Династия проклятых (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 72

Выпустив последний клуб дыма, я прогнал трэлла и вышел из покоев, но равновесие пошатнулось в тот же миг, когда увидел в коридоре Астрид в сопровождении стражей. В королевской мантии с короной моей матери на голове она величественно шла вперед, а когда обернулась, то улыбнулась мне со всем ехидством, на которое была способна. Я невольно сжал кулаки, борясь с диким желанием схватить ее за горло и придушить прямо здесь и сейчас! Коварная мразь будто специально медленно чеканила каждый шаг, а я двигался в ее хвосте, словно никчемное отребье! Но к концу пути нервы сдали, и я обогнал Астрид. Поспешил войти в тронный зал и занял место неподалеку от гроба матери. Поприветствовав королей поклоном, вгляделся в постамент, украшенный леониями. Тело моей матери утопало в ненавистных цветах, и я злился, что Астрид выбрала именно их для церемонии. Были сорваны самые поздние распустившиеся побеги, и до следующего теплого сезона я их больше не увижу, что меня несказанно радовало! Но как избавиться от назойливого запаха, который преследовал меня повсюду?! Я начинал сходить с ума от этого приторно-сладкого амбре! Старался почти не дышать и вскоре отвлекся на Пармиса. Он не отрывал взгляда от Астрид, когда она шла по проходу тронного зала. Его лицо выражало лишь великую скорбь, а в глазах застыло настоящее почтение перед новой королевой. Я старался увидеть в его взгляде хотя бы искру воспылавших чувств к моей женщине, но не заметил ничего, кроме преданности и уважения. Так же как и остальные он преклонил перед ней голову, когда она прошла мимо, и все его движения были четкими канонами этикета, хоть картину пиши! Неужели мои подозрения беспочвенны, и Астрид все-таки не покорила сердце герцога? Значит, его уже покорил кто-то другой! Моя супруга привлекательна и соблазнительна. Странно, что во взгляде Пармиса не промелькнуло даже легкой искры! Я хорошо его знал! Он всегда питал особое вожделение к привлекательным дамам! Даже советники преклонного возраста разглядывали Астрид отнюдь не отцовским взором, и лишь Тулан смотрел сквозь всю эту церемонию потухшим и совсем уж безжизненным взглядом.

От наблюдений и тревожных мыслей меня отвлекла речь Астрид. Красивые, высокопарные и стройные слова лились из ее сладких уст рекой, казалось, искренне, но я-то знал, что все это фальшь и маска скорбящей девы. На самом деле она радовалась смерти королевы. Благодаря завещанию она обрела власть и упивалась своей силой и превосходством! Но все эти истины были известны лишь узкому кругу кармазинов, и не стоило выносить распри напоказ. Я сделал то, что от меня требовалось — подошел к жене и встал с ней рядом. Скорбел над гробом матери вместе с ней и смотрел на безжизненное лицо королевы, вспоминая его при жизни, но разум в тот же миг перевернул все с ног на голову! Я начал видеть лицо Тори, будто это она лежала сейчас в гробу мертвая и прекрасная…

Я потер переносицу, чтобы прогнать видение, а Тулан в это время отвлек меня от наваждения зачитыванием имен тех, кто поедет в Храм.

Стройной делегацией мы вышли на площадь, в конце которой, запряженные лошадьми, стояли черные кареты. Дождавшись, когда гроб вынесут и взгромоздят на специальный постамент на колесах, так же украшенный леониями, будь они прокляты, мы заняли места в каретах. У нас с Астрид была одна на двоих, как в день свадьбы. Снова мы сидели друг напротив друга и молчали, но в этот раз она на меня не смотрела, устремив взгляд в окошко. Я же не сводил с нее взгляд, разглядывая ее прелестный стан. Отвратительная лазурь кружев ее траурного платья смотрелась на ее теле отлично. Высокая прическа оголяла длинную шею, а грудь, приподнятая корсетом, смотрелась очень соблазнительно на общем фоне черного наряда. Корона на ее голове божественно мерцала золотыми гранями и безумно ей шла, будто Астрид в ней и родилась, хотя на самом деле в этой девке не было и грамма королевской крови!

— Даже слова не скажешь? Помнится, в прошлый визит в Храм твой рот не закрывался, — усмехнулся я, стараясь вывести ее на разговор.

— Каждый скорбит по-своему. Я же привыкла делать это в тишине, — не взглянув в мою сторону, строго произнесла она.

