Мой босс - Дед Мороз (СИ) - Либрем Альма - Страница 34

— Какая трасса? — удивился Витя.

— Как какая? Та, на которой мы будем учиться.

— Так, — Виктор почесал затылок, — снега вокруг много…

На этот раз я уже не смогла воздержаться от скептицизма, что, вероятно, был просто-таки написан у меня на лице. Назар откашлялся, но ничего не сказал.

Снега вокруг действительно было много. Достаточно, чтобы застрять в нем и врезаться в какой-нибудь кустарник, спрятанный под слоем снега. Отбрасывать его тут было некому, и снег еще не успел достаточно просесть и промерзнуть, чтобы кто-то решился смело по нему ступать, за исключением невесть откуда взявшейся кошки или другого зверька, оставившего на снегу цепочку следов.

Витя сейчас стоял возле снеговой горы с весьма самонадеянным выражением лица, словно собирался выбраться из ямы на снег и прокатиться по нему. Я покосилась на Назара и подумала, что он, возможно, не зря решил пойти со мной. По крайней мере, я не останусь где-то в сугробе и не замерзну до смерти.

— Ну, много, да, — согласилась я.

— Тогда бери лыжи!

— Я?

Витя кивнул. Он выдернул лыжи из снега и предложил мне их с таким видом, словно делал какое-то огромное одолжение. Я подозрительно покосилась на них, потом перевела взгляд на Назара.

— Не советую, — протянул он.

Жаждущий поддержки Виктор уставился на меня с надеждой. Я не спешила оправдывать его мечты. Отомстить Назару, конечно, прикольно, но это куда приятнее делать с целыми руками и ногами.

— Знаешь, — протянула я, — я встану на лыжи… Но только после того, как ты мне покажешь. Вот прокатись разок…

— Но ты же обидишься? Что я пришел тебя учить, а сам катаюсь!..

— Я не обидчивая, — промолвила я.

Назар хмыкнул, но, благо, от комментариев воздержался. Он стянул перчатки и с интересом принялся лепить снежок, делая вид, будто вообще не с нами. Я вздохнула, никак не комментируя его поведение. Нельзя сказать, что сильно осуждала. Витя казался все менее надежным, особенно когда он жестом велел мне посторониться и принялся натягивать лыжи, явно собираясь съехать по узкой траншее. Виктор явно полагал, что за неимением трасы сойдет и это.

— Узковато будет, — протянул Назар. — Ты впишешься-то в повороты? А Кира, которая на лыжи в первый раз в жизни встанет, впишется?

— Ну я же профи! — воскликнул Виктор. — Я научу! Кира, все будет замечательно.

— Ок. Не влезаю, — развел руками Назар, показывая, что больше не собирается подвергать сомнениям мастерство Виктора.

Я тоже посторонилась, предлагая Виктору «трассу». Ширина прохода была, наверное, около метра; местами он сужался, местами — немного расширялся, и даже по прямой ездить тут на лыжах было плохой идеей. Витя, впрочем, считал иначе. Как «профессионал», он взялся крепить лыжи к ботинкам. Те скользили, то и дело грозясь уехать вниз без Виктора, и ему пришлось постараться, чтобы все-таки встать нормально.

Назар скрестил руки на груди и наблюдал за каждым движением парня с интересом исследователя. Я отчаянно подавляла рвавшийся на свободу смех — если захохочу прямо Вите в спину, он наверняка обидится. Собственно, плевать на чувства Ксюшиного бывшего, но мне не хотелось давать дополнительные доказательства Назару, что все это было затеяно лишь для того, чтоб его позлить.

Витя, заметно вдохновившись моей молчаливостью, ошибочно принятой за искреннюю поддержку, наконец-то сумел застегнуть лыжи и явно приготовился съезжать вниз. Несколько раз решительно оттолкнувшись палками от земли, он поехал вперед — и, надо сказать, стремительно набирал скорость.

— Надо же, — присвистнул Назар. — Я уж опасался, что придется придавать ему ускорения ногой под зад, а Витек вот как сам хорошо справляется! Ты только погляди!

Я хотела огрызнуться и сказать, что нечего издеваться над человеком, но сама залюбовалась Витиной поездкой. Он мчался вперед, уже даже почти не отталкиваясь палками от земли. Спуск оказался достаточно крутым, а местами — ступенчатым, так, что на одном из уровней поехать дальше по снегу оказалось проще, чем продолжать путь по траншее.

Виктор, разумеется, предпочел более легкий вариант. Он вильнул влево и помчался по снегу. Я втянула голову в плечи — жизненный опыт и минимальные знания физики подсказывали, что вот-вот успеху Вити должен прийти конец.

— Эгегегей! — явно желая хвастнуть, закричал Витя, но отрывок фразы утонул в скрипе снега. Тот, не выдержав такого издевательства над собой, наконец-то провалился. Витя еще успел сделать какой-то подозрительный кульбит в воздухе и свалился в снеговую яму.

Я сделала несколько шагов вперед и скривилась. Вити нигде не было видно, но кусок сломанной лыжи, торчавший из-под снега, свидетельствовал о том, что мой горе-учитель находился именно там.

— Знаешь, Кирунь, — скептически протянул Назар, — кажется, ты не одна из присутствующих здесь впервые будешь стоять на лыжах.

Я вздохнула. Мне не хотелось соглашаться с Исаевым, но трудно отрицать очевидное. Витя даже не дергался, застряв достаточно прочно, чтобы выбраться оттуда без посторонней помощи у него не было никаких шансов.

— Не думала, что скажу это, но, наверное, ты прав. Мне стоит поучиться катанию на лыжах у кого-нибудь более умелого в этом вопросе.

— Встречаться с ним я тоже не советую, — отметил Назар.

— Это ж еще почему?

— Ну, — хмыкнул он, подбрасывая снежок на раскрытой ладони, — знаешь, даже если он до сих пор ничего себе не сломал, то с мозгом там явно проблемы. Не имею ничего против людей с ограниченными умственными способностями, но Витино заболевание, боюсь, не лечится.

— И как же оно, по-твоему, называется?

— Лопух обыкновенный, самоуверенный, — сообщил Назар с видом заправского медика. — Он там хоть живой вообще?

Прицелившись, Исаев решительно метнул снежок куда-то в направлении ямы, которую своим телом проделал в снегу Витя. Через несколько секунд снаряд достиг цели. Из толщи снега раздалось злобное нечленораздельное мычание и показалась лыжная палка.

— Живой, — отметил Назар. — А я уж было понадеялся, что хоть одна проблема в моей жизни решится сама собой и его не придется вытаскивать… А так придется выполнять свой долг перед человечеством и проявлять врожденное благородство.

— Это у тебя-то врожденное благородство? — раздраженно фыркнула я.

Благородным Назар не казался мне ни под каким углом. Да, Витя, конечно, придурок похлеще, чем Исаев, но можно же хотя бы не насмехаться над несчастным человеком!

Впрочем… Я вдруг засомневалась, что действительно его осуждаю.

— Если б я не был храбр, как рыцарь древности, и добр, как седой мудрец, — изрек Исаев, — я б этого отрока там и оставил. А так, видишь, прощаю ему все его грехи и иду вытаскивать из снега.

Он медленно направился вниз по склону, даже предложив мне руку. Я хотела отказаться, но, здраво оценив угол, под которым придется шагать, и последствия Витиных занятий спортом, решила, что не буду следовать дурному примеру и благодарно схватилась за протянутую ладонь.

После снега пальцы у Назара были холодными даже сквозь мою тонкую перчатку, но я не отпрянула. Снег, конечно, не вызывал у меня паники, но легкое чувство опаски оставалось. Витя вот уже пытался доказать, какой он смелый да крутой лыжник. И ничем хорошим для него это не закончилось…

— Надеюсь, теперь ты не собираешься доверять этому наставнику? — хитро поинтересовался Назар.

— И кататься на ломанной лыже? Нет, спасибо.

— На одной? У него их две.

— Вторую мы не видели, — отметила я. — Может, от нее только крошка осталась… Ты вообще собираешься его вытаскивать?

— А ты предлагаешь оставить там?

Ксю бы оценила. Но я решила, что не надо лишний раз провоцировать Назара, и решительно заявила:

— Он же живой человек!

— Живой? Однако, еще несколько часов, и он таковым не будет… — лениво протянул Назар. — Ну ладно, ладно, не дуйся. Сейчас вытянем твоего Витю.

— Он такой же мой, как и твой, — не удержалась все-таки я. — Я не на свиданку пришла, а научиться кататься на лыжах. А ты о чем подумал, женишок?