Место под солнцем (СИ) - Блэр Фей - Страница 38

Наконец Мар, поднявшийся было на ноги, споткнулся и упал навзничь – боль в вывихнутой лодыжке выстрелила было и прошла почти мгновенно, но встать снова он уже не успел: Бальд с коротким победным вскриком замахнулся широким ножом, и последнее, что услышал Мар, был свист рассекающего воздух лезвия – и светловолосая голова Себастьяна, снесённая точным ударом, покатилась по древним камням, впитывающим в себя кровь не хуже песка.

Глава 27

Однако насладиться своей победой Бальд не успел.

Буквально в следующий же миг на его плечо легонько легла узкая ладонь, но узнать, кому она принадлежит, ему было не суждено: в его волосы вцепились чьи-то пальцы , чей обладатель с огромной силой сжал их и дёрнул вверх. Хрустнули, разрываясь, позвонки. Та же рука, что только что касалась плеча, теперь оказалась у Бальда в груди, с лёгкостью пробив его грудную клетку и вырвав из неё всё ещё трепещущее сердце.

Потом невесть откуда взявшийся невысокий сухощавый мужчина в тёмной одежде отбросил в разные стороны тело и словно насаженную на позвоночник голову Бальда, подошёл к голове Мара, поднял её и… приставил к всё ещё истекающему кровью телу.

С того момента, как меч Бальд разъединил их, не прошло и полминуты.

Какое-то время он крепко прижимал их друг к другу, а когда осторожно отпустил, они вновь составили одно целое. Тогда он подхватил на руки тело Мара и исчез, оставив после себя на месте схватки лишь окровавленные останки Бальда.

…Сначала возникла боль. Странная, непривычная, совершенно забытая: болела голова.

Боль знакома вампирам – быть может, знакома даже больше, чем людям. Однако она всегда конкретна и возникает только в повреждённых местах. Сейчас же голова у Мара болела совершенно по-человечески. Знай он когда-либо, что такое мигрень, он бы, конечно, опознал её, однако Мар с этим явлением знаком был исключительно понаслышке. Попытка пошевелиться пробудила в нём ещё два ощущения, и оба крайне неприятных и непривычных: головокружение и тошноту.

- Лежи и не дёргайся, - произнёс чей-то незнакомый голос по-французски, и тёплые пальцы коснулись его лба. – Тебе скоро станет легче, однако боль сохранится ещё довольно долго. Тебе повезло, мальчик.

Мар попытался открыть глаза, но это лишь вызвало новую волну головокружения и боли. Он застонал, и его горло заболело тоже.

- Упрямец, - тихо рассмеялся незнакомец, касаясь ладонью его глаз. – Спи. Спи сам, или я заставлю тебя… но мне не хотелось бы. Обещаю, я всё объясню… но позже. Сейчас спать… спать.

Голос говорил что-то ещё, но Мар уже не разбирал слова, действительно проваливаясь в вязкий и тяжёлый сон – к счастью, безо всяких сновидений.

Сколько он проспал, Мар не представлял, однако следующее пробуждение оказалось более приятным: голова хоть и болела по-прежнему, однако уже не кружилась, и тошноты тоже больше не было. К тому же и боль, кажется, заметно ослабела и была теперь вполне переносимой.

- Проснулся? – опять по-французски спросил тот же голос, и кто-то сел рядом с Маром на кровать. – Можешь открыть глаза.

Мар пошевелился и последовал этому то ли позволению, то ли совету, не сразу сумев сфокусировать взгляд на сидящем на краю его постели человеке – хотя, пожалуй, человеком этот мужчина не был. Или всё-таки был? Мар никак не мог понять его природу, но лицо – смуглое, узкое, горбоносое, с тёмными миндалевидными глазами и полными чувственными губами – показалось ему знакомым.

- Выпей, - он протянул Мару чашку с соломинкой для коктейля. – Вот так. Пей, это просто вода. Тебе сейчас нужна жидкость.

- Вы… кто? – хрипло спросил он, жадно глотая воду.

- Ты не помнишь меня? – слегка удивился мужчина, помогая ему сесть. – И – скажи, твоё «вы» - просто форма речи, или тебе кажется, что я здесь не один?

- Форма, - чуть-чуть улыбнулся Мар. – Нет, не помню… лицо знакомое. Но имя… нет, не могу.

- Я Амени. Вспомнил? – он взял влажное полотенце и начал весьма умело обтирать Мару лицо и шею.

