Джорджиана вздрогнула от ласки.

– Щекотно?

– Да, – соблазнительно выдохнула она.

Он не останавливался, скользя кончиками пальцев по шёлку, по верхней части ступни и вдоль лодыжки, едва прикасаясь к икре и повторял всё заново.

– Истинная правда: когда я в первый раз увидел твои туфли, на бале у Уортингтонов, мне захотелось сделать именно это.

– Правда?

В её голосе послышалось удивление. И желание.

– Да, – признался он. – Меня привлекли твои прелестные серебряные туфельки, такие невинные и красивые. – Дункан принялся разминать большими пальцами подушечку стопы, и Джорджиана блаженно вздохнула. – А потом меня потянуло к совершенно другой обуви, к тем потрясающим туфлям на каблуках, олицетворяющим грех и порок.

– Ты за мной следил?

– Да.

– Мне стоит разозлиться.

– Но ты не злишься.

Его рука снова скользнула к её щиколотке, потом вверх по икре, по нежному мягкому шёлку, пальцы теребили красивую белую строчку на чулках. Ему не терпелось приподнять юбки и увидеть длинные, облачённые в чёрное ноги Джорджианы. Не терпелось, чтобы они распахнулись. И обхватили его бёдра.

Ему не терпелось ею овладеть.

– Не злишься? – уточнил он.

Она вздохнула.

– Нет. Не злюсь.

– Тебе нравится, что я тебя знаю. Всю тебя. Две половинки одной личности.

Дункан дошёл до внутренней стороны колена, прикосновение вывело Джорджиану из сладостного оцепенения.

Она подняла вторую ногу, упёрлась ступнёй в его грудь и оттолкнула назад. Но ласку Дункана не прервала.

– Расскажи другую.

– Другую? – переспросил он.

– Другую правду о себе, – уточнила она.

Дункан схватил её ступню у груди и прижался горячим губами к внутренней стороне лодыжки, лаская влажным языком мягкую ткань.

– Я хочу снять с тебя эти чулки и почувствовать на ощупь кожу нежнее шёлка.

Он слегка прикусил лодыжку, Джорджиана ахнула в тиши кареты, в которой внезапно стало жарко, будто взошло солнце.

– Теперь твоя очередь.

Она замерла.

– Моя очередь?

– Рассказывать секреты.

Джорджиана замялась.

– Даже не знаю, с чего начать.

Дункан в этом не сомневался. Она была соткана из тайн, которые служили ей защитой. На них просто необходимо пролить свет.

– Начни вот с чего, – предложил он, проведя рукой по икре до колена и лаская её кончиками пальцев. – Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь. Без всяких уловок.

Дункан пощекотал её, и Джорджиана рассмеялась.

– Я чувствую... – Когда она замолчала, он замер, убрав руку. Она вытянула ногу, будто пытаясь её вернуть назад. Будто прося Дункана продолжить ласки. – Я чувствую себя молодой.

Удивившись ответу, он вновь взял её ногу.

– Что это значит?

Она вздохнула в темноте.

– Не останавливайся.

Он продолжил. И больше не останавливался.

– Что это значит, Джорджиана?

– Просто... – Она замолчала. Её ступня слегка вздрогнула, и Дункан пожалел, что они находятся не у него дома. Ему катастрофически не хватало места. Он умирал от желания увидеть её целиком, прикоснуться без преград. Джорджиана перевела дыхание. – Прошло столько времени... с тех пор, как...

Он знал конец фразы. С тех пор как она была с другим мужчиной. С тех пор как она была с кем-то, кроме Чейза. Дункан не хотел, чтобы Джорджиана заканчивала свою мысль. Не хотел, чтобы имя этого человека нарушило их уединение в полумраке кареты.

Но Джорджиана всё равно договорила:

– ...с тех пор, как я себя так чувствовала.

Слова поразили Дункана до глубины души. В этой женщине была какая-то особенная изюминка. Её манера говорить и то, как она бесхитростно давала обещания, вызывали в нём безумное желание. Но когда она с полной откровенностью и лёгким удивлением в прекрасном голосе призналась ему в чувствах, он уже не мог ей противостоять.

Как он сможет отдать Джорджиану другому мужчине, единожды познав её вкус?

Как сможет уйти, не оглядываясь?

Господи!

В какую же передрягу он вляпался?

