ЖнецЪ. На службе Е.И.В. (СИ) - Федотов Антон Сергеевич - Страница 39

— И даже согласится "ломать" аристократа?

— Только аристократов она ломать и согласна, — вздохнул Игорь. — В остальных случаях вспоминает про клятву Гиппократа.

Собеседник вопросительно поднял бровь.

— Аристократов она за людей не считает!

Итак, ставка прозвучала.

Эту красивую и властную женщину тот, кто отрекся от своего старого имени ради того, чтобы зваться братом Игорем, помнил давно. Блестящий специалист по воздействию на подсознание, "красная" выпускница императорского университета, тогда за столиком в небольшом питерском кафе была сломана. Со стороны заметить внутренний надлом было практически невозможно. Идеальная прическа была уложена умелыми руками, а брючный костюм, казалось, вот-вот вышел из под иглы Портного. Именно так, с большой буквы. ишь нечто плескавшееся в глубине ее темны глаз, да, пожалуй, подрагивающие кончики изящных пальчиков, выдавали то чудовищное внутреннее напряжение, что заставляло нервы натянуться гитарной струной, а мозг лишиться покоя и сна.

А еще в ее взгляде была ненависть. Ненависть столь лютая, что даже брату, для которого вербовочный контакт был далеко не первым, стало не по себе.

— Вы знаете мою историю. — женщина не спрашивала, она утверждала.

Мужчина кивнул, продолжая наблюдать за каждым движением собеседницы. Ему предстояло принять решение, ценой которому была жизнь. Чья именно — вот вопрос. Если данные предварительного контакта не совпадут с его ощущениями, то одной красивой женщиной на этом свете станет меньше, а если будет получено подтверждение… Что ж, тогда умрет другой человек. Тот, чью жизнь она готова обменять на просьбу. Любую просьбу. Возможно, неоднократную.

Это… приемлемо.

— Расскажите еще раз, — попросил брат Игорь, и тут же уточнил в ответ на тяжелый немигающий взгляд. — Решение не принято.

Струна внутри женщины издала тревожный звук, словно невидимый музыкант со всей силы ударил по ней, сминая обычно спокойную мелодию.

— Я поняла, — лишь кивнула она. — Моя сестра в госпитале. Она… Она не должна была в тот вечер выходить из дома. Я запретила… Ее подруги все-таки подбили ее… Она ослушалась и отправилась с ними… веселиться. Чертов ублюдок, аристократ, чтоб его…

Буквально на секунду голос дрогнул, но женщина тут же взяла себя в руки. Этот разговор был очень важен для нее.

— Она понравилась этому ублюдку. Он не спрашивал разрешения, а сестренка не сразу поняла, что… не все останавливаются после слова "нет". Она в больнице уже две недели, а уголовное дело уже закрыто, вы слышите!

Брат Игорь слышал. С материалами он уже был знаком. Больной ублюдок, чьи сексуальные фантазии давно вышли за грани нормального даже по меркам аристократов, целых два часа измывался над телом несчастной. Какой-нибудь Повилас видал и не такое. Возможно, творил и сам, но он был аналитиком. Профессионалам информационной войны и обработки данных, а потому даже ему было тошно читать отчеты медиков, написанные сухими канцелярскими строками, скрывавшими ад. Целых два часа ада.

— Вы проходили собеседование в Тройке, верно? — сколь бы ярко не стояли перед его глазами образы изувеченного тела, сегодня ему было необходимо принять решение, за которое ответственность придется нести собственной шкурой.

— Аристократы… Я всегда ненавидела их, — женщина разорвала зрительный контакт, а голос превратился в глухой и безжизненный треск. — Я… Я мечтала работать там… Что я смогу стирать эти чертовы ухмылки с их надменных лиц!

Треск неожиданно почти сорвался на едва слышный крик. Как же она их ненавидела!

— Они сказали, что я сломалась, сказали, что я профессионал, но к работе с аристократами меня допускать нельзя…

Брат Игорь кивнул. Это было ее в личном деле, что удалось достать его людям.

