Та ещё штучка (СИ) - Риз Екатерина - Страница 42

Филатов, прекрасно понимая, какая картина предстала глазам пожилой, перепуганной женщины, от меня отодвинулся, но с моей постели поднялся не сразу. Для начала на Таю взглянул и сказал той:

- Доброй ночи.

Тая так и стояла в дверях моей комнаты, бледная, прижав руку к груди, и смотрела на нас с Иваном ошалевшим взглядом. В основном, на него, конечно. А тот, наконец, поднялся и меня жестом руки поторопил.

- Не тяните время, дамы. Начинаем собираться. Берем только самое необходимое.

Я села, спустила ноги с постели на пол. Подавила в себе обреченный вздох. Вместо него хмуро поинтересовалась:

- Куда мы едем?

Иван оглянулся, посмотрел на меня.

- В Питер. Нас там ждут.

Он из комнаты вышел, а мы с Таей остались. Она смотрела на меня, в полной печали, продолжая прижимать руку к груди, а я таращила глаза в стену напротив. Как-то всё неудачно складывается, очень неудачно.

- Сима, что делать-то? – спросила меня Тая негромко.

Я всё-таки вздохнула.

- Ехать с ними. – Я на неё посмотрела, изобразила бодрую улыбку. – Как удачно, что у нас собраны вещи, да?

Тая смотрела на меня внимательным взглядом. Потом тихо спросила:

- Сима, а это кто?

Я поднялась с постели, откинула в сторону одеяло. А в ответ на вопрос оповестила:

- Мерзкий, бессовестный тип.

- Я всё слышу, - сообщили мне из-за двери с выразительным смешком. И попросили: - Давай ты поругаешь меня в машине, а сейчас иди уже, буди мальчишку.

Я из спальни вышла, столкнулась с Филатовым нос к носу. Глянула ему в лицо и сказала:

- Он не мальчишка. Он мой сын. Будь поуважительнее.

- Я уважителен, детка. В конце концов, он сын Лёши Бури. Это, знаешь ли, что-то да значит.

Я подступила к Ивану ещё на шаг, и громким, предупреждающим шепотом проговорила:

- Не вздумай ему об этом сказать.

Ещё пару секунд мы стояли близко-близко друг к другу и смотрели в глаза. Моё дурацкое сердце в какой-то момент всё-таки ёкнуло, я нервно сглотнула и поспешила от Филатова отступить. Не хотелось, чтобы он заподозрил меня в излишнем волнении. Я повернулась к нему спиной и направилась в комнату сына, плотно прикрыла за собой дверь.

Добудиться Гришу среди ночи было трудно. Я слышала за стеной шаги, негромкие голоса, Тая торопливо собиралась в дорогу, вздыхала раз за разом. А я тормошила сына.

- Гриша, просыпайся. Нужно вставать, милый.

- Уже утро?

- Нет. Но нам надо ехать. В машине поспишь. Вставай. – Сынуля всё-таки сел на постели и свесил ноги на пол. Выглядел сонным, глаза не хотели открываться, а ещё он беспрестанно зевал. Мне было его жутко жалко, но времени на проявление эмоций не было. Я перебирала вещи в его рюкзаке, а заодно осматривала комнату торопливым взглядом, прикидывая, что мы ещё забыли взять с собой, и что особо жалко оставлять, зная, что не вернемся.

Гриша потянулся, снова зевнул, а я подала ему джинсы, футболку и свитер.

- Одевайся, - поторопила я его, - нас ждут.

- Кто? – Гришины глаза сразу с любопытством распахнулись.

Я помедлила с ответом, затем сказала:

- Друзья. – Снова попросила: - Одевайся, пожалуйста. Мне тоже нужно одеться, я пойду к себе. А ты не спи, Гриша!

- Да я не сплю, мам, - пробормотал он, натягивая на себя футболку.

Я открыла дверь его спальни и снова столкнулась с Филатовым. Не сомневалась, что он стоит и подслушивает. Я зло глянула на него, но что-то выговаривать ему, а уж тем более скандалить, было нельзя. Поэтому я лишь сжала зубы и сунула ему в руки Гришкин рюкзак. Сказала:

- Отнеси в машину.

- Отнесу, - согласился он и поставил рюкзак на пол у стенки. Мне захотелось пнуть его изо всей силы. Не рюкзак, а нахального Филатова, но опять же, при ребёнке этого делать было нельзя. Поэтому я боком протиснулась мимо него и направилась в свою комнату. Хотя, меня тревожило то, что Иван Олегович, за моей спиной решит пообщаться с моим ребёнком. Я даже в тревоге обернулась через плечо. Филатов, на самом деле, остался стоять у Гришкиной двери, наблюдая за ним. Разглядывал с любопытством и интересом, а у меня натуральным образом защемило сердце. Мне захотелось кинуться обратно, схватить сына в охапку и спрятать. Спрятать от чужих глаз, как я поступала все эти годы.

