Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Русский бунт. Шапка Мономаха (СИ) - Воля Олег - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

В первую же ночь после отъезда из Мурома, соблюдая традицию, я провёл заседание нашей тайной ложи. Снова костер, как когда-то на верхушке Дмитриевской башни, звездное небо над головой и периметр, свободный от посторонних. Новиков, Радищев и Челищев представили на мое одобрение проект устава тайной организации. Они вполне учли мои слова, сказанные в первую нашу беседу.

Как сказал один выдающийся практик антикризисного управления: «Кадры решают все». Поэтому моя тайная организация должна была искать и продвигать на ключевые места талантливых людей, в первую очередь идеалистов. Но не только идеалисты имели ценность. Любые энергичные, деловые люди, действующие в национальных интересах, уже были по умолчанию членами организации, даже не зная о том, что они в ней состоят.

Тайное общество, опекая и направляя деятельность таких людей, должно иногда, в случаях кризисов, проявлять себя на их жизненном пути. Дабы возникала интрига и жгучее любопытство. И в какой-то момент, когда человек уже поднимался достаточно высоко, чтобы начать влиять на других людей, ему открывалась часть правды и поступало предложение на вступление в организацию. Причем каждый её член должен был всячески отрицать существование этой организации.

«Первое правило клуба: не упоминать о бойцовском клубе…» — подумал я, читая этот пассаж о сохранении тайны, написанный, судя по стилю, Новиковым.

Я не стал ничего особо править, и придираться. Ведь по сути всю эту структуру будут строить именно эта троица масонов. И все недостатки своего плана ощутят на себе. Внес только одно косметическое дополнение. Заменил названия высших ступеней в иерархии, дабы не копировать терминологию масонов. Теперь высший иерарх (то есть я) назывался «Великий Предиктор». Под ним находились просто «Предикторы» — это, собственно, коллективное руководство организацией в лице моих собеседников. Ниже стояли «Директора», это командиры региональных отделений или руководители направлений. Далее уже шли исполнители разного уровня. Причем звание «Мастер» было невысоким и относилось к куратору тех самых «потенциальных членов».

Новоиспеченные предикторы тут же предложили мне дюжину кандидатур на продвижение или даже посвящение. Предварительную обработку провел Челищев и о каждом кандидате мог многое рассказать. Разумеется, возглавлял список Иоганн Гюльденштедт. Ученый готов был продать душу дьяволу, дабы припасть к источнику новых знаний, и я одобрил его посвящение без колебаний. Он вполне мог занять ступень «Мастера» в нашей структуре и осуществлять воздействие на научную общественность. Насчет же Фалька я был в сомнениях. Бывший наркоман ещё не проявил себя в моих глазах. Ему пока предстояло побыть марионеткой.

Из оставшихся кандидатур двое были поляками. Предикторов привлекла их высокая, по нынешним временам, образованность и знание нескольких европейских языков. Но эти кандидатуры я категорически забраковал. Нет никакой гарантии, что их образованность — не следствие тесного общения с иезуитами. А в этой организации специально учат, как надо внедряться в чужие структуры и втираться в доверие. Так что — ну их от греха подальше. И фамилии на карандаш. Пусть Шешковский повнимательнее присмотрится.

Оставшиеся кандидатуры были вполне понятны и лояльны: работники немногочисленного пока министерского аппарата — секретари, инструкторы и прочие письмоводители. По словам троицы предикторов, все кандидаты отличались энергией, расторопностью и острым умом. Все выходцы из мещанского и купеческого сословия. Моя победа для них однозначно станет трамплином к собственному возвышению. Так что у меня сомнений в их верности не было, и я дал добро на продвижение этих людей по карьерной лестнице.

Челищев, Радищев и Новиков довольно потирали руки. По их лицам читалось предвкушение увлекательной игры чужими судьбами.

«Кажется, я породил монстров», — подумал я.

Вот так я добрался до Владимира. Город встретил меня с настороженным любопытством и умеренным энтузиазмом. Дворян в городе практически не осталось, а прочему населению бояться было нечего. Но и радоваться тоже горожане не спешили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Молебен в Успенском соборе сменился разговором с городским самоуправлением и несколькими депутациями от купечества и крестьянства.