— Я менталист, — спустя несколько секунд продолжила женщина. — Ювелир. Умею исцелять, работая с сознанием, или погружать его в лабиринт персонального ада. Я готовилась к этому два десятилетия! Я хирург, слышите! А они предложили мне место младшего дознавателя в полиции за копейки. Мне нельзя иметь свою практику, работать там, где я захочу, заниматься наукой… Вместо этого я получила допросный "куб" и двенадцать часов "ломки" ежедневно. Убийцы, наркоманы, насильники, грабители — вот что составляет мое окружение, и нет никаких шансов вырваться… Но сейчас это не важно… Катя… Моя Катя… Я хочу отомстить, слышите? Любой ценой!

Брат Игорь еще с минуту смотрел в глаза этой странной надломленной женщины. Теперь взгляд его видел сухое дерево, что готово было отправить разум в пучину собственного безумия от любого движения воздуха. Однако сорт именно этой "древесины" был чрезвычайно ценен, а дальнейшая польза колоссальной.

— Я вас услышал, — склонил голову в прощальном жесте брат Игорь. — Идите. О нашем решении вас оповестят.

Через неделю Анна Христофоровна Гренц рыдала над газетной статьей, где репортер, захлебываясь от восторга, в красках расписывал гибель молодого аристократа, заживо сгоревшего в собственной машине.

Она отомстила.

Катя умерла.

Целители не всегда способны сотворить чудо. Особенно когда их пациент не хочет спасения, а в смерти видит лишь избавление от мук этого мира.

Еще через две недели начальство ее управления подписало перевод в психологическую службу. Теперь женщине предстояло много лет карабкаться по карьерной лестнице, чтобы однажды ответить услугой за услугу.

Это время пришло.

Аристократов она ненавидела до сих пор.

Финальное, чтоб его, собеседование.

Глава 19

Снова заснеженный лес, где лишь ветер шумит в ветвях, а сосредоточенное сопение Демидовой — единственное, что нарушает покой и тишину, какая бывает лишь за несколько минут до штурма. Хотел бы Матвей сказать именно так, вот только девушка что твоя мышь под полом залегла на своей позиции — ни звука, ни писка. Зато иного шума от их "напарничков" было в избытке. Один из трех едва справивших совершеннолетие дубинушек, что вместе с уже привычной парочкой составляли "штурмовую группу", вроде даже шуршал… Шоколадкой?!!!

Парень, борясь с желанием протереть глаза, лишь крепче вцепился в цевье. Такого он не видел ни во время тренировок, ни во время своих подвигов в усадьбе Волоконских! Взглянув на лицо Ольги, Воронцов сильно пожалел, что у него нет с собой таблички с надписью "Глаза анимешно-няшные, охреневшие". Сейчас на шее напарницы она была бы совсем в тему!

Пары жестов оказалось вполне достаточно, чтобы объяснить Ольге свой план. Если уж придурков накроет охрана объекта, то надо постараться хотя бы избежать общей участи. Впрочем, пока все огрехи проведения их союзников противник "прощал". По большей части из-за столь же высокого по сравнению плинтусом уровня боевой подготовки.

— Парни, вода есть, — на весь лес прошептал двум своим соратникам любитель быстрых углеводов. — В горле пипец пересохло!

Тоже те еще… Биба и Боба — два д… друга лучших!

Когда успел только?!

А их предводитель? Да он же… Он… Сука, да он пьян!

И вот с этими людьми приходится брать занятый готовым к штурму объект! Проще на ежа. Той самой голой жопой. Сесть.

— Ольга, ты что боишься? — Тем временем усмехнулся нехват, счастливо улыбаясь. — Девчонкам в бою не место. Но мы их всех… Ух!

Глаза Демидовой сделались уже совершенно неприлично круглыми.

— Рюсський Иван, сдавайся, — проорали тем временем со стороны объекта. — Мы есть гарантировать теплый еда и хороший отношение! Ну и будем немножко вешать…

Эх, жаль не шашлык, а то Воронцов на предложение мог бы и повестись. Однако недочеты в планировании лишили их возможности насладиться приготовленным над углями мясом.

— Да мы вас самих всех перее…м, — проорал в ответ говорливый выпивоха, неприцельно выпуская очередь в сторону укреплений, на что тут же получил пару столь же "точных" в ответ. — Выходи строится! Всех расстреляем суровым полевым судом, а потом по шашлычку можно.