В его власти (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" - Страница 24

— Бекон! Яйца… настоящий кофе, хлеб… такой хрустящий… — Казалось враждебность просто растворилась в потоке ее искреннего удивления. — Разве мы не на корабле? Откуда вы все это берете?

Коук растерял остатки напускной дружелюбности и закатил глаза.

— Госпожа, вы хоть осознаете, что именно с вами произошло за последние пару дней? Вы, понимаете где вы? Кем является человек, в каюте которого вы находитесь?

Азанет замерла с куском хрустящего бекона во рту. Он был вкусным, настоящим… в последний раз она ела его, еще на Карези, когда была маленькой и даже не подозревала о приближающемся кошмаре.

Префиарий устало прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Ну, хорошо. Затем я и здесь, чтобы учить, так давайте же усвоим сегодня нечто действительно для вас важное. Хотя, казалось бы, о таком должны знать даже малые дети… — проворчал он себе под нос и, заложив руки за спину, возвел глаза к потолку. Стал мерить комнату шагами, менторским тоном чеканя слова.

— Самой высокой фигурой в империи является ее Император, наш бессменный лидер. Для должного управления своими подданными и системами ими населенными, он делит власть с Верховным Советом. Этот государственный орган по сути занимается всеми сферами жизни общества, внешней и внутренней политикой империи, держа перед ним отчет. Совет состоит из советников, представителей от разных слоев нашего общества — как политиков, военных, так и знати, промышленников, ученых. Всего в Совете заседает около тысячи избранных граждан империи, чья кандидатура была лично одобрена Императором. Нет среди них лишь тех, кому его величество определил не менее значимую роль — передал наместничество над своими звездными системами. Наместниками всегда становятся бывшие члены Верховного Совета, но наместник не может быть также и советником его императорского величества. То есть, с одной стороны, становясь наместником, бывший член совета приобретает больше благ и свобод, но с другой стороны, теряет почти все свои полномочия и лишается права покидать столицу своего наместничества без особых на то причин. Следом за наместниками по рангу идут их верные ученики — граждане империи, которых они выделили среди прочих и признали своими приближенными соратниками. Всего их может быть не более трех. Эти выдающиеся люди пользуются особым уважением в обществе и правом присутствовать на собраниях Верховного Совета, в отличие от наместников, которые в то же время этого права лишены. Выбирая учеников, наместник становится для них понтием и тем самым заявляет о том, что эти люди являются продолжателями его действий и мыслей. А значит все заслуги учеников и их проступки также отражаются на них самих.

Коук наконец остановился и снова растянув губы в улыбке, сказал девушке глядя прямо в глаза:

— Командующий До Готт ученик самого Корифея Мон Атто. Уж его-то имя вам точно что-то должно говорить! Ведь этому почтенному господину принадлежит, и ваша чахлая родная планетка и тот кусок космического недоразумения, на орбите которого мы болтаемся который день. Если мой господин пожелает свежих присцерианских ананасов в шампанском из погребов на Креви-16, то получит их быстрее, чем вы успеете доесть этот кусочек свиного сала и мышц.

Азанет невольно скривилась, доставая изо рта уже положенный туда последний ломтик хрустящего бекона. От столь детального описания ее замутило, и девушка отодвинула от себя весь поднос с остатками еды.

— Мне хотелось бы, — сказал Коук, явно довольный произведенным эффектом, — чтобы вы, несмотря на всю вашу непроходимую глупость, наконец осознали, что за шанс предоставила вам судьба и перестали совершать ошибки, от которых у нашего господина могут быть проблемы. А это, к несчастью, в ваших силах. Его репутация — это репутация его понтия и если уважаемому Корифею Мон Атто придется краснеть перед самим Императором за то, что где-то в тысяче парсеков от него позволяет себе маленькая карезийская дрянь — я лично сломаю все по одному ваши хорошенькие пальчики и заживо сниму с вас кожу. Вы понимаете мой карезийский, госпожа моя?