Потом был митинг, на котором я толкнул речь. Пообещал всем рай на земле, но чуть-чуть попозже. И призвал сплотиться вокруг трона, своим честным трудом крепя оборону отечества. Провели вторую казнь уже безногого Орлова. На этот раз он лишился левой руки. Правую меня уговорили сохранить Шешковский и Хлопуша. Наверно, надеются, что он им какие-то богатства отпишет. Сомнительно. Он, конечно, богат, но все, что у него было, тут же спускал на развлечения, шик, блеск и прочую ерунду. Истинное богатство Орловых было в десятках тысяч крепостных, и этого богатства мы их уже лишили.

Во Владимире же меня настигли неприятные новости. Люди Мясникова умудрились укокошить «моего сыночка» Павла. Я даже сперва заподозрил интригу своих тайников, но, вчитавшись в донесение, понял, что всему виной досадная случайность. Мой «сынок» испугался скорой встречи с воскресшим отцом и решил-таки убежать под крыло матери. Во время попытки прорыва через кордон его охрана вступила в бой с моими казаками. Как итог — семеро убито с моей стороны. Конвой Павла полег весь. И самое главное: получил пулю в голову и сам наследник престола.

Ну что же. Судьба. Это и усложняет все, и упрощает одновременно.

Мясникову я отправил инструкцию о том, что следует делать дальше и как произошедшее обыграть. Будем надеяться, что удастся в общественном сознании выставить случившееся как случайность и возложить вину за содеянное на непосредственных участников.

По пути в Москву была ещё одна интересная встреча.

После первого дневного перехода от Владимира я со свитой остановился на ночевку в усадьбе «Андреевское». Ещё в пути пошел сильный дождь, который не утихал весь следующий день. И я волей-неволей застрял на пару суток в этом дворянском гнезде. А оно оказалось любопытным.

Принадлежала эта шикарная усадьба владимирскому генерал-губернатору, сенатору, генерал-аншефу Роману Илларионовичу Воронцову. Он был отцом Елизаветы Воронцовой — возлюбленной Петра Третьего. То есть теперь как бы моей. Вторая дочка тоже была персонажем выдающимся. Знаменитая княгиня Дашкова. Участница заговора против Петра III (то есть меня) и впоследствии директор Академии Наук.

Помимо прочего, граф Воронцов был ещё заядлым любителем театра и крупным деятелем русского масонства. Впрочем, ничто не смогло уберечь усадьбу от разграбления и погрома. Сначала, зимой, мои башкиры да калмыки изрядно порезвились здесь. Скорее попортили, чем пограбили, ибо легкая конница не могла увезти много. Зато после их ухода осмелевшие крестьяне набежали и стали растаскивать все, что было не приколочено, и горько поплатились за это. Карательные отряды Орлова запороли насмерть и перевешали в окрестных деревнях почти полсотни мужиков.

Народ притих в испуге. И вот теперь снова власть сменилась. Мужики, правда, не торопились снова грабить. Они скорее были готовы сжечь усадьбу целиком. Дворня пребывала в ужасе от подобных перспектив, ведь им-то, собственно, податься было некуда. На земле их никто не ждет. Да и большинство обитателей усадьбы к крестьянскому труду уже тяги не имело. Тем более что почти три десятка человек были крепостными актерами и составляли прославленную труппу домашнего театра Воронцовых.

Всю эту историю поведал мне немолодой уже руководитель труппы Захар Андреев. Познакомился я и с другими актерами и актрисами театра. Смотрели они на меня испуганно и разговорчивостью не отличались. Но от Андреева, который всех по очереди представлял, я узнал, что половина из них владела французским и итальянским языками. А вторая половина была способна выучить тексты на этих языках без всякого понимания смысла. Это меня конечно и восхитило, и позабавило. Но в основном труппа ставила русскоязычные спектакли, ибо провинциальное дворянство тоже языками не слишком-то владело. Русскоязычный репертуар был небогат и наполовину состоял из произведений господина Сумарокова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})