Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей - Страница 16

- Какие, однако, полезные у тебя… рефлексы. Тут не каждый местный такое скажет, а уж вчерашний переселенец без году неделя, да ещё и в твоем возрасте… Ты что – «за ленточкой» охотником-одиночкой был, батя лесником или охотоведом работал?!

Я помотал головой:

- Нет, тарщ-лейтнант, я горожанин потомственный. Просто – успел немного побродить уже здесь, до призыва… Раза три-четыре чуть не сожрали хищнозавры, вот и привык; и отвыкать не хочу!

- Ладно, будем считать, пока что убедил. – инструктор окинул взглядом столпившихся потихоньку вокруг курсантов (впрочем, некоторая их часть, в основном из «аборигенов», посматривали больше вокруг, чем на командира) и скомандовал:

- А ну, по местам! Чего собрались, команда была?! Злой, назначаешься вместо Щурова в караул, бди, у тебя получается лучше. Продолжать занятие! – но, в отличие от ломанувшихся гурьбой к ячейкам курсантов, сам остался на месте.

Я уже привычно козырнул, а потом, подумав секунду, предложил:

- Тарщ-лейтнант, разрешите обратиться? Давайте немного побегаем ещё, чуть дальше, или ближе, или в сторону – главное, отсюда, и побыстрее?

Шемахин, кажется, именно такого предложения и ждавший, услышал недоумённое бурчание из задних рядов и чуть громче, чем в простом разговоре, спросил:

- Кто может объяснить, для чего курсант Злой предлагает поменять место проведения занятия?

После короткого молчания и переглядываний, ответил нахмурившийся ещё сильнее и заметно нервничающий ком-од Акулов:

- Да что тут сложного? У нас в полусотне метров валяются две дохлые тушки, воняют свежей кровью и требухой на километр вокруг… Еще полчасика-час, и тут не протолкнуться станет от падальщиков, а там бывают та-акие твари… Надо отсюда сматываться, Злой правильно говорит, и побыстрее, пока они нам навстречу ещё не ломятся!

Инструктор одобрительно кивнул:

- Верно, курсант, именно так. Взво-о-д! Собрать личное имущество, оружие на предохранители, командирам отделений доложить о готовности! Через пять минут – уходим…

Вечером, когда я драил котёл на кухне, один из поваров, старший смены (повара в основном были наши же, срочники, только приставленные к кухням изначально – но руководили на кухне несколько контрактников, они же занимались и обучением «молодых»), позвал меня «на поговорить». Я, по старой памяти, решил было, что кому-то успел опять оттоптать мозоли, и выходил из блока в готовности сразу стрелять при первом же намеке на атаку… Возле беседки, в чём-то типа сквера для отдыха (было в части и такое, недалеко от столовой, строго в противоположном направлении от курилки), стояли Акулов, Весло, в самой беседке ещё кто-то шелестел бумагой. Чуть в стороне, хоть и рядом, пламенела под светом фонаря шевелюра Рыжего. Но полное впечатление создавалось, что дополнительным источником света служит не столько фонарь на столбе, сколько он же, но у Рыжего под глазом! Я присвистнул:

- Игорёха, откуда такое украшение?! Нет, ты не думай, тебе очень идёт – но вроде ж ещё пару часов тому ты бы в темноте как все спотыкался… А теперь просто прелесть – хоть в погреб, хоть в колодец?!

Рыжий вздохнул, шмыгнул носом:

- Споткнулся я… Об табуретку ударился… вот.

Я глянул на равнодушного Акулова, потом всё же решил выяснить окончательно:

- Не переборщили? Парень понял, что это в науку, а не в наказание?

Ком-од пожал плечами, ответил сам Игорь:

- Да я, это, без претензий… За дело, чего уж тут… Ты, знаешь, Злой… Это, спасибо тебе; если б не ты – я бы мог и того… точно, под трибунал! А Валерка… мы ж рядом росли! Как я тёть-Тамаре бы в глаза смотрел… Если что – ты только свистни!

Я покивал понимающе, Рыжий ещё что-то пробормотал и свалил «по делам». Акулов молча подтолкнул в плечо ко входу в беседку, когда я туда вошёл – слегка обалдел. Нет, то, что подготовлена «поляна» – я не сомневался, но вот то, что во главе стола рассядется «Гаврилыч», оказалось… неожиданностью! Кого-кого, а уж сержанта-недоброжелателя я увидеть не ожидал! «Горилл», оценив дернувшуюся к пистолету руку, приподнял бровь:

- Ого!.. А почему ты не свою козырную «итальянку» хватаешь? С ножом привычнее? – он, похоже, решил, что на поясе у меня нож. Ну, в принципе, «вальтер» я не то чтобы прятал, но и не светил особо, надевал как раз в наряды, где «беретта» на животе частенько мешает. Сейчас при мне были оба пистолета (я-то к бою готовился!), но «99-компакт» действительно на такой дистанции для меня удобнее, все же именно оружие самозащиты, да и кобура-самовзвод… За «беретту» я хватаюсь, когда есть время подумать, а если на чистых рефлексах – рука сама идёт к «немцу»!

