Карьера одного борца - Шоу Бернард Джордж - Страница 45

Кэшель замолчал и доверчиво, с какой-то робкой надеждой посмотрел на Лидию, которая, не проронив ни одного слова, внимательно слушала его. После довольно долгого молчания, которое, впрочем, не показалось никому из-них тягостным, Лидия сдавленным голосом произнесла:

- Оказывается, что у меня гораздо больше предрассудков, чем я думала. Как вы отнесетесь ко мне, если я признаюсь вам, что теперь, когда я знаю, что вы сын артистки, ваша профессия не кажется мне и наполовину такой отвратительной как прежде, когда я думала, что вы сын кухарки, прачки или поденщицы, как мне сказал Люциан.

- Как! - вскочил Кэшель. - Этот долговязый дурак сказал вам, что я сын кухарки?

- Вот я и выдала его; я говорила вам уже, что не умею сохранять секретов. Но мистер Уэббер - мой родственник и друг и сделал мне много хорошего. Могу ли я быть уверенной, что ему нечего бояться вас?

- Он не имеет право клеветать на меня. Я знаю, что он примазывается к вам: я заметил это еще в Уилстокене. Я показал бы ему теперь, кухаркин я сын или нет!

- Он вовсе не говорил этого. Он говорил мне лишь то, что вы сами подтвердили. Я спросила его, из каких слоев общества выходят люди, занимающиеся вашей профессией. Он ответил, что они обыкновенно выходят из семей рабочего класса, что вы сами подтвердили. Удовлетворены вы теперь?

- Я вижу, что вы очень хотели бы, чтобы я удовлетворился этим. Но я хочу знать, что он еще говорил обо мне... Впрочем, он прав. В нашей среде немало подонков общества и негодяев, нечего скрывать это. Но не они опозорили нашу профессию, а те люди из общества вашего мистера Уэббера, которые держат пари на нас, как на лошадей. Вашему двоюродному брату лучше бы попридержать свой язык.

- Ему бы не пришлось обвинять вас передо мною, если бы вы сами вовремя сказали мне правду. Я очень сожалею, что вы не имели прямоты и мужества сделать это.

- Я тоже жалею теперь об этом. Но что пользы в сожалениях? И разве я был не прав, что боялся потерять вас разоблачением моей профессии?

- Все равно, это не оправдывает вашего обмана.

- Но вы были всегда так дружески ко мне расположены, - вдруг жалобно проговорил Кэшель.

- Да, гораздо больше, чем вы ко мне. Иначе вы бы не стали меня обманывать. А теперь, по-моему, нам лучше всего расстаться. Я рада, что знаю историю вашей жизни; я согласна, что вы все же выбрали лучший путь из тех, какие вам предоставляла жизнь, и не осуждаю вас.

- Но тем не менее вы прогоняете меня. Не так ли?

- А чего же вы хотели бы, мистер Кэшель Байрон? Посещать меня в промежутках между своими победами над мясниками и чернорабочими?

- Нет, - ответил Кэшель, не обращая внимания на горькую резкость ее тона. - Я не долго пробуду еще на арене, мне слишком везет, пора уходить. Да и все равно надо уходить, потому что никто больше не хочет выступать против меня. Вот только Билл Парадиз похваляется, что победит меня. Если он не струсит, я вызову его на борьбу в сентябре. А после этого - конец. У меня тогда будет десять тысяч фунтов. Мне говорили, что это все равно, что пятьсот фунтов дохода в год. Я думаю, судя по тому как вы живете, что у вас, пожалуй, не меньше. Тогда, если вы согласитесь выйти за меня замуж, у нас вместе будет тысяча фунтов в год. Я немного понимаю в деньгах, но мне кажется, что на это можно прожить. Разве не дело я говорю?

- А что, если я откажусь? - без всякой улыбки серьезно спросила Лидия.

- Тогда ни на что не будут нужны мои десять тысяч, - резко ответил Кэшель. - Они пропадут даром вместе со мной. Можете, если угодно, распорядиться ими, как хотите. Мне они больше не будут нужны. Но зачем спрашивать, что будет, если вы откажетесь? Я знаю - я плохо выражаюсь, я не умею говорить о чувствах. Но, если бы я и был одним из тех благовоспитанных и образованных молодчиков, которые бывают и будут после меня бывать у вас по пятницам, я ведь не любил бы вас сильнее и вы не были бы мне дороже, чем теперь.

- Но я должна вас предупредить, что вы ошибаетесь относительно моих средств.

- Есть о чем говорить! Если у вас больше, чем я думаю, тем лучше. Если меньше, или если почему-либо вы лишитесь своих денег, когда выйдете замуж, я живо заработаю еще вторые десять тысяч. Скажите мне только одно ласковое слово, и, клянусь св.Георгием, я поборю всех семерых чемпионов мира в один вечер, по пяти тысяч фунтов за штуку. Бог с ними, с деньгами!

- Я богаче, чем вы предполагаете, - со своим методическим спокойствием проговорила Лидия. - Я не могу в точности сказать вам, как велико мое состояние, но мой ежегодный доход составляет около сорока тысяч фунтов.

- Сорок тысяч фунтов! - повторил Кэшель. - Боже мой, я думал, что и у английской королевы нет такого богатства.

В первый момент он испытывал только изумление перед огромностью этой цифры. Но сейчас же вслед за этим, поняв, какая социальная пропасть разделяет его от Лидии, густо покраснел и встал со своего стула. Сдавленным голосом, он глухо произнес:

- Вижу, что разыгрывал из себя последнего дурака! - С этими словами он взял шляпу и повернулся к двери.

- Из всего этого еще не следует, что вам нужно уйти от меня, не сказав на прощанье ни одного слова, - остановила его Лидия впервые за весь разговор дрогнувшим от волнения голосом.

- Что же еще сказать? Я глуп только до тех пор, пока мои глаза закрыты. Но, как только они открываются, я умнею. Мне нечего больше делать у вас. Зачем только я не остался в Австралии!

- Да, может быть, это было бы и лучше, - с нарастающим волнением сказала Лидия. - Но теперь уже бесполезно жалеть о нашей встрече и... Я хочу напомнить вам ваши слова. Вы несколько раз указали мне, что люди, с которыми я дружу и дружбу с которыми не собираюсь порывать, занимаются делами в нравственном отношении худшими, чем ваша профессия. Я не совсем согласна с этим. Но в одном отношении они ничем не превосходят вас. Знаете ли вы, что все они несравненно беднее меня? Большинство из них, пожалуй, даже беднее, гораздо беднее, вас.

Кэшель быстро, с вновь зародившейся надеждой, посмотрел на нее. Но это продолжалось всего секунду. Он безутешно покачал головой.

- И не могу выразить вам, - продолжала Лидия, - как я признательна и благодарна вам за то, что вы приблизились ко мне ради меня самой, ничего не подозревая о моем богатстве.