Последние дни Константинополя. Ромеи и турки - Лыжина Светлана - Страница 54

Евнух молчал. Его вполне устроил бы как тот, так и другой исход. Наверное, именно поэтому Мурат решил иначе:

- Нет, ты останешься в столице, у меня на глазах. И переписываться я вам не разрешаю. Не хочу, чтобы вы придумывали что-то в тайне от меня. Того, что вы уже придумали, и так достаточно, чтобы опозорить наше государство. Воевать с румами! Что за безумная затея! Хорошо, что Халил-паша успел вовремя предупредить меня.

Шехабеддин ничего не сказал, старясь не показать чувств. Его жизнь стала похожа на стремительный полёт в пустоте, когда не понимаешь, куда движешься. Ориентира нет, и ты не можешь сказать, полёт это или падение. Евнух говорил себе, что для падающих звёзд, наверное, не должно быть разницы, но разницу он всё же чувствовал.

Должность главы белых евнухов у Шехабеддина забрали стразу же, как только Мехмеда, снова ставшего наследным принцем, увезли. Без должности началось безделье, которое нельзя было победить никакими развлечениями, и уже через месяц жизнь стала казаться бессмысленной.

Тогда евнух решился нарушить запрет на переписку с Заганосом - отправил в Балыкесир тайное послание вместе со своим доверенным человеком. Друг передал ответное письмо с тем же посланцем, Шехабеддин отправил новое, и так продолжалось следующие четыре с половиной года.

Верно говорят, что переписка - половина встречи. Только письма давали ориентир, хоть и слабый, подобный далёкому огню в пустыне. Шехабеддин жил от одного письма до другого, а в остальное время бесцельно бродил по своему дому или гулял по городу. И вот однажды, во время одной из прогулок по почти пустой вечерней улице Шехабеддин столкнулся с мальчишкой лет одиннадцати или двенадцати, налетевшим на него с разбегу.

- Простите, господин, - сказал мальчишка на языке румов и хотел бежать прочь, но охрана Шехабеддина, которая хорошо знала своё дело, схватила убегающего, поймала за шиворот:

- А ну стой!

В руке у мальчишки виднелся кошелёк, который только что висел на поясе у "господина", то есть столкновение на улице оказалось вовсе не случайным. Это был приём уличных воришек.

Шехабеддин, только что пребывавший как будто в полусне, вдруг почувствовал, что внимание снова обостряется. Стало интересно, что же случится дальше, а воришка смотрел на него широко раскрытыми испуганными глазами и, бросив кошелёк на землю, повторял:

- Простите, господин. Простите.

Шехабеддин поначалу сам не мог понять, чем же так заинтересовался. Кража на улице... разве это необычно! И даже то, что мальчик был из числа румов, не являлось чем-то необычным для здешнего города. Румы жили здесь всегда - даже после того, как турки завоевали город*. И пусть со временем количество румов постепенно убывало, они продолжали здесь жить.

- Что с ним делать, господин? - спросили охранники. - Отведём этого вора к судье? Пусть вынесет приговор.

- Если мальчик из румов, то судья не будет разбирать это дело, - задумчиво проговорил Шехабеддин. - Румы нашим судьям неподвластны. Насколько я помню, румами и прочими неверными управляют их волхвы**. К тому же у мальчика должен быть отец или родственники, которые за него в ответе.

_____________

* Эдирне - греческий город Адрианополь - был завоёван турками в 1362 году. В 1365 году стал столицей турецкого государства, пока столица не была перенесена в завоёванный Константинополь.

** То есть священники. Христианское население на территории турецкого государства не было подсудно турецким судьям. Эту функцию выполняли священники соответствующих приходов, а также более высокие церковные чины.

_____________

Маленький рум, очевидно, мало что понимал, ведь говорили по-турецки. Для таких детей, как он, всю жизнь проживших в квартале румов, незнание турецкого было в порядке вещей. А Шехабеддин понимал этого воришку лишь потому, что в своё время выучил язык румов, чтобы читать их книги.

- Где ты живёшь, мальчик? - спросил евнух, снова прицепляя к поясу кошелёк, поднятый охранником.

- Нигде, - ответил воришка.

- Что это значит?

- Я живу на улице.

- И как же твоя семья допустила это?

- У меня нет семьи. Моя мать умерла. И отец недавно тоже умер.

Шехабеддин заподозрил, что мальчишка лжёт и просто хочет разжалобить слушателя.

- А как же другая твоя родня?

- Они - бедные люди. Они не могут взять меня к себе.

- Они согласны, что ты живёшь на улице? - продолжал пристрастно спрашивать евнух, а мальчик отвечал:

- Нет. Они уговорили священника нашего прихода, чтобы взял меня к себе. Но я сбежал.

- Почему?

Испуганный взгляд вдруг сделался злым:

- Меня там били! - крикнул мальчик. - А ещё... я не хочу жить там из милости. Я отработал каждый кусок, который съел, а мне говорили, что я даром ем хлеб. И что я до самой смерти буду должен. А я не хочу так. Мой отец был весь в долгах до самой смерти. Не хочу жить, как он. Лучше буду жить на улице!

- Ты выбрал неудачное время, чтобы переселиться, - заметил Шехабеддин. - Сейчас осень. Скоро зима. На улице ты можешь замёрзнуть совсем. Уснуть и не проснуться

- Мне не холодно. Я привык, - ответил мальчик, хотя даже сквозь слой грязи было видно, что его руки и лицо обветренны.

- Сколько ты уже живёшь на улице?

- С лета.

- И что же ты ешь?

- То, что нахожу в мусорных кучах. Я хотел просить подаяние, но там все места заняты. Меня прогоняют.

У Шехабеддина опять появилось подозрение, что мальчик хочет его разжалобить:

- А воровство? - спросил евнух.

- Я видел, как это делали другие, но до сегодняшнего дня не пробовал ни разу.

- Лжёшь. Пожалуй, я всё-таки отведу тебя к одному из ваших священников, а они уже разберутся, от кого ты сбежал.

Глаза мальчика снова наполнились ужасом:

- Нет, нет! Прошу, господин! Лучше отдай меня городской страже.

- Стража тоже отведёт тебя к священнику.

- Нет, я притворюсь немым. Тогда меня будет судить ваш судья и отправит в тюрьму. Пусть я лучше буду там.

Шехабеддин несколько раз цокнул языком и покачал головой:

- Ты не знаешь, что такое тюрьма.

- Знаю. Я видел, как заключённых показывали на площади и рассказывали об их преступлениях.

"Думает, что в тюрьме будет более свободным, чем у волхва, - мысленно улыбнулся Шехабеддин. - Не хочет быть рабом обстоятельств". Возможно поэтому, евнух вдруг увидел в уличном воришке некое отдалённое сходство с другим сорванцом, очень высокого происхождения. "Нет, - одёрнул евнух сам себя. - Как можно сравнивать этого оборванца и моего господина Мехмеда, которого у меня отобрали и увезли в дальний дворец". Когда Шехабеддин впервые познакомился с Мехмедом, Мехмеду было двенадцать, то есть примерно столько же, сколько этому мальчику... Нет, саму мысль о сравнении следовало гнать от себя, чтобы никого не оскорбить.

Тем не менее, Шехабеддин подумал, что незачем вести воришку туда, где ждёт наказание:

- А если я отведу тебя к себе в дом и накормлю? Ты согласен?

Мальчик задумался:

- Но ты ведь не станешь кормить меня просто так? Я должен буду отработать то, что съел?

- Ты не веришь, что кто-то хочет накормить тебя просто так?