Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11 - Веденеев Василий Владимирович - Страница 243

— Ладно, — вздохнул он. — Чего же делать, раз надо. Спрашивай. Всё, что знаю, скажу, не изволь сомневаться.

— Хорошо. Вернёмся тогда к делу.

Виталий почувствовал, что взаимное доверие достигнуто, причём достигнуто, как ему показалось, само собой, без каких-то особых усилий с его стороны или каких-то приёмов. Просто он был честен с этим парнем и заставил его ответить тем же. И ещё, конечно, спасибо Ивану Афанасьевичу, что рассказал про Гришиного деда. И сейчас Гриша хитрить не будет. Поэтому Виталий спросил напрямик:

— Ты Гарика знаешь, так?

— Ну, знаю.

— А вот что он где-то деньги добыть собирался, большие деньги, про это знаешь?

— Ты что? Не положено нам такое знать, — насмешливо и чуть ёрничая ответил Гриша, поблёскивая своими хитрющими глазами, и вдруг добавил: — Но вроде бы собирался, если правду сказать, — и почему-то отвёл глаза.

— Откуда ты знаешь? — напористо спросил Виталий.

— Разговор один слышал.

— Чей?

— Ну, Гарика. С Генкой говорил.

— Кто такой Генка?

— Дружок его. Во какой, — Гриша щёлкнул пальцами по зубам, что должно было означать высшую степень дружбы.

— Ну и что у них за разговор был?

— Они, понимаешь, ночевать у бабки Авдотьи остались, — Гриша невольно заговорщически понизил голос. — А не знали, что я за стенкой лежу и ухо в их сторону, — он хихикнул.

— Подслушивал, выходит?

— Ну не нарочно же, — смутился Гриша.

— Ладно, — проговорил Виталий. — Какой же у них там был разговор, у бабки?

— Насчёт кассира какого-то. Когда он деньги повезёт. Больше не разобрал ничего.

— И больше такого разговора при тебе не было?

— Не-а. Больше я их обоих не видел.

— А кто такой этот Генка, ты знаешь?

— Не могу знать. Дела с ним не имел. Да и бабка его не знает, я спрашивал. Он всего один раз и ночевал у неё, в тот раз.

— Когда ж это было, помнишь?

— Да с месяц назад. Не! — перебил сам себя Гриша. — Сейчас скажу, — он посмотрел на потолок. — Ну да. Тридцать первого августа, вот когда. Точно. Потому что первого сентября день рождения у нас. И мы в тот день бабкину зелень на огороде дёргали, к столу, значит. И я ночевать остался.

«Выходит, разговор был за два дня до убийства, — подумал Виталий. — Но разве Лямкин кассир? Странно…» И, вздохнув, он сказал:

— Ладно. Оставим это пока. Мы с тобой насчёт невесты Гарика не кончили говорить. Где эта Нина работает, не знаешь?

— Студентка она. Мать с отцом за границей. Квартиру ей купили, свою под замок, и адью. Только бабки, ясное дело, шлют. И фирменные шмотки, конечно. Она их толкает машкам в баре.

— В каком баре?

— Они топчутся в «Алмазе». Я туда уже не хожу. Вырос.

— А Нина?

— Эту не оторвёшь. Гарик её там снял раза два, ну и вышел на квартиру.

— И когда свадьбу наметили?

— А никогда. На кой она им, свадьба-то? Хата на двоих есть, и ладно. Разогнать и так не имеют права, совершеннолетние.

— Сколько же ей лет, Нине?

— А! Она уже истаскалась вся. Восемнадцать.

Всё это для Виталия не было новинкой. И группы такие он знал, и этих «истаскавшихся» девчонок, и парней из баров, «своих» баров, где идёт своя, скрытая, подлая и грязная жизнь. Виталий выудил оттуда не одного нахального и мелочевого юного фарцовщика или зарёванную, обозленную «машку». Вот такой была и та глупенькая Нина.

Виталий почувствовал, что в разговоре с Гришей информация превысила «расчётные нормы» и «поплыла вширь», этого уже не требовалось. Задачу можно было считать выполненной. Сейчас главное было переварить полученную, местами просто загадочную информацию и сделать кое-какие выводы на завтра.

Он дружески простился с Гришей, но так, что тот ощутил: разговор их не окончен, далеко не окончен и чем-то Гриша теперь связан с этим долговязым, приветливым и открытым, но жёстким парнем, и это, как ни странно, вселило в него успокоенность. А Виталия в понедельник ждали трудные встречи.

