Поездом к океану (СИ) - Светлая Марина - Страница 66

— О, Господи, — вспыхнула Розмонд и заинтересованно, вопреки изумленному возгласу и должному состраданию, уставилась на Анри. — Вы, надо думать, очень страдали… Он был садистом, верно?

— Он был немецким офицером. Это уже преступление.

Конец его реплики померк от взрыва хохота в гостиной. Молодого и звонкого. И в столовую распахнулись двери, впуская юных родственников Риво и Лавалей. Они галдели наперебой, пытаясь что-то сказать, но никак не выходило выделить главное.

[1] Особая военная школа Сен-Сир (École spéciale militaire de Saint-Cyr) — высшее учебное заведение, занимающееся подготовкой кадров для французского офицерства и жандармерии. Девиз — «Учатся, дабы побеждать». Основано в 1806 году Наполеоном Бонапартом. Среди выпускников: одиннадцать маршалов Франции, шесть членов французской академии, трое глав государства (Мак-Магон, Петен и де Голль), а также Шарль Фуко и Жорж Дантес.

[2] До июля 1942 года — «Свободная Франция» (la France libre) — патриотическое движение французов за освобождение Франции от нацистской Германии в 1940–1943 годах. Военные, примкнувшие к этому движению, образовали Свободные французские силы (фр. Forces françaises libres, FFL). Движение возглавлялось генералом Шарлем де Голлем из штаб-квартиры в Лондоне.

Потом оказалось, что привезли кинопроектор, заказанный генералом, и можно устроить сеанс, все-де уже готово, в гостиной натянут экран. Кто же станет с таким спорить? Ужин был спешно завершен, и гости с хозяевами переместились в другую комнату. Свет погасили, закрыли шторы. На белом полотне запрыгали, задребезжали, нервно задергались кадры, а потом выровнялись. И Юбер медленно выдохнул. Или, вернее сказать, перевел дыхание. Звуки музыки из титров тому способствовали. Можно было прикрыть глаза и ни о чем не думать. Благословенна темнота, даровавшая счастье не думать!

Ему думать не по статусу. В этом генерал был прав. Сейчас старик добрался до своего кресла с графином и бокалом наперевес, и Симона при гостях делает вид, что все в порядке и этак у них заведено. А назавтра он протрезвеет и, конечно, принесет Лионцу свои извинения. И даже, скорее всего, сожалеть будет от чистого сердца, а не потому что так положено. Возможно, они выкурят свою трубку мира, в смысле любимые обоими Монте-Кристо в рабочем кабинете Риво в Отеле де Бриенн. А потом Юбер уедет в Индокитай с экспедицией и вернется дай бог чтоб к осени.

И где жизнь покажется ему более настоящей — еще неизвестно.

— Анри, — раздался едва слышный шепот Симоны, сидевшей рядом. — Анри, могу я попросить вас?.. Грегор заснул… Поможете?

Риво и правда задремал в своем кресле, положив начало внушительным руладам изумительно грозного храпа. Голова его устроилась на спинке кресла, обе руки — на подлокотниках. В одной он все еще сжимал бокал. Его губы по-детски кривились, а густая седоватая шевелюра, обычно гладко уложенная, немного взбилась у виска. Как неожиданно к людям приходит старость!

Юбер усмехнулся и повернулся к Байену, кивнув на генерала. Тот едва удержался от смеха и с готовностью вскочил с места. Байен был славным малым. При всем своем стремлении к независимости капитан частенько напоминал Лионцу ласкового щенка. Он удивительно крепко любил Брижит, но редко это показывал. Был остроумен, смешлив и слишком часто выражал свою точку зрения, о которой его не спрашивали. Риво делал вид, что недолюбливает зятя, но в действительности давно уже к нему привык. Впрочем, Юбер был в том уверен, старик куда сильнее обрадовался бы родству с кем-нибудь более знатным, богатым или хотя бы имевшим заманчивые перспективы. Но после смерти сына не мог неволить единственного оставшегося ребенка в вопросе выбора мужа.

Сейчас Анри и капитан Байен осторожно, чтобы не мешать остальным и не отвлекать их от просмотра, подхватили сонного генерала под руки, тот вздрогнул и вяло спросил:

— Я все пропустил?

— Нет, кое-что осталось, — весело ответствовал Юбер, — например, несколько часов сна до похмелья.

— У него не бывает похмелья, — усмехнулся Байен.

