Династия проклятых (СИ) - Пульс Юлия Александровна - Страница 36

— Но я хочу тебя сзади, — возразил Хакон, неохотно вдалбливаясь в естество женщины.

— Как только забеременею, каждый день буду утолять твой голод. Будешь брать, как хочешь и где хочешь, — под шепот ее откровенных слов принц наконец достиг долгожданного блаженства и извергся теплым семенем в ее нутро. Поспешил отпрянуть, но Тори задержала его внутри себя. Обняла и прижала к себе ногами.

— Я хочу, чтобы ты оставался во мне.

Хакон рассмеялся.

— Это ненадолго.

— Даже если так. Хочу впитать твой запах и темной ночью в одиночестве вдыхать его, думая о тебе. Буду ласкать себя, представляя, что это ты трогаешь меня там, целуешь и врезаешься пальцами до боли.

От этих откровений принц вновь ощутил дикое возбуждение и томно задвигался, круговыми движениями вбивая свое семя в лоно любовницы.

— Обещай, что больше никогда не разделишь с ней постель, — просила она, извиваясь под ним змеей.

— Обещаю. Она мне не нужна. Люблю только тебя. Только о тебе думаю, — самозабвенно нашептывал он.

— Нам надо от нее избавиться, — уверенно заявила Тори.

Хакон остановился и удивленно посмотрел в зеленые глаза фрейлины.

— В каком смысле?

— За что в нашем королевстве казнят женщин? — хитро улыбнулась Тори. Принц нахмурился и скатился с фрейлины на ковер. Посмотрел в потолок и скрестил руки на груди, пытаясь вспомнить законы. Он уже давно не посещал тайную библиотеку, хотя знал, что Хаама многое изменила в законах их королевства.

— За предательство короны всегда казнили. Лично видел, как живьем закапывали тех, кто поставлял важную информацию в другие королевства. На счет конкретных женщин не знаю. К чему ты это спрашиваешь? — нахмурился принц, не понимая, куда клонит его любимая.

Тори легла на бок и нежно коснулась волосков на торсе мужчины. Начала вырисовывать пальцем завитки и хитро улыбнулась.

— Хаама ввела новый закон. В соответствии с ним, жена наследника престола, уличенная в связи с любовником, если это доказано судом, отправляется на казнь.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, Тори! — едва не взорвался от негодования Хакон. Он даже на миг не мог представить, что его глупая супруга способна ему изменить! Да и не с кем! Ни один придворный кармазин не покусится на столь опасный хоть и лакомый кусок! Исключено! Астрид будет терпеть его связь ради короны и не посмеет совершить ошибку! Риск не оправдан!

— К тому, что ее надо подтолкнуть к измене. Я лично видела, как она отправилась в лес с Пармисом.

Принц хохотнул.

— Пармис мой друг и я лично просил его отвлечь Астрид. Я уверен, он никогда на это не пойдет! — заверил Хакон.

— А ты его попроси. Пусть соблазнит ее, — коварно улыбнулась Тори.

— Нет! Никогда я так не подставлю друга! Это будет грозить ему изгнанием из королевства, потерей титула и позором на весь его род!

— Я думала, что ты дорожишь нашей любовью, — вздохнула Тори и опустила печальный взгляд.

— Прекрати! — подскочил он на ноги и натянул штаны. Сел в кресло и закурил трубку, окидывая недовольным взглядом фрейлину. — Ты заходишь слишком далеко! Я не стану подставлять друга! Больше не буду унижать Астрид. Она смирилась с тем, что у меня есть любовница и не стала меня осуждать. Это дорогого стоит. Она не истеричка, которая падает в обморок от любой трудности. Она достойна того, чтобы с ней считаться.

— Теперь ты ее защищаешь! Конечно! Еще бы! После ночи любви, когда она подарила тебе свою невинность! — завелась не на шутку Тори, нервно поправляя юбку и зашнуровывая передний корсет платья, собираясь уходить.

Хакон привычно со вздохом потер лоб и взглянул на полный графин вина. Он не собирался сегодня пить, но наполнил кубок, чтобы успокоить нервы. Сделал два глотка и расслабился.

— Я проиграл ее невинность. Унизил ее ради тебя, — заговорил он ровным тоном, едва сдерживая приступ гнева. — Чего еще тебе надо, Тори?

— Ничего! — злобно бросила она и направилась к выходу, но в этот раз Хакон не бросился ее останавливать.