В какой-то момент в доме появился подручный нашего искателя. Михалыч, понятия не имею, как его звали полностью, зашел в дом, забрал чемоданы из гостиной, и снова скрылся за дверью. Затем вернулся. Я стояла, прижавшись спиной к стене, и за ним наблюдала. Успела одеться, собрать личные вещи, сунуть их в спортивную сумку, и теперь стояла у стены, не зная, что дальше предпринять. Хотелось кричать, скандалить, возможно, плакать и топать ногами от бессилия, но всё, что я могла, это сохранять остатки спокойствия, чтобы не напугать сына. Тот и без того удивлённо таращил сонные глаза на незнакомых мужиков.

- Симочка, что ещё-то взять? – причитала растерянная Тая, ходя по комнатам.

Я промолчала, не знала, что ей ответить. Вместо меня ответил Филатов, который к тому моменту добрался до плюшек, что красовались в плетенной корзинке на кухонном столе. Сделал себе чай, и теперь с удовольствием жевал. Конечно, его в этой ситуации ничего не печалило. Он выполнял свою работу, за которую получит деньги. Большие деньги.

- Берите самое необходимое, - сказал он Тае. – Документы, памятные вещи, кое-что из одежды.

- Оглашаешь список, как тюремный надзиратель, - не удержалась я от замечания.

Филатов глянул на меня с наигранной печалью.

- Солнышко, что ты такое говоришь? Я всё делаю лишь с заботой о тебе.

Гриша тут же насторожился, посмотрел на меня, потом на нового знакомого, и поинтересовался:

- Почему вы называете мою маму «солнышком»?

Я мысленно чертыхнулась, а вот Иван Олегович открыто улыбнулся.

- Как почему? Разве она на солнышко не похожа? Твоя мама – красавица.

- Я знаю, - смело ответил Гриша. – Только при чем здесь вы?

Вот после этих слов я довольно улыбнулась, осознав, что горжусь своим сыном. Смелый и вдумчивый мальчик. Я протянула руки, приобняла Гришу за плечи и притянула ближе к себе. А на Филатова взглянула с вызовом. Тот, в ответ на мой взгляд, ухмыльнулся. И поторопил нас:

- Даю вам ещё пять минут, и уезжаем.

Тая подошла ко мне, улучив минуту, когда я осталась одна. Подошла и горестно шепнула:

- Что же, вот так всё и бросим?

- А у нас есть другой выход? – переспросила я её, не придумав никаких других слов.

- Дом закройте хорошенько, - беспокоилась Тая, когда мы вышли на улицу. Она крепко держала Гришу за руку, когда они шли к машине. – Газ перекройте, воду. Чтобы всё было в порядке.

- Сделаю, - пообещал ей Филатов.

Тая с Гришей сели в салон высокой машины, Михалыч захлопнул за ними дверь, а я осталась на крыльце, ждать Ивана, пока тот выполнял все просьбы Таи. Молчаливый Михалыч подошёл ко мне, на меня даже не смотрел, будто я его вовсе не интересовала, по сторонам поглядывал. Затем вдохнул полной грудью и впервые за время нашего с ним знакомства, проговорил:

- Хорошо.

Достал из кармана сигареты, а я у него отобрала одну. Прикурила и тут же закашлялась. В последний раз я курила ещё до рождения Гриши, но сейчас меня ощутимо колотило, весь мой мир рушился на глазах, и я уже не знала, что делать, что сказать, как себя повести. Я снова затянулась, на этот раз обошлось без приступа кашля.

Филатов вышел из дома и на меня уставился, на сигарету в моих руках. Хмыкнул, затем повернулся, чтобы запереть дом. А я вдруг спросила:

- Как вы узнали?

Мне, на самом деле, было интересно, где я прокололась. Но к своему неудовольствию, ответ оказался до банальности прост. Иван обернулся ко мне и улыбнулся.

- Никак. Мне захотелось узнать, куда ты побежишь, если тебя отпустить. И я решил поспать.

Он решил поспать, а я попалась на такую банальную уловку. И ещё хвалила себя, радовалась тому, какая я увертливая, хитрая и везучая. Смогла от Филатова сбежать, да ещё так просто, без лишних потерь.