Дункан опустил её ноги на пол. Джорджиана воспротивилась, его тело тоже возражало против потери контакта.

– Подожди, – сказала она, наклоняясь вперёд. Свеча озарила светом её красивое лицо. – Не останавливайся.

– Я не собираюсь останавливаться, – пообещал он ей. И себе. – Просто хочу кое-что прояснить.

Она нахмурилась,

– По-моему, я выразилась вполне ясно. Сделала тебе предложение в Гайд-парке. Встретила возле твоей конторы, вырядившись, как... – Джорджиана замялась, – как те женщины, которые занимаются подобными вещами.

Но ведь она частенько одевалась подобным образом.

– Мне всё равно, какие платья ты носишь.

– Тебе определённо понравились чулки, – сухо проговорила она.

Воспоминание о чёрном шёлке с серебряным кантом взяло верх, и вместо того, чтобы усмехнуться, Дункан прорычал:

– Чулки мне очень нравятся.

Джорджиана восхитительно покраснела. Он наклонился вперёд, оказавшись в нескольких дюймах от её лица. Её губ.

– Интересно, – прошептал он, – когда смущаешься, ты краснеешь повсюду?

Румянец стал заметнее.

– Не знаю. Никогда не проверяла.

– Я обязательно проверю.

– В целях журналистского расследования, без сомнения.

Он ухмыльнулся.

– Как лучший газетчик в Лондоне, дорогая, я просто не в состоянии позабыть о работе.

Она заулыбалась, но потом её лицо посерьёзнело. Джорджиана опустила взгляд на свои руки, зажатые между ней и Дунканом.

– Я становлюсь похожа на тебя.

Он внимательно на неё посмотрел.

– Разве я тебе не нравлюсь?

– Конечно, нравишься. Но теперь ты искушаешь меня вещами, которые мне недоступны.

Дункан сразу понял, что имела в виду Джорджиана, его захлестнула волна печали. Он был неподходящим женихом. Не мог дать ей титул. Не мог обеспечить Кэролайн будущее. В лучшем случае его происхождение оставалось для всех загадкой. А об отрочестве было известно лишь то, что он провёл его в сточной канаве.

И это Джорджиана ещё не знала истинного положения дел.

Не знала, что он не тот, за кого себя выдаёт. Не тот, кем кажется. Дункан использовал её и манипулировал, чтобы получить доступ к секретам Тремли. Она не подозревала, что он преступник. Вор.

Если Дункана разоблачат, его ждёт тюрьма или ещё что похуже.

Когда его разоблачат.

Потому что, как бы он ни был осторожен, как бы ни угрожал Тремли, пока граф жив, Дункан остаётся в опасности.

Как и все, кого он любит.

Так что, даже если бы Джорджиана не охотилась за титулом, Дункан всё равно бы ей не подходил.

Но он мог стать её мужчиной на краткий, мимолётный миг, прежде чем им обоим придётся вернуться в реальность.

Он потянулся к ней и поднял с сиденья. Она тихо взвизгнула, когда Дункан посадил её к себе на колени, а шёлковые нижние и верхние юбки раскинулись вокруг них каскадом. Благодаря позиции, Джорджиана возвышалась над ним на несколько дюймов. Дункану безмерно нравилось то, как она смотрела на него сверху вниз, а в её прекрасных янтарных глазах читалось обещание.

– Сегодня ты можешь получить всё, – сказал он хриплым и незнакомым ему голосом. – Всего меня без остатка, всё, что не пожелаешь.

Она откинулась назад, прижавшись округлыми ягодицами к его коленям. Голову Дункана тут же наводнили порочные чудесные идеи.

Она начала стягивать с рук перчатки.

– Я хочу тебя почувствовать.

Не идеи. Планы.

– Хочу к тебе прикоснуться, – добавила она. Чёрные шёлковые перчатки полетели в тёмный угол кареты. Джорджиана провела пальцами по щеке, подбородку Дункана. Потом приподняла его голову и провела губами там, где только что дотрагивалась рукой. – Хочу тебя поцеловать.

Если она его не поцелует, он сойдёт с ума.

Она соблазняла его словами, прикосновениями и своим ароматом, и он чертовски этим наслаждался. Ему хотелось прижать её к себе, впиться поцелуем в губы и снять проклятый парик, задрать юбки и заниматься с ней любовью до тех пор, пока они не забудут свои имена, не говоря уже о нелепом соглашении.