— Если сейчас ты переступишь порог этой комнаты, то никогда больше сюда не войдешь, — прорычал со всей яростью, что кипела внутри.

Тори обернулась и побледнела, но вовсе не от предупреждения принца. Она даже не услышала его слов. Согнулась в спазме и осела на колени. Схватилась за живот и исторгла из себя остатки пищи. Закашляла от нового приступа тошноты.

Обеспокоенный ее состоянием принц вскочил с места и подбежал к женщине, но она выставила руку вперед, не подпуская его близко к себе.

— Позови лекаря, — шепнула еле слышно.

ГЛАВА 22 Астрид

Мы с Пармисом покинули Хрустальное озеро, как только начало смеркаться. Поднялся ветер, и резко похолодало. Всю обратную дорогу меня трясло не только от колких потоков воздуха, но и от того, что стала женщиной в объятиях мужчины, которым постоянно грезила в последнее время. Это было моим наваждением. И вот то, что так пугало — свершилось! Даже не верилось, что все это произошло со мной! Такое безграничное счастье окутывало сознание, что я будто порхала над землей. Смотрела на герцога и таяла от его теплой улыбки. Никто и никогда не говорил мне столько приятных слов любви. Наконец я испытала настоящее блаженство, о котором мечтала с того момента, как узнала о предложении королевы. Пусть и не так, как думала, пусть не с законным мужем. И все это противоречило морали как общей, так и моей собственной! Нарушила главный запрет мамы, семьи, рода, повела себя совершенно необдуманно и легкомысленно! Пусть так! Но я слишком долго жила для других, выполняла предписания родных и ставила на первую ступень свой долг. И вот настало то время, когда я могла хотя бы украдкой жить в свое удовольствие, не задумываясь в эти редкие часы о последствиях порочной связи. Вверила свою судьбу в сильные руки мужчины, который никому не позволит меня обидеть! У него была тайная власть над всеми, даже включая королеву, которая безоговорочно верила герцогу.

Оказавшись у входа во дворец, мы простились с ним картинно холодно, хотя душа безумно тянулась к Пармису. Как только он ушел, а я направилась вверх по лестнице, меня с головой накрыло чувство одиночества и страха. Лишь рядом с ним я ничего не боялась, а вот наедине с собой… Мрачные мысли полезли в голову. Особенно в тот миг, когда вошла в королевские покои. Ступала по полу ватными от напряжения ногами и леденела от страха. Казалось, что стоит мужу посмотреть в мои глаза, как он все поймет и тогда…

Вздохнула с облегчением, когда не обнаружила в комнате Хакона. Прислужницы принесли ужин и хотели помочь мне раздеться, но я их прогнала. Не хватало еще того, чтобы они увидели капли крови на моем белье!

Я подождала, когда дверь за ними закроется и только тогда в спешке направилась в уборную. Оголилась и замыла кровь. Опустилась в благоухающую цветами купель и закрыла глаза. Даже цветочная пена не сумела смыть с меня аромат этого незабываемого, потрясающего мужчины — МОЕГО мужчины. Шея, волосы, кожа лица и губы — все пропахло неповторимым мускусно-древесным запахом, который нельзя ни с чем спутать. Он принадлежал только ему! Я купалась в жарких воспоминаниях нашей близости, чувствуя, как внизу живота защекотало от еле слышной томной боли. Я не хотела смывать с себя ни это неповторимое амбре, ни воспоминания о нашей близости. Это был самый лучший день в моей жизни. Я никогда еще не чувствовала себя столь желанной и любимой. Я готова была вечность пребывать в водовороте нежных ощущений, что вызывали воспоминания. Казалось, что ладони Пармиса продолжали осторожно касаться моей груди, а горячие губы осыпали поцелуями плечи. Даже от воспоминаний я не удержалась и пропустила стон, но тут же сжала губы и обняла себя руками. Скользкой веревкой страх обвил шею, медленно сжимая, перекрывая воздух, будто уже стою на эшафоте за измену мужу. С ужасом в глазах смотрю на беснующуюся толпу и улыбаюсь от того, что это счастье стоило жизни. Вижу маму в первом ряду смотрящих, и сердце раскалывается на тысячу острых осколков. Душа обливается кровью, когда по ее нежной щеке стекает слеза, когда она падает на колени перед эшафотом и умоляет отпустить ее нерадивую дочь. Прощает меня за ошибку лишь она, а королева отдает приказ палачу, и он дергает за рычаг…