Я отрицательно покрутил носом, потом, видя подозрение в глазах, решил объясниться:

- У меня два пистолета. Точнее – с собой два, давно ношу так… Нож – это скорее инструмент, удобно, когда есть, а так я больше стрелок, чем резчик. – и, откинув полу куртки, дал возможность увидеть кобуру с «компактом» остальным. Глаза сержанта чуть расширились (видимо, вспомнил встречу в коридоре), а потом он коротко выдохнул и буркнул:

- Да-а-а… Интересный ты тип, курсант… И пистолеты нерядовые, и кобура не простая, и таскаешь ты их не первый месяц, а то и год, да и резкий, как понос… Где наловчился так?

- Не могу рассказывать – не моя тайна. – я решил придерживаться привычной версии, да и правдивой она была почти что полностью, – «Контрики» в курсе, если что, но я серьёзную подписку давал, так что извини, не скажу. – а что другое ему отвечать оставалось? Истории про искренне любившего меня прадедушку-осназовца, учившего прям с колыбели хитро-премудростям, в течении всей жизни до призыва в РА? Или про долгие и суровые тренировки в глухой тайге под руководством каким-то чудом там оказавшихся тибетских монахов-киллеров, по тайным методикам НКВД – опять же, до самого переезда на НЗ?! Так сам не поверил бы в такую туфту, а «гориллыч» не идиот, к сожалению… или к счастью – как считать!

Сержант поморщился недовольно, но кивнул:

- Ну, пускай так… Присаживайся, а то вон Акула дырку скоро во мне глазами протрет!

Я устроился почти напротив сержанта, Весло тут же примостился по левую руку, возле «гориллыча» сел Акулов; двое малознакомых сержантов и позвавший меня повар закончили компанию. Гавряев откупорил одиноко стоящую на столе бутылку, разлил «вишнёвку» по стаканам и встал:

- Ну что, все взяли? Тогда коротко скажу… Началось наше с сегодняшними… героями, хоть как это назови… общение, или знакомство… в общем – не очень. И курсант Редько, и курсант Злой оказались участниками… конфликта, где я находился… на другой стороне. Сегодня оба, в первую очередь Злой, конечно, сохранили если не жизнь, то доброе имя моему родственнику. – я недоуменно покосился на Коляна, но Весло и сам был в изумлении, – Я понимаю, вы не знали, и попрошу, чтобы никто больше не знал… Троюродный племянник он мне; не то чтоб совсем близкая родня, но и не чужой человек, сами понимаете, семья – это святое… В общем, мужики – не держите зла! Вы тогда тоже палку перегнули, хотя, по большому счету… я бы, наверное, сделал то же самое. А то, что ты, Злой, зубы сжал и молча лямку тянешь – не сомневайся, народ видит и уважение имеет… Родня – это я про Рыжего, если вы не поняли; его мать просила меня за ним присмотреть, а получилось, именно вы его самое малое от «дизеля» спасли, про Акулу и не говорю… Валера рассказал, как дело было. Давайте – за жизнь, ну и мировую, чтоб камень за пазухой не держать… – Гавряев выхлебнул граммы из своего стаканчика и сел, одновременно придвигая к себе тарелку. Я выцедил свою порцию (нормальная «вишнёвка» местная, хорошего качества и лёгкая, самое то), краем глаза заметив, что Колян, глянув на меня, тоже опрокидывает стаканчик (классический, граненый, «стопочка» – меня только что на слезу не пробило, у деда моего такие были… хорошо-то как!), и, легко выдохнув, тянется за какой-то заедкой. Сержанты коротко переглянулись, кивнув каким-то своим мыслям, но озвучивать не стали, а я спрашивать не захотел. Мало ли, может, они о чём-то своём перемигивались? Жевали немудрящую закуску степенно – сержанты, видимо, и правда без особого желания, а мы с Акулом и Веслом – притворяясь этакими «всё-повидавшими» и «на-всё-поклавшими» матёрыми вояками… Вот только «гориллыч» на меня посматривал как-то слишком пристально, да и его приятели нет-нет да поглядывали, чем-то я им был интересен… Повар, Миша Щен (кстати, Щен – и фамилия, и прозвище сразу) махнул кому-то рукой, и через минуту забрал у «кого-то» (пацан из кухонного наряда – кто ещё?) горячую сковородку, в диаметре едва не метр, с жареной на сале картошкой, которую с натугой водрузил в центр стола. А запах! Стук челюстей, пожалуй, и кабанчика бы напугал, услышь бедный свин таковой… причём местного кабанчика! Тут и сержанты не зевали; судя по всему, они потому и не спешили с закусками – вот что значит опыт – или «инсайдерская информированность», конечно! Даже разговоры какие-то начались, обычный застольный трёп…