Дальняя дорога - Шидловский Дмитрий - Страница 30

– Где расположен этот орден? – спросил Артем.

– Центр ордена имеет определенное место и хорошо укрепленную базу. Но если бы наш орден имел некие границы, форму, он бы не выжил столь долго. Все, что имеет форму, может быть разрушено. Но невозможно победить то, что не имеет ни формы, ни места. Мы везде и нигде. Это касается ордена. Его члены находятся в определенных точках, действуя с определенной целью, как я. Здесь и сейчас я выполняю задание нашего ордена. Земная цивилизация допускает отклонения и ошибки, тормозящие ее развитие. Наша задача помочь преодолеть их. То, что должно случиться, – случится. Но отклонения могут привести к большим потерям времени и людей. Если мы допустим формирование злокачественных опухолей на теле Земли, целые столетия и миллионы жизней могут быть потеряны на их залечивание. Мы хотим избежать этого. В то же время наша миссия должна быть тайной. Тысячелетия назад мы пытались выступить открыто, и результат был отрицательный.

– Это когда?

– Официальная история сильно отличается от реальной. Это было еще до того, как началась история, известная нашим историкам. Впрочем, я не знаю, насколько глубоко проникла в те века ваша история. С тех далеких времен остались легенды о богах, ходивших по земле. Там было, конечно, много преувеличено. Люди склонны объяснять непонятное мистикой и чудесами. Куда как проще объяснить простейшую химическую реакцию волшебством, подвластным лишь богам, чем самому учить химию. Нам сейчас важно то, что орден решил на несколько тысячелетий скрыться из поля зрения людей. Я не знаю, есть ли нечто подобное в вашем мире. Но, похоже, есть, раз до тысяча двести сорок первого года наша история шла параллельно. Ведь влияние нашего ордена сказалось даже в том, как рухнула Римская империя. Так что, полагаю, для вас это все еще тайна. Или вы что-то знаете?

– Есть легенды, гипотезы. В последнее время об этом пишут много книг и статей. Большинство людей не верит.

– Ну вот видишь. Наши мудрейшие решили действовать незаметно. Они сказали, что это необходимо с точки зрения готовности сознания людей этой эпохи. Раз это тайна для вас, значит, в корне еще ничего не поменялось. Это совпадает со словами наших мудрейших о том, что еще долгое время деятельность ордена не должна быть открытой. Впрочем, если легенды о подобном ордене получили широкое распространение, значит, в общественном сознании вашего мира произошли кое-какие сдвиги, раз вам позволили узнать.

– Позволили? – Артем взвился. – В конце концов, может же человек познать нечто своим разумом.

Даже в темноте он почувствовал, как улыбается барон.

– Ты просто не осознаешь, что есть развитый разум. Нам известно, что у обычного человека нашей эпохи активно работает только десятая часть сознания. Представь себе человека, у которого задействовано хотя бы две десятых. Я лишь один из стоящих на низшей ступени ордена, слуга, агент для поручений. Сознание тех, кто возглавляет орден, превышает разум обычного человека во много раз. Поверь мне, если бы они намерены были сохранить полную тайну, они бы это сделали. Если бы даже в открытый мир попадали какие-то знания, которые мы хотим скрыть, у нас тысячи способов добиться, чтобы этому просто никто не поверил, обратить все это в сознании людей в сказку. По крайней мере, в этом мире дальше чертей, ангелов и демонов обычный человек представить себе ничего не может.

– Ну хорошо, – сказал Артем, – положим, вы ошиблись во мне. Допустим, я перескажу все это отцу Паоло. Или просто начну болтать на базарной площади. Что вы будете делать? Убьете? Но информация-то уже просочится…

– Во-первых, ты никому ничего не скажешь. Если останешься с нами, то довольно скоро научишься понимать поступки и логику людей, как понимаю их я. Во-вторых, даже если бы и сказал, никто не стал бы за тобой гоняться с саблей или ядом. В считанные дни ты оказался бы в доме умалишенных или на костре. Твои рассказы были бы восприняты как байки или как происки Тевтонского ордена – даже таким человеком, как отец Паоло. Сознание людей этого мира еще не готово воспринять этих знаний, а значит, они будут отвергнуты.

На поляне воцарилось молчание. Наконец Артем произнес:

– Хорошо, но зачем все это вашему ордену? Почему просто не взять власть и не организовать все правильно и разумно? Я так понимаю, что возможностей у вас для этого достаточно.

– Ты поймешь это сразу, как только будешь обладать развитым разумом, – усмехнулся барон. – Я не знаю.

– Хорошо, а какое поручение здесь выполняете вы?

– Ответ на этот вопрос зависит от того, как ты ответишь на мой. А я хочу знать, будешь ли ты помогать мне в моей миссии или нет.

– Что произойдет, если я захочу быть с вами?

– Тогда я посвящу тебя в задачи своей миссии и ты будешь помогать мне, в меру своих сил. Когда же миссия будет выполнена, наши мудрейшие предложат тебе выбор дальнейшего пути.

– А если я откажусь?

– Мы переправим тебя на центральную базу ордена.

– Но ведь мое сознание еще не готово для того, чтобы я был членом ордена? Что же будет со мной там?

– Не знаю. Могу лишь сказать, что без необходимости вреда мы не причиняем. Возможно, тебя поселят и помогут адаптироваться на какой-то территории вдали отсюда. А возможно, ты сможешь работать в качестве технической обслуги в центре. В любом случае у тебя будет выбор. Это принцип ордена – давать возможность выбора и время на раздумье. Мы оставим сейчас тебя с Питером, а завтра на рассвете ты дашь ответ.

– Подождите еще минуту. Вы согласовали мое привлечение к миссии с мудрейшими?

– Конечно.

– Но каким образом?

– Позволь мне на этот вопрос не отвечать.

– Хорошо, но все-таки не уходите. Мне нужно лишь пять минут, чтобы решить.

Собеседники затихли, и Артем погрузился в раздумья. Вначале мысли беспорядочным роем носились в голове. Но потом вдруг все их выбросила одна. Ведь ему предлагают выбор: участвовать в работе или нет. Если нет, то, наверное, поместят в райский уголок, где-нибудь на Таити, или позволят вытирать пыль с какой-нибудь машины на центральной базе. Что бы сделали в его мире, если бы к ним попал человек из этого? Показывали бы как обезьянку в цирке. Хорошо бы кормили, может быть, даже дом дали.