Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей - Страница 3

Но травмированное колено практически приковало меня к одному месту и лишило подвижности, а лёгкая алюминиевая тросточка – это вам не бейсбольная бита. Против кастетов так и вовсе ни разу не аргумент. Да и молодые они, и бугаи здоровые, а мне седьмой десяток идёт… шёл.

Одно огорчило. Когда меня уже сбили с ног и с остервенением запинывали, увидел я огромные испуганные глаза прибежавшей на шум Фимочки. А затем раздался её душераздирающий вопль. Уже проваливаясь в небытие, успел с горечью подумать:

– Ну вот, ребёнка напугали. Не, Марийка – точно шалава! Не могла девочку придержать…

Глава 1. Перенос

От этого заполошного вопля я и очнулся. Оказалось, что я лежал на спине, бессильно раскинув руки в стороны. Попытка пошевелиться вызвала тупую ноющую боль во всём теле и острый болезненный спазм в горле. Попытался открыть глаза и ничего не увидел. Левый глаз приоткрылся только чуть-чуть и из него тут же обильно потекли слёзы, а правый глаз не открывался совсем.

Я не на шутку струхнул. Если глаз повреждён, то я на всю жизнь рискую остаться одноглазым. Нельсоном, блин! А с повреждённой гортанью могли появиться проблемы куда как более серьёзные. Тогда прощайте лекции, студенты и вообще профессура. Кому нужен немой препод? Вот же уроды! Чудо, что я ещё жив остался. Наверное, это Фимочка всё же спугнула бандитов.

– Соня, ша! Закрой рот и не делай громко. Эти босяки уже не здесь. Бежи по-бистрому до Семёна Марковича и скажи ему шоб он уже шёл до миня и не забыл за свой саквояж.

– Щас!

– Не «щас», а зараз!

Послышался лёгкий шлепок, негромкий детский всписк и тут же быстро удаляющийся топот каблучков. А я сквозь слёзы разглядел, как надо мной нависло что-то огромное.

– Вей з мир! Как вам это нравится? Взяли в моду убивать людей за так! Не плачь дитятко, тётя Фира тибя не обидит.

Я почувствовал, как меня осторожно взяли под мышки и без всякого усилия вздёрнули на ноги. При этом уткнулся носом… в юбку? Мягко выражаясь, я чуток охренел, но не от боли. Во мне без малого шесть пудов веса, да и мой рост под метр девяносто! От такого непринуждённого игнорирования основ мироздания мне как-то даже стало не совсем хорошо, ноги подкосились, и я чуть было опять не грохнулся на землю. Но случиться конфузии не довелось. Меня ласково подхватили на руки и бережно прижали к женской груди. Вот столь вопиющего пренебрежения физическими законами мой потрясённый мозг вынести уже не смог, и я опять провалился в темноту.

В очередной раз очнулся от того, что кто-то неосторожно поправил мне подушку и тем самым нечаянно меня разбудил. Я ещё немного полежал, пережидая лёгкое головокружение и тошноту, заодно приходя в себя и гадая, куда я попал. Глаза не открывались, по моим ощущениям на моих веках лежало что-то мягкое и влажное, на голове чувствовалась тугая повязка, горло также было аккуратно перебинтовано. В комнате витал слабый запах валерьянки, йода и почему-то дёгтя.

Уф! Я в больнице. Видимо крепко мне досталось, раз появились галлюцинации, да ещё такие реалистичные! Да уж. Давненько я так не огребал, считай, что со времён своей бурной молодости, где однажды в злой драке мне вышибли передние зубы и знатно стряхнули голову. Тоже пришлось поваляться в больничке. Но в прошлый раз глюков я не ловил, видимо тот молодой организм был всё же покрепче моего сегодняшнего.

Во рту ощущался солоноватый привкус крови, и я с опаской ощупал зубы языком. А ну как опять что сломали? Это будет ещё та морока, ремонтировать мост на имплантах. Язык зацепился за скол зуба. Так и есть. Гады, зуб сломали! Сломали зуб? Как это можно сломать металлокерамику? Я поспешно засунул в рот палец и провёл им по зубам, замерев в шоке от полученного результата.

