По обе стороны Грани (СИ) - Духовникова Евгения - Страница 48

Он развязал мешочек, и высыпал себе в горсть восемь плоских блестящих кругляков — по числу курсантов. Элис подумала сначала, что это монеты, но, разглядев крепления для цепочек, поняла, что Тайлер держит в руках медальоны из какого-то чёрного сплава.

— Это октаниум с небольшим добавлением серебра. Чистый октаниум слишком мягок и довольно быстро тускнеет. Сегодня вам предстоит зарядить эти медальоны энергией, — настолько, насколько возможно. Будьте внимательны. Важность этой работы трудно переоценить.

Элис осторожно взяла заготовку для амулета, взвесила на ладони. Тяжёлая, а по виду и не скажешь.

— Надеюсь, все помнят, как заряжают амулеты? — проговорил Тайлер, сурово сверкнув глазами, — Мы посвятили изучению теории целых три дня. Помните: энергия медальона — ваша страховка и защита в Реверсайде. Это своего рода последняя соломинка для утопающего. Можно сколько угодно надеяться, что они вам никогда не понадобятся, — я сам искренне желаю, чтобы никому из вас не пришлось прибегнуть к их помощи, — он прищурился на солнце, — Но всякое случается… Энергия сейчас на пике. Разбирайте заготовки, и приступайте.

Курсанты разбрелись в стороны; кто-то уселся на траву, скрестив ноги, кто-то остался стоять.

Глубоко вздохнув, Элис положила медальон на ладонь, накрыла другой рукой и бережно сдавила, стараясь уловить колебания и завихрения пространства, попасть в резонанс. Чтобы лучше сосредоточиться, она прикрыла глаза, но даже сквозь опущенные веки увидела, как всколыхнулся воздух вокруг неё, и почти осязаемые потоки энергии, бурля, заструились по телу. Стало так жарко, словно она оказалась в чреве доменной печи. Чем больше заряжался амулет, тем горячее он становился.

Минуты тянулись медленно, как резина. Сколько прошло времени, понять было невозможно. В какой-то момент жар стал нестерпимым, и Элис испугалась, что металл не выдержит и расплавится, но внезапно почувствовала, что процесс достиг предела и постепенно сходит на нет, — октаниум впитал в себя столько энергии, сколько смог.

Она разжала руки и увидела, как на доселе ровной, гладкой поверхности медальона от центра к краям проступают точки, штрихи и линии. Переплетаясь, они выводили замысловатую двойную спираль, в которую вписывались треугольники и звёзды, и вскоре переливчато блестевший металл покрылся изящной сетью символов и знаков.

Девушка шумно перевела дух, потирая глаза. Голова немного кружилась, отчего казалось, что небосвод колышется, как купол циркового шатра, а по травянистому склону холма пробегают крупные волны. Впрочем, остальные выглядели ничуть не лучше неё: Джеймс и Стюарт, морщась от боли, потирали обожжённые ладони, а Луизу, белую, как полотно, била мелкая дрожь, — от её обычного надменного вида не осталось и следа. Анабель всё ещё тяжело дышала и моргала так часто, словно только что вынырнула из воды: создание амулета отняло у неё слишком много сил.

Элис оглянулась на товарищей: с их медальонами происходило то же самое. У Питера получилась тонкая каллиграфическая вязь, в которой угадывались древние руны, у Анабель рисунок напоминал морозные узоры на стекле, у Теренса он был похож на паутинку.

— Покажи, — шепнул Терри, с любопытством разглядывая её амулет, — Ух ты, класс! У меня по-другому получилось.

Он наклонился ниже, и его волосы будто бы невзначай соприкоснулись с волосами Элис, однако девушка была настолько увлечена изучением узора на медальоне, что ничего не заметила.

— Посмотрите на свои амулеты, — скомандовал Тайлер. — Если вы всё сделали правильно, сейчас вы видите так называемое факсимиле, именуемое также печатью духа. Факсимиле — отражение вашей личности. Его рисунок индивидуален, как отпечатки пальцев.

— Я знаю! — авторитетно сообщил Питер, радуясь возможности блеснуть эрудицией, — Никто не может использовать факсимильный амулет, кроме сотворившего его мага.

— Поэтому-то они и сделаны из сплава октаниума, — вставила Элис, — Наибольшая атомная масса, и, соответственно, ёмкость.

— У декриптия атомная масса выше, — профессорским тоном возразил Питер.

— Да, но мировые запасы декриптия — от силы сотня граммов, — Элис едко усмехнулась, — Причём одним самородком. И хранится он в Национальном геологическом музее. Так что если ты захочешь состряпать из него амулет…

Окончание фразы потонуло в дружном хохоте.

— На сегодня всё, — объявил Тайлер, — Вам необходимо как следует отдохнуть: перекачка энергии — дело нешуточное. Можете идти, — все, кроме дежурных.

Солнце стояло сейчас гораздо ниже, чем когда они приехали: над самым горизонтом. Горбатые тени от холмов ползли по дороге, становясь всё длиннее. Радуясь преждевременной свободе и беззаботно болтая, курсанты гурьбой двинулись вниз по склону, к припаркованным машинам, наслаждаясь теплым сентябрьским вечером.

Один человек, однако, отнюдь не разделял общего настроения, — Луиза Адамс.

Которая за всё время не произнесла ни слова.

Которая с разбегу налетела на Терри, поскользнувшись на траве, и чуть не сбила его с ног.

Которая молча подошла к своему турбомобилю, завелась, и первой уехала в город.

Элис думала, что Терри остановит свою девушку, и постарается успокоить, но он и не думал догонять её. Вместо этого он помог Элис сесть в машину, бросив на неё долгий, полный странного блеска взгляд, — в котором она с изумлением прочла, как в книге, всё, о чём он не решался сказать вслух.

Позади она услышала громкий шепот Джеймса: "С тебя причитается, Терри. За подсказку насчