Снегурочка для миллиардера (СИ) - Либрем Альма - Страница 58

То, что я считала временным, минутным, всего лишь неожиданным мгновением счастья, оказалось самым стабильным, что только было в моей жизни. И самым желанным. Рядом с Глебом удавалось отбросить в сторону все переживания; он позволил мне стать независимой и свободной, при этом оставаясь любимой и желанной. Я могла не оглядываться на своего жениха – а со вчерашнего дня уже мужа, - в каждой мелочи и могла не спрашивать его разрешения, определяя что-то в своей жизни. Но мне хотелось. Когда вопрос касался чего-то важного, ни он, ни я не пытались ничего скрыть или сначала сделать, а потом рассказать. Да, мы не делились смешными мелочами, хранили друг от друга в секрете какие-то маленькие глупости, чтобы потом, случайно проговорившись, только лишний раз рассмеяться – насколько же хорошо чувствуем и идентично расставляем жизненные приоритеты.

Вчерашняя свадьба показалась бы многим смешной. Она, по сути, и свадьбой-то не была – мы расписались и уехали праздновать, позабыв обо всех. А кого приглашать? Мои родители, как и родители Глеба, считали нас женихом и невестой, не определившимися с датой, Инесса и Алекс – одни из немногих, с кем мы общались, - были увлечены куда более важным делом, чем наша свадьба – потому что Инесса только родила несколько дней назад. Куда ей, какие свадьбы?

Звать подчиненных с работы? Ну, кое-кто до сих пор дулся из-за того обмана в Глебов день рождения, но вообще, ни мне, ни Исаеву не хотелось делать пышное празднование только для того, чтобы успокоить коллектив. К тому же, единственной, кто на самом деле сердился и грозился уволиться, была Алекса, а ее Исаев отпустил бы с чистой душой.

Тем более, что она с Цербером действительно поладила.

…Так уж вышло, что единственными, кто четко знал о наших планах, были Назар и Кира. Но ни брат Глеба, ни моя сестра не проговорились никому ни словом о предстоящей нашей женитьбе. Потому мы с Глебом могли смело наслаждаться друг другом, не опасаясь, что через несколько часов на пороге будут стоять родители и смотреть на нас укоризненным взглядом, как так, не устроили празднество.

- Доброе утро, - дверь тихонько приоткрылась. – Вы уже проснулись, госпожа Исаева?

Я хихикнула.

- Проснулась, - слышать свою новую фамилию было непривычно, но я, если честно, обрадовалась, когда Глеб предложил мне избавиться от привычной Снегиревой и таким образом отрезать свою прошлую жизнь. – А ты уже два часа рысью гоняешь по местным лесам и полям?

- Почти. Я был у бабушки.

Я села на кровати и удивленно уставилась на мужа.

Глеб не спешил заходить в спальню, только просунул голову в дверное отверстие и с любопытством смотрел на меня.

- У бабушки? Ты ж не планировал, - удивилась я.

- Ираида Генриховна, как всегда, спланировала все за нас сама. Сказала, что ей очень жаль, что я проиграл в схватке за наследство, хотя у меня были все шансы…

Я хмыкнула. Сомневаюсь, что Глебу так важно было получить те воспоминания из детства, запечатленные в вещах. Тем более, что Назар, кажется, был не против помириться.

Братья, которые тридцать три года своей жизни грызлись из-за всего на свете, в том числе и из-за старых фотографий, помирились, пытаясь отдать их друг другу. И Назар на поверку оказался вовсе не последним гадом и не редкостной сволочью, нормальным мужчиной со своими странностями, с придурью, конечно, но не катастрофической. Как сказала бы моя Кира, непривычное сочетание специй, но съедобное. Кто-то фыркнет и пройдет мимо, а кто-то влюбится с первого взгляда.

- И потому заявила, что мне должен достаться утешительный приз.

- Да? Это какой же? – заинтересовалась я. – Надеюсь, не старый потертый сдутый мяч, который вновь разбудит вражду между братьями.

- О, хуже, - замогильным голосом промолвил Глеб. – Смотри.

И наконец-то открыл дверь и вошел в комнату.

У него на руках затихло нечто столь прекрасное, столь мягкое и столь пушистое на вид, что я даже не сразу поняла, что это живой котенок. Только когда существо зашевелилось и воззрилось на меня глазками-бусинками, стало ясно, что это никакая не плюшевая игрушка.