Верхнего протеза небыло! Как небыло и двух мостов на нижней челюсти за полной их ненадобностью. В состоянии крайнего возбуждения я начал себя лихорадочно ощупывать. К своим шестидесяти годам, с небольшим «хвостиком», несмотря на регулярные занятия в спортзале я заметно погрузнел. Не мальчик всё же. И щёки уже не радовали былой упругостью, и подбородок потерял прежнюю подтянутость.

Но сейчас мною ощупывалось явно чужое лицо, сухое и скуластое с подбородком без малейших жировых отложений. Мой расплюснутый «боксёрский» нос превратился в маленький аккуратный носик с лёгкой горбинкой, а вместо модельной стрижки, из-под грубого бинта топорщились потные свалявшиеся волосы, достававшие мне почти до самых плеч. Тонкие пальчики, и такие же хрупкие ручки, вместо моих прежних «медвежьих лап» привели меня в состояние тихой паники.

В страхе, затаив дыхание и предполагая самые невероятные и скверные для моего тела метаморфозы, я запустил руки под одеяло и ощупал своё «сокровенное». На лице расплылась блаженная улыбка. Облегчённо выдохнув – Ну, слава богу, хоть не девка! – Я провалился в целительный сон, пришедший на смену болезненному забытью.

Проснувшись, я почувствовал, что в моём состоянии наконец-то наступило улучшение. Голова больше не кружилась, горло не болело, а тело не отзывалось острой болью на попытки пошевелиться. Разве что слегка саднило там, куда пришлись удары. А ещё пришло понимание того что со мной произошло то, что у любителей фантастики называется «переносом».

Я не стал забивать себе голову вопросами, как и почему это произошло. Толку-то мне от этого? Меня больше беспокоило и удручало то, что возможно именно сейчас моё тело «там», лежит пристёгнутым к койке и пускает слюни. Охренительное завершение карьеры для заслуженного экономиста и кавалера ордена за заслуги! Ага, всю жизнь мечтал о таком замечательном финале.

А вот для меня «тутошнего» это возможно некий новый стартап. Как говорил дедушка Декарт: «Cogito, ergo sum». Вот и буду исходить из этого утверждения. Раз я способен ещё что-то соображать, значит, я ещё как-то существую. А как я буду существовать сейчас и в будущем, и существовать желательно хорошо, зависит от того как я буду соображать сейчас. И соображать, похоже, надо будет тоже хорошо.

Такая вот двойственная диалектика. И, как говаривал другой не менее известный философ, на данный момент для меня актуальны три «архиважных» вопроса: «кто?», «где?», «когда?». Такая вот Игра вышла нежданчиком. А из знатоков тут обретаюсь только я один. Ага. Такой вот «Вассерман и Друзь» в одном флаконе.

А с ответами на эти вопросы у меня как раз сейчас полный затык. Если на последние два вопроса я со временем, надеюсь, смогу получить ответы, то с первым – глухо как в танке. В памяти реципиента я так и не нашёл ни кто он такой, ни откуда он взялся. Впрочем, как не нашёл и самой памяти, или того, что там за неё отвечает. Ни малейших проблесков, даже искорки, даже тлеющего уголька.

Если мы и на самом деле обменялись с аборигеном разумом, то я могу лишь посочувствовать пацану. Не дай Бог такое еврейское счастье, молодым попасть в тело старика. Да лучше застрелиться! Буду надеяться, что Бог всё ж таки не совсем циничная сволочь, и не засунул разум мальца в моё тело ради какой-то высшей, своей прихоти.

И что он предоставил моему разуму тело погибшего ребёнка «здесь», взамен моего тела погибшего «там». Только на это и стоит надеяться. Иначе нахрен нужны такие «игры разума» и такие «обмены телами»? Мне вот точно, ни к чему. Никогда не рвался в попаданцы, хотите – верьте, хотите – нет, но даже и не мечтал.

Кстати, о птичках, то бишь о попаданцах… Что-то я не заметил, что б у меня появилась какие-нибудь дополнительные плюшки в виде суперсил или супер возможностей. Всё врут фантасты про попаданцев. Правильно я над ними стебался, и особенно любил слегка потроллить альтернативщиков. То они Цусиму переиграют «7:0 в нашу пользу», то «вековую мечту о проливах» перекопают.