Но до всего этого, ещё в субботу, сразу после оперативного совещания у Цветкова, интересные встречи произошли у Игоря Откаленко.

Семён Прокофьевич Лямкин оказался заведующим ювелирным цехом производственного объединения «Рембыттехника». По существу, это была большая мастерская, куда граждане приносили всякие ювелирные изделия починить, переделать, а то и создать что-то новое по замыслу и вкусу заказчика.

— У нас работают мастера только самой высокой квалификации, просто художники, если хотите знать, — с гордостью сказала Игорю заместитель заведующего, маленькая полная бойкая женщина с большими выразительными и очень чистыми глазами, от которых трудно было оторваться.

Женщину звали Мальвина Серафимовна. Она была слегка сбита с толку удостоверением Откаленко, ибо привыкла к визитам сотрудников ОБХСС, но с МУРом ей сталкиваться не приходилось. А поскольку Игорь не спешил объяснить ей причину своего визита, то самые несуразные и тревожные мысли роились сейчас у неё в голове. Тем не менее она преданно и чистосердечно смотрела на Игоря своими чудесными глазами, давая понять, что готова чем угодно ему помочь и что на неё он может всецело положиться.

— У вас что же, какие-нибудь сигналы есть? — опасливо поинтересовалась Мальвина Серафимовна и многозначительно заверила: — Кому-кому, а мне можете спокойно сообщить.

— Есть сигналы, есть, — туманно согласился Игорь. — И очень серьёзные.

— Ах, боже ты мой! — всплеснула пухлыми ручками Мальвина Серафимовна. — Ну, конечно! Как это я сразу не догадалась!

Они беседовали в маленьком кабинетике заведующего. За тонкой фанерной стенкой, обклеенной всякими объявлениями, графиками и плакатами, замерший цех словно прислушивался к их разговору. И Мальвина Серафимовна, понизив голос чуть не до шёпота, доверительно спросила, вся трепеща от волнения:

— Боже мой, неужели Семён Прокофьевич арестован? Хотя… — Она в нерешительности умолкла. — Вы же не ОБХСС… Ничего не понимаю.

— Почему вы решили, что он арестован? — сухо спросил Игорь. Всё ему тут не понравилось, всё вызывало подозрение и недоверие.

— Так ведь две недели его нигде нет, — взволнованно ответила Мальвина Серафимовна.

— Что ж вы в милиции не поинтересовались?

— И без того было ясно, — многозначительно вздохнула Мальвина Серафимовна. — Ждём вас со дня на день. Хотя не вас.

— А что же начальство ваше?

— Ничего. Молчит.

— Но оно в курсе, что Семён Прокофьевич пропал?

— Само собой, а как же.

— И запросы делали?

— Вот не знаю, ей-богу. Да они уже знают, как тут поступать. Не первый случай.

— Ну а дома тоже не волнуются?

— Да мы-то как раз и волнуемся. А дома… С Ларисой Васильевной он недавно развёлся. Собственно, этого надо было давно ждать, — как-то загадочно усмехнулась Мальвина Серафимовна. — Имущество разделили, детей нет. Живут, словом, отдельно теперь.

— Выходит, Семён Прокофьевич один жил?

— Один, один. Вы разве обыск у него не делали? — с затаенным сочувствием поинтересовалась Мальвина Серафимовна, и выразительные глаза её чуть затуманились.

— При чём тут обыск, — сердито пожал плечами Откаленко. — Семён Прокофьевич убит. Как раз две недели назад.

— Убит?! — ахнула Мальвина Серафимовна и прижала пухлую ладошку ко рту. — Быть этого не может!

— Оказывается, может.

— Господи, да кто же его?

— Вот и расследуем, — Игорь заставил себя смягчить тон. — У вас, например, какие-нибудь подозрения на этот счёт есть? Были у него какие-нибудь враги или ссоры?

— Ну, я не знаю… На кого же тут подумаешь… — ошеломлённо произнесла Мальвина Серафимовна, вытаскивая из кармашка синего халата сигареты.

Дрожащими, непослушными пальцами она несколько раз слишком торопливо и нервно, а потому и безуспешно щёлкнула зажигалкой. Игорь с усмешкой отобрал у неё зажигалку. Закурив наконец, Мальвина Серафимовна постепенно пришла в себя. И тут мысли её заработали в ином направлении.