Карьера одного борца - Шоу Бернард Джордж - Страница 40

Когда Люциан вошел в библиотеку, у него был такой мрачный вид, что Лидия спросила, нет ли у него сегодня мигрени, от которой он часто страдал. Он почти обиженно ответил, что совсем здоров и что должен поговорить с ней об очень серьезном вопросе.

- Как? Опять?

- Да, опять, - ответил он с горькой усмешкой. - Но на этот раз дело будет идти не обо мне. Могу ли я сказать вам кое-какую правду об одном из ваших постоянных гостей, не рискуя рассердить вас непрошеным вмешательством в вашу жизнь?

- Конечно, дорогой Люциан. Вы имеете в виду Чевского? Если я угадала, то не беспокойтесь за меня. Я прекрасно знаю, что он записной нигилист.

- Меня мало занимает господин Чевский. Вы знаете, надеюсь, что я далеко не сочувствую вашему увлечению всякими анархистами, нигилистами и прочими достаточно подозрительными людьми. Тем не менее я не возражаю против них. Но я смею предполагать, что даже вы должны закрыть свои двери для профессионального боксера.

Лидия мгновенно побледнела и почти неслышно произнесла:

- Вы говорите о Кэшеле Байроне?

- Так вы знали! - в негодовании воскликнул Люциан.

Лидия промолчала мгновение, чтобы овладеть собой. Затем она уселась и хладнокровно ответила:

- Я знаю лишь то, что вы сказали мне - ничего больше. А теперь извольте подробно объяснить мне, что такое профессиональный боксер.

- Это человек, который дерется за плату.

- Но то же самое делают все военные - офицеры и генералы. А тем не менее, насколько я знаю, общественное мнение не ставит их на одну доску.

- Еще бы! - возмутился Люциан. - Между этими двумя родами занятий нет ничего общего. Позвольте мне, Лидия, открыть вам глаза, если только я сумею сделать это в спокойном тоне хоть, правду говоря, мне это очень худо удается по отношению к вам. Профессиональный кулачный боец - это обыкновенно человек необузданного и дикого нрава, который начинает с того, что создает себе среди товарищей репутацию забияки. Далее, путем частых ссор, он приобретет известный опыт в деле кулачной расправы. Тогда благодаря своей уже установившейся репутации он находит какого-нибудь игрока, который соглашается поставить на него деньги, чтобы дать ему возможность вызвать на единоборство какого-нибудь профессионала с громким именем и тем начать свою карьеру. Между сторонниками того и другого из бойцов заключается пари: противников начинают тренировать, как тренируют беговых лошадей, боевых петухов и тому подобных животных. Наконец они сходятся на арене, где начинают бить друг друга без всякой пощады, пока один из них не потеряет способности драться. Все это происходит в присутствии толпы любителей такого рода зрелищ: обыкновенно она состоит из подонков и отбросов нации, скопляющихся в больших городах. Так как призы, собранные по подписке, достигают нередко тысячи фунтов, то вы понимаете, что при удаче кулачные бойцы составляют себе крупные состояния. А если такой боец еще сумеет перенять кое-какие манеры у джентльменов, которых он обучает боксу, то ему будет не особенно трудно скрыть свое настоящее общественное положение от легковерных людей, в особенности от таких, которые любят всякие эксцентричности.

- А каково их настоящее общественное положение? Я спрашиваю о том, из какого класса выходят боксеры?

- Обыкновенно, из низших слоев простонародья: из чернорабочих, поденщиков, мясников, иногда из сапожников, портных или булочников. Нередко из отставных солдат, матросов или лакеев. Но чаще всего они выходят из чернорабочих. Регулярный труд не по вкусу этим молодцам.

- А кулачные бойцы никогда не происходят из лучших слоев общества?

- Никогда. Они не выходят даже из лучших слоев простонародья. Прогоревшие и опустившиеся джентльмены вряд ли охотно возьмутся за дело, которое требует большой физической силы, лошадиной выдержки и кровожадности мясника.

- Но чем они становятся под старость? Ведь не могут же они заниматься своей профессией до конца жизни.

- Конечно нет. Когда наступает для боксера старость и всякий уже может легко побить его, никто не станет делать на него ставки и подписываться на призы для него. Тогда, если он отложил немного денег, он открывает боксерскую антрепризу и вскоре беспросыпно запивает - до смерти или до разорения. Если же он был не предусмотрителен или вообще почему-либо не накопил денег, он занимается попрошайничеством у своих прежних покровителей и дает уроки бокса. В конце концов, когда он уже окончательно надоест своим покровителям и не может найти больше уроков, он попадает к подонкам большого города и перебивается со дня на день разными темными делами.

Лидия долго молчала. Люциан уже стал обижаться, так как ему показалось, что она забыла о его присутствии. Он хотел было уже высказать свою обиду, когда Лидия пытливо посмотрела на него и спросила:

- Почему же лорд Вортингтон познакомил меня с таким человеком?

- Потому что вы сами просили его об этом. Он, вероятно, решил, что если вы сами напрашиваетесь на знакомство, не справившись предварительно с кем имеете дело, то вы не можете иметь что-нибудь против него только за то, что он исполнил ваше желание. Притом вспомните, что дело было на Уилстокенской станции в присутствии самого Байрона, который мог бы учинить открытый скандал, если бы лорд отказался вам его представить. Ведь он слышал все, что мы говорили.

- Люциан, - строго проговорила Лидия, - я считала, что завожу знакомство с нанимателем виллы в моем имении, за которого вы сами поручились.

Люциан покраснел и смутился.

- А как объясняет лорд Вортингтон появление мистера Байрона на вечере у миссис Хоскин?

- Это была глупая шутка с его стороны. Миссис Хоскин просила лорда привести к ней какую-нибудь знаменитость из числа его знакомых. Он и привел своего protege. Я не защищаю Вортингтона, но от него нельзя ждать особой деликатности.

- Он достаточно деликатен, чтобы понять всю неуместность подобных поступков. Но дело не в этом. Я думала сейчас о жизни этого странного разряда людей. До сих пор я ничего не знала о них. Знаете ли, Люциан, мне не раз приходилось встречаться с книгами, где очень серьезные и уважаемые люди утверждали каждый что-либо свое, но все вместе выходило, будто евреи, язычники, христиане, атеисты, адвокаты, врачи, общественные деятели, актеры, художники, вегетарианцы, пьяницы, одним словом, все люди на земле - негодные, мерзкие, ненормальные и развращенные люди. Такие утверждения не трудно доказать, когда берут из каждого стада по паршивой овце и возводят ее в значение общего типа. Можно ли судить о нравственности человека по его профессии? Можно ли верить утверждениям, построенным на такой основе? Война - жестокое и кровавое дело, а солдаты вовсе не кровожаднее и бесчеловечнее других людей. Я не могу согласиться с тем, будто кулачный боец - грубый и опасный человек уже потому, что он занимается грубой и опасной профессией.