Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11 - Веденеев Василий Владимирович - Страница 213

И он решил, что больше от Сопкина ничего узнать не удастся. Ничего он просто больше не знает. «А убийство висит, — с тревогой подумал Виталий. — Убийца гуляет где-то на свободе, смеётся и, может быть, ещё что-то замышляет. Во всяком случае, второй убийца, главный. Когда ещё Помазнев начнёт давать показания».

Этот момент неопределённости, когда не знаешь, куда кинуться, где искать, что делать, наступавший вдруг почти в любом сложном и важном поиске, всегда бил Виталия по нервам, лишал спокойствия и раньше приносил немало неприятностей, пока удавалось справиться с собой.

— Ладно. Пока всё, Сопкин, — вздохнул Виталий и прихлопнул ладонями по столу. — Пока всё. — И он снял трубку внутреннего телефона.

Через миуту Сопкина увели.

И Виталий снова, уже нетерпеливо, взялся за телефон.

Ему ответил суховатый, официальный голос Вали Денисова.

— Ну как опознание? — спросил Виталий.

— Проводим.

— Есть неожиданности?

Вопрос этот почему-то вдруг вырвался у Виталия.

— Да, — напряжённо ответил Денисов и добавил: — Мы скоро.

Виталий молча повесил трубку. Оставалось ждать.

В этот день у Игоря Откаленко было своё, особое задание, даже два задания, и оба не из лёгких.

Во-первых, надо было продолжить начатый его бригадой ещё вчера поиск некоего «Н. Птицына», подарившего своей «любимой женщине» в октябре прошлого года в Сочи золотой кулон, который, видимо, был впоследствии у этой женщины украден.

Прежде всего следовало выяснить, сколько же вообще в Москве Птицыных, если предположить, что искомый Птицын — москвич, что казалось вполне вероятным. ЦАБ, то есть Центральное адресное бюро, ещё накануне дало справку на этот счёт. Птицыных в Москве оказалось тысяча шестьсот тридцать семь. Первый отсев был тут же произведён по инициалу «Н.». И это решительно сократило круг поиска. «Н. Птицыных» оказалось всего семьдесят один человек. Второй отсев был сделан по году рождения. Тут отпали все малолетние и юные Птицыны, обладавшие указанным инициалом, а также люди совсем пожилые, хотя в последнем случае следовало проявить некоторую осторожность. По этому поводу кто-то из участников группы, со вчерашнего дня сидевшей за длинным столом в большой комнате ЦАБа, вспомнил о пожилом жильце в своём подъезде, который в семьдесят два года бросил тридцатилетнюю жену с ребёнком, женился на двадцатитрёхлетней и сейчас уже имеет ребёнка и от неё. Жизнерадостный смех молодых сотрудников сопровождал этот рассказ, снабжённый, естественно, всякими любопытными подробностями, но следствием было то, что решили поднять возрастной ценз отбираемых Н. Птицыных сразу на шесть лет. В результате этого второго, тоже пока «кабинетного» отсева искомых Птицыных осталось всего двадцать четыре человека.

На все эти расчёты и досчёты у группы ушёл весь вчерашний день. Даже обедать никуда не пошли, перекусили тут же кефиром и бутербродами под весёлые и ехидные шутки молоденьких сотрудниц ЦАБа, которым в кои-то веки вдруг подвалило такое количество возможных спутников, да ещё таких жутко интересных, для совместного обеда в соседнем кафе. Предположения были, как всегда в таких случаях, самые заманчивые, но под суровым взглядом Откаленко — а он в этот день был почему-то непривычно суровым — никто из группы не дрогнул под девичьими взглядами.

Но зато к вечеру последнее «кабинетное» число — двадцать четыре — было наконец установлено. И это принесло всем немалое удовлетворение. Двадцать четыре Птицыных казались уже пустяком.

Однако сегодня пришлось решать задачу куда более трудоёмкую. Прежде всего потому, что группа по приказу Лосева была больше чем втрое сокращена и высвободившиеся сотрудники присоединились к тем, кто осуществлял поиск по всем автосервисам города некоего чёртового Валерки с неизвестной фамилией и другими данными, хотя и имевшего зелёную наимоднейшую куртку.