И они повели Риво к нему в комнату. Тот не сопротивлялся, лишь уронил бокал да опрокинул графин, стоявший на полу у кресла. Тихо не получилось. Все отвлеклись.

Где находилась генеральская спальня в этом доме, помещений которого не счесть, Анри не знал, потому шел за Шарлем, зажигавшим свет в темных коридорах. Когда они «выгрузили» тело на кровати, капитан Байен приподнял бровь и отметил:

— Как краток шаг от морализаторства ко младенчеству. Вы идете, Юбер?

— Сейчас разую его, по крайней мере, и приду. Боюсь он изрядно испачкался, пока шагал. Ступайте к жене.

Байен громко расхохотался, запрокинув голову, отчего Риво обеспокоенно распахнул глаза. Дверь за его зятем закрылась. А Юбер и правда принялся стаскивать с генерала обувь.

— А, это ты, мой дорогой друг, — услышал он за спиной сказанное очень нетрезвым голосом. — мой дорогой мальчик. Мой добрый мальчик… ты же простишь старика, да? Я ведь это по-отечески, я б такое и сыну сказал…

Плечи Юбера напряглись. Только пьяного бреда Риво ему и не хватало. Среди всего — только этого.

- Я думаю, какой бы он был, будь он сейчас… все чаще. Вот ты как считаешь?

Анри считал, что лучше всего Грегору Риво было как можно скорее снова уснуть.

— Он бы тоже, как ты, городил эту чушь, которую почему-то любите вы, молодые? Он ведь всего на несколько лет моложе тебя…

— Я думаю, он бы сделал все для того, чтобы не огорчить вас, господин генерал, — наконец проговорил Анри, лишь бы только заткнуть этот поток, от которого должен был испытывать только неловкость, но странным образом чувствовал жалость. Оказывается, не разучился. Или в нем среди цинизма и злобы вместе со способностью снова любить пробудилось, вернулось к жизни еще и это?

— Брось меня так называть… Грегор… хотя бы так… вы ведь беззащитные все. И он, и ты… и Шарль… такие открытые и беззащитные славные дети. Страшно за вас, нескладных… Это огорчает куда сильнее того, о чем и как вы думаете.

— Мы крепче, чем вам кажется.

— Обиделся на меня? Не надо. Я ведь по-отечески это все… — в очередной раз повторил Риво, и Юбер, таки справившись с обувью и устроив его ноги на кровати, повернулся к нему лицом. Кажется, прямо сейчас генералу и не нужны были ответы, потому что теперь он бормотал что-то нечленораздельное, и Анри разбирал лишь некоторые слова, полные сожалений то ли об испорченном вечере, то ли об оконченной жизни.

— Вам бы лучше поспать, — вставил Лионец среди пьяных излияний.

— Это вам лучше, чтобы я спал… Не мешал двигаться дальше… не мешал жить так, как вы хотите… Ты ведь прав был, во всем прав.

— Готов признать себя ошибающимся, если вы уляжетесь, господин генерал.

— Я же сказал! Грегор! — свел брови Риво, фокусируя свой взгляд на Анри, а потом, будто бы что-то вспомнил, мрачно усмехнулся: — И я ошибался слишком часто. От большого до незначительного. Помнишь Аньес де Брольи, а? Хорошая девочка была… такая воспитанная, напоминала о нашем прошлом… нравилась мне почти как Симона по молодости… помнишь ее, а?

Вряд ли в лице Юбера хоть что-нибудь изменилось. Нет, не изменилось ничего. Он молчал и смотрел на генерала, а когда понял, что тот в кои-то веки ждет его ответа, кивнул головой и подкрепил кивок потусторонним:

— Помню, Грегор.

— А как не хотел отправлять ее в Сайгон, помнишь? Надо было не пускать! Удержать надо было! — Риво негромко хохотнул. — Я теперь все вспоминаю тот наш разговор, старый дурак. Взбесилась девочка, Жанной д'Арк себя захотела почувствовать. А ведь все, кроме меня, были против. Ты, твои ребята, отчеты, бумаги… я даже запрос в «Le Parisien libéré» сделал, отзыв бывшего шефа был нелестным… Все возражали, нельзя было пускать…

— Что она натворила? — не выдержал Анри, чувствуя, как мертвеет внутри все, что жило еще несколько минут назад. Подался к генералу и вдруг понял, что вот-вот ухватит его за плечи и начнет трясти, а разве так можно? Так нельзя! Он удержал руки на месте и повторил: — Что она сделала?