— Наедине со мной можешь не изображать скорбь. Лишняя трата сил. Я знаю, что ты рада ее смерти.

— Вряд ли вам известно, какие чувства я испытываю. Поэтому попрошу не клеймить меня фальшью голословно. Ваша мать не заслужила такой скорой смерти и тем более не заслужила столь страшной участи, как настолько беспринципного и наглого отпрыска. Побойтесь Великого Дракона, Хакон, хотя бы в этот траурный день поведите себя достойно принцу Звинси.

Вот непрошибаемая дрянь! И тут умудрилась съязвить с невозмутимым видом! Недооценил я в свое время женушку! Ох, недооценил! Это было моей самой большой ошибкой! Куда же делись наивные глазки и невинный голосок юной и глупой прелестницы? Та еще стерва, как оказалось! Но, забери ее дракон, соблазнительная сучка! Так бы и загнул ее прямо в карете! Так бы и протаранил ее сочную плоть до похотливых стонов из благоверных уст!

Мой орган тут же отозвался на развратную фантазию и набух в узких штанах, причиняя легкую боль.

— Смею заметить, что я уже не принц, а король, — выплюнул я с ненавистью.

— А по мне так все тот же заносчивый принц, — улыбнулась она краешком алых губ, но не повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Далеко ли ты ушла от меня, родная? Плетешь интриги, меняешь законы, чтобы ужалить меня побольнее. А как же хваленое благородство и светлая честь? Когда-то ты о них говорила…

— Странно слышать из ваших уст такие слова, как «благородство» и «честь», — наконец, я задел ее за живое, и она посмотрела на меня в упор. Врезалась блестящими от ярости глазами. Уже не такими светло-бирюзовыми, как раньше, а темными и штормовыми, будто тихое море взбунтовалось и вышло из берегов. — Где же они были, когда ты, скотина, безжалостно убивал моего ребенка?!

— Поверь, Астрид, я вовсе не убийца, и ребенок в твоем чреве был и моим…

— О твоих корыстных мотивах мне все известно! Не надо оправдываться!

— Ах! Да! Как я мог забыть, что командир тайной канцелярии заглядывает тебе в рот и докладывает обо всем!

Она усмехнулась.

— Куда же без Пармиса? Негодуешь, что друга потерял?! Поверь, это меньшая из тех потерь, что ждут тебя впереди, дорогой! — игриво подмигнула она и снова вызвала во мне волну возбуждения.

— Угрожаешь? Все это пустое, Астрид. Наслаждайся властью, пока есть такая возможность. Совсем скоро ты будешь валяться у моих ног и умолять взять тебя, а я еще подумаю, стоит ли мараться!

От ее гнева я получал не меньше удовольствия, чем от соития! Эти живые и страстные эмоции будоражили мой разум! Я дергал ее нервы за ниточки и наслаждался представлением. Сегодня понял, что тема ребенка выводит ее из себя, значит, туда и буду бить всякий раз, когда она посмеет мне язвить!

— Да что ты можешь, Хакон?! — хмыкнула она и вскинула брови. — Силой затащить в свое логово и приковать, чтобы не дала отпор, а потом изнасиловать?! Это сможет любой бродяга! А вот без шантажа и угроз поставить женщину на колени, да чтобы опустилась к твоим ногам по собственной воле — никогда. Ты мерзкий и пустой. Таких мужчин не любят. К таким лишь за монеты прыгают в постель и фальшиво стонут, чтобы получить свою выгоду! Тебя никто никогда не любил и не полюбит! Даже несчастная Тори предпочла тебе конюха, а это о чем-то да говорит, не находишь?

Мой рассудок пошатнулся от ее издевательских слов, а в глазах на миг потемнело. Когда же взгляд прояснился, я уже сжимал ее горло руками и смотрел в огромные обескураженные глаза, источающие дикий страх. Будто рыба на суше, она двигала губами в попытке глотнуть живительного воздуха. Ее лицо бледнело, а тело в конвульсиях сопротивлялось. Она впивалась ногтями в мои руки до крови, раздирая кожу до мяса, а я даже боли не чувствовал. Просто хотел убивать ее и смотреть, как жизнь медленно покидает ее! О, как же я хотел уничтожить эту дрянь, эту «опухоль» на теле королевства! Ей не справиться с моим сильным драконом! Это конец ее никчемной жизни! Я уже предвкушал ее погибель и почувствовал, как ее руки обмякли. Разжал ладони и попятился назад, начиная осознавать, что натворил. Схватился за голову и закричал.