- Знакомься, - Глеб устроился на краешке кровати и опустил пушистую прелесть на мягкое одеяло. – Это наш с тобой личный скотиш. Шотландская вислоухая, то есть.

- Какая прелесть! – не смогла удержаться от восторженного вздоха я. – Это бабушка подарила? Боже мой, какое чудо…

Личный скотиш, осваивая новую территорию, решительно преодолел разделяющую нас дистанцию и принялся обнюхивать меня. Очевидно, обнаруженное котенка устроило, потому что он, смело цепляясь коготками за пододеяльник, полез мне на руки.

На ощупь шерсть была не просто мягкой – божественно мягкой! Мне показалось, что ничего более приятного я в своей жизни и не трогала даже никогда. Запустила пальцы в невероятную шерстку, погладила котенка по головке, и он, посомневавшись немного, тихонько заурчал.

- Я считаю, Назар теперь просто обязан оскорбиться и вызвать меня на дуэль, - усмехнулся Глеб. – А то что за кошмар! Ему досталось какое-то старье, а мне совершенно новый кот… Это девочка, кстати.

- Да? – я заглянула в морду котенка. – Девочка! А как зовут?

- По сведеньям бабушки, это – Моника. Монни. Там еще есть десяток каких-то странных имен из родословной, но я не удосужился их запомнить. На нее есть документы, можно будет почитать. Монни досталась бабушке от сделки.

- Какой сделки?

- Обычно расчет за случку – либо деньги, либо котенок мужского пола. Но один из бабушкиных котов оказался ювелиром. Сделал семь котят, и все семь – девочки. Не спрашивай меня, как так получилось, я не силен в котоводстве. Бабушка выбрала Монни, но поселить одну кошечку с тремя здоровенными кошаками – идея не из лучших, потому она все искала, кому бы подарить эту красавицу. Под руки подвернулись мы… Если ты, конечно, не против.

- Как я могу быть против! – воскликнула я. – Я обожаю котов. Какая она… Маленькая. Сколько ей?

- Два месяца.

- Солнышко, - я откинулась обратно на подушки. Монни, сориентировавшись практически моментально, перебралась ко мне на грудь, муркнула и, кажется, уснула. Вид у нее был довольный, а мордочка – невероятно милая. Крохотный хвостик подергивался, лапки она свернула под такими невообразимыми углами, словно там совершенно не было костей. – Какая прелесть… - пробежалась пальцами по золотистой шерстке кошечки. – Конечно, она останется жить с нами… Останется же, Глеб?

- Останется, - кивнул Исаев, устраиваясь рядом со мной. – Бабушка сказала, что нам, как будущим родителям, сначала надо потренироваться на кошках, а потом уже на живых детях.

- Множество пар, - хмыкнула я, - пропускают эту стадию…

- А ты тоже хочешь пропустить?

- Ну, уже не получится, - покачала головой я. – Потому что я еще не беременна, а кошка у нас уже есть…

- Так мы можем поработать над этим вопросом, - хмыкнул Глеб.

Его ладонь скользнула под одеяло. Я вздрогнула, ощущая жар его пальцев на внутренней стороне бедра, хотела повернуться к мужу, но Монни, моментально проснувшись, раздраженно зашипела и даже царапнула мне ключицу своими крохотными коготками.

- Боюсь, - вздохнула я, - личный скотиш считает, что работать над этим вопросом нам положено позже.

- Вот уж… Я знал, что идея завести кота добром не кончится, - закатил глаза Исаев, устраиваясь поудобнее. – Но черт с тобой, пушистая паразитка, спи.

Монни выразительно зевнула, свернулась клубочком, даже не собираясь слезать с моей груди, и уснула.

- Выбрала самое топовое место, - усмехнулся Исаев. – Но да ладно. Пусть отдыхает…

Он придвинулся вплотную и приобнял меня за талию. Я расплылась в улыбке, чувствуя себя самой счастливой на свете. Оставался только один важный вопрос, который обязательно следовало решить…

- Глеб, - прошептала я, - а когда мы скажем нашим родителям о том, что поженились?

- Ну, - вздохнул Исаев, - время еще есть. Я думаю, до восемнадцатилетия наших будущих детей можно потянуть…