У Откаленко осталось всего два человека. Сгруппировав всех отобранных Птицыных по районам исходя из их места жительства и получив каждый свою долю адресов, оставшиеся члены группы разъехались по городу. У каждого, в том числе и у самого Откаленко, список включал восемь человек.

Здесь уже механический отбор применить было невозможно. Хотя один формальный признак, казалось, всё же оставался: в октябре прошлого года искомый Птицын отдыхал в Сочи. Однако наличие там «любимой женщины» заставляло предполагать и разные другие варианты пребывания в Сочи. При этом и «легальный» отдых в Сочи следовало, конечно, учитывать. Поэтому как только в конторе ДЭЗа, ЖЭКа или ЖСК устанавливалось место работы очередного Птицына, приходилось звонить, а то и являться в соответствующий отдел кадров и выяснять, на какой месяц пришёлся в прошлом году отпуск товарища Птицына. При этом, естественно, выяснялись и его профессия, и должность, а кстати, и размер зарплаты. Последнее представляло особый интерес. Дело в том, что, по приблизительной оценке специалистов, пресловутый кулон вместе с цепочкой стоил что-то около трёх тысяч рублей и, строго говоря, никакой зарплаты на такой подарок хватить не могло. Скорей всего, здесь требовались какие-то дополнительные материальные источники, и, кстати, немалые. Так подсказывал опыт.

И вот всё это следовало попытаться выяснить, установить, уловить и оценить.

Впрочем, прежде всего следовало исключить из списка людей, не вызывавших сомнения в своей порядочности. При этом необходимо было вести такую проверку чрезвычайно скрытно и деликатно, чтобы ни в коем случае не возникло даже малейшее подозрение у кого-либо из окружающих, чтобы никого не задеть и не взволновать ведущейся проверкой. Всё это было неукоснительным законом в такой работе, и Цветков сурово спрашивал с его нарушителей, пожалуй, даже суровее, чем за многое другое. «Дураков, держиморд и толстокожих подпускать к нашей работе нельзя, — говорил он. — Просто опасно. Они ранят и губят людей, пачкают власть и закон».

Словом, эту сложную, изнурительную работу Откаленко планировал не на один день и сегодня к вечеру рассчитывал получить от своих сотрудников только часть данных. Видимо, в среднем после окончания работы у каждого члена группы в списке должно остаться не более двух или трёх человек, которыми потом следовало заняться уже вплотную.

Откаленко добросовестно отрабатывал с утра свой список, как всегда, дотошно влезая во все подробности и детали и не оставляя ни одного неясного пункта. Из пяти человек, намеченных на сегодня, к середине дня проверено было трое, и всех троих по тем или иным причинам Игорь с нескрываемым облегчением вычеркнул из своего списка.

Затем он устроил перерыв, чтобы выполнить ещё одно, не менее сложное и весьма деликатное задание. Он должен был отправиться в ресторан «Сибирячка» к метрдотелю Петру Степановичу Савостину. Ему следовало напомнить пренеприятнейшую аварию, в которую тот попал, и постараться через него установить второго участника происшествия, который ехал с премиленькой девицей и которых Пётр Степанович, кажется, знает. Вот тогда удастся выйти на человека, ремонтировавшего машину, на неведомого Валерку из автосервиса, опаснейшего парня, замешанного в убийстве.

Но предварительно Откаленко позвонил в отдел, Вале Денисову, находящемуся на связи. Но Вали на месте не оказалось, и Откаленко позвонил Лосеву.

— Приезжай, — коротко сказал тот. — Хорошо, что ты ещё не был у того метра.

По тону Лосева Игорь понял, что произошло что-то важное, и помчался на Петровку.

Лосев встретил его непривычно нервно.

— Сорвалось опознание, представляешь? — сказал он. — Тот парень, Саша, не узнал Валерку. Не он сидел в машине, говорит.

— Какого Валерку? — удивился Откаленко.

— Ах да! — нетерпеливо махнул рукой Лосев. — Я забыл, ты же не знаешь. Ну, я утром задержал этого Валерку на вокзале.

— Да как же ты так?

— Это потом. Главное, опознание ничего не дало.

— Почему же ничего? — усмехнулся Игорь.

— То есть дало, конечно, — досадливо поправился Лосев. — Но ты понимаешь? Выходит, это был не Валерка.