— Более чем. — Ответила Азанет, чувствуя, как сводит желудок и немеют руки.

— Замечательно. — Выдохнул мужчина с облегчением. — Теперь осталось научить вас понимать столь же мудрые речи на имперском. Господин просил меня приложить все возможные усилия к вашему обучению. Потому, думаю, вы не будете против начать прямо сейчас? Так, госпожа моя?

— Азанет. — Отозвалась девушка, гордо подняв голову. — Меня зовут Азанет.

Язык захватчиков был совершенно непохож на ее родной. Резкие, рыкающие слова, звучащие так, будто созданы только для грубостей и приказов. Сложная система личных местоимений, специально задуманная для того, чтобы закрепить социальное неравенство. Даже азбука имперцев представляла собой еще один род войск, где были буквы-генералы и подчиненные!

Чужой, неприятный — спустя пару часов занятий он все же стал казаться Азанет проще, чем в начале. К тому времени она уже могла связать пару простых предложений, а также перестала путаться в обращениях по степеням важности персон, с которыми возможно общение. Так, к какому-то неизвестному человеку следовало обращаться «Таг», к известному, но не особо значимому «Тааг», к человек равному себе «Тагга», к тому, кто выше рангом «Атагаран», и к тому, чья персона стоит в разы выше собственной — «Атага маорут»…

В конце концов Коук остался доволен своей ученицей и даже похвалил ее, пообещав, что если и дальше она будет заниматься столь усердно, то он принесет ей для закрепления навыка чтения любые книги, если те не запрещены на территории империи.

И, как бы Азанет не пыталась скрыть своей радости и воодушевления этим его обещанием — не смогла. В последний раз она держала в руках художественную книгу еще в первый год своей жизни на Нарвиби. Это был драный и засаленный том «Приключений капитана Дирка», который из рук в руки ходил по всем баракам в их поселении. Книги на Нарвиби были не просто дорогими — они были недосягаемой роскошью для простых рабочих, как собственный интерактивный браслет или новая крепкая обувь. От того, чудом доставшийся людям том очень быстро изъяли.

Урок еще не был окончен, когда дверь в каюту отъехала в сторону, впуская в просторное помещение его единственного полноправного обитателя.

Титус До Готт вошел молча, не расцепляя рук за своей широкой спиной. При виде господина, Коук вытянулся по струнке, что ему совсем не шло и выглядело не по-военному, а комично. Азанет же просто поднялась с кровати, продолжая сжимать в руках планшет, на котором до его появления старательно выводила слова «Ан бракас тариорум» — Я гражданка империи.

— Командующий, мы как раз заканчивали на сегодня. — С поклоном сообщил Коук и торопливо забрал из рук девушки планшет. — Азанет очень старательная ученица. Сегодня нам удалось пройти много больше, чем я запланировал.

Девушка смерила префиария обеспокоенным взглядом. Явно не с проста он взялся нахваливать ее перед своим господином, хотя мгновение назад, в этой же комнате всеми силами выражал к ней свое презрение.

— Азанет? — Переспросил командующий. Полностью развернувшись к своей цифии, он задумчиво сложил руки на груди.

— Да… господин. — Отозвалась она, чувствуя, что вновь робеет в его присутствии.

Аура До Готта, которая огромным грозовым облаком обволакивала всю его внушительную фигуру, подавляла, даже когда ее владелец был в хорошем расположении духа.

— Азанет, значит. Мне нравится. — С улыбкой сказал он и добавил, уже обернувшись к своему слуге. — И что же вы с Азанет за сегодня успели освоить?

— Азбуку, несколько глаголов, личные местоимения, а также с десяток простых предложений. Пока только самые основы, господин До Готт.

— Что ж, знать, как именно обратиться к человеку в нужной ситуации — это и правда важная часть имперской речи. Вот скажи, Азанет, — командующий будто специально снова и снова повторял ее имя. Привыкая к нему, пробуя на вкус. — Как должен будет обратиться ко мне мой офицер, рапортуя о положении дел в разгар битвы?