- Н-нет… прости.

- Франция, Тулуза, 1572 год… вспомнил?

- Нет… - пробормотал Мар. Потом подумал и добавил: - Или… да, наверное! Я не помню точной даты… ты… да, Амени, - он улыбнулся. – Я отбил тебя у... я не помню. Кажется, католиков…

- Верно, - мягко улыбнулся мужчина. Отложив полотенце, он снова поднёс Мару воды. – Горло болит?

- Нет… нет – так, саднит немного… болит голова. Очень странно…

- Да, я слышал, что головные боли бывают в таких случаях достаточно сильными, - кивнул Амени. – Почему ты не позвал меня? Гордость?

- Позвал? – непонимающе переспросил Мар.

- Ты ведь не мог не понимать, что он тебя уничтожит. Бальд был сильным воином.

- Был?

- Был, был, - с мягкой иронией усмехнулся Амени. – Моя жизнь дорогого стоит. Ему не следовало трогать тебя.

- Кто ты? – растерянно и почти что тревожно спросил Мар, жадно вглядываясь в какие-то не совсем человеческие черты своего спасителя.

- Я Амени, - повторил тот. – Или ты думал, что я решу поиграть в справедливость? Я тебе слишком многим обязан, - покачал он головой. – К тому же, Бальд сам виноват. Был. Так почему ты меня не позвал?

- Как я мог бы это сделать? – с лёгкой досадой спросил в ответ Мар. – Я видел тебя всего один раз… когда на меня напали, воспоминание четырёхсотстолетней давности было бы последним, что пришло мне в голову. Честно говоря, я вообще о тебе с тех пор не вспоминал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты хочешь сказать, что… просто забыл обо мне? – уточнил Амени, и на его лице отразилось такая крайняя степень изумления, что её вполне бы можно было назвать потрясением.

- Извини, - иронично усмехнулся Мар. – Ты разве сам помнишь всех, кого встретил четыреста лет назад? Даже больше.

- Ты… что же – не знаешь, кто я? – в агатово-тёмных глазах мужчины возникло понимание, а губы его дрогнули в несколько ошеломлённой улыбке.

- Я даже имя забыл, - признался Мар. – Сейчас ты назвал – и я вспомнил… Я так торопился тогда…

Он умолк, прерванный взрывом хохота. Амени смеялся от души, держась руками за грудь и живот, и согнувшись едва ли не пополам.

- Мальчик… ты… так ты не знал, кого спас? – еле выговорил он сквозь приступы смеха.

- Да, я не знал, - озадаченно проговорил Мар, пытаясь почувствовать Амени так, как чувствовал обычно любое живое существо – и определить его природу. В ту первую встречу он запомнил лишь, что вмешался именно потому, что несчастный, осуждённый на страшную огненную казнь, был вампиром – собратом, своим. Однако всхлипывающий сейчас от хохота Амени вампиром не был – Бриан мог бы поклясться в этом.

Впрочем, и человеком он не был тоже.

- А я-то всегда смеялся, когда встречал что-то подобное в фильмах, - сказал наконец Амени, рассматривая Бриана так, словно тот внезапно на его глазах превратился в какое-то считающееся прежде мифическим существо. – Тебе незнакомо моё имя? Иначе как просто моё.

- А должно?

- Я был уверен, что да, - Амени покачал головой. – Гордыня… - проговорил он с бесконечной иронией. – Боюсь, в этом христиане всё же правы. Царица и мать всех грехов… или, во всяком случае, ошибок. Впрочем… Ты знаешь, кто и зачем создал Город?

- Я слышал, что их было пятеро, - слегка удивившись столь резкому изменению темы, ответил Мар. - Их называют Древнейшими… но зачем и для чего – не знаю. Предполагаю лишь, что для того, чтобы найти безопасное место таким, как мы.

- И верно, и нет. Нас действительно было пятеро.

- Вас? – после короткой паузы переспросил Бриан.

- Нас, мальчик, нас, - губы Амени тронула еле заметная довольная улыбка. – Ты спас одного из Древнейших. Я-то полагал, что наши имена никогда не будут забыты, - заметил он всё с той же иронией.

- Я… не типичный пример, - словно оправдывая – то ли себя, то ли кого-то ещё – попытался объяснить Мар. Древнейший? Он, конечно, о них слышал – но лишь как о легенде. – Почти не знаю легенд… Но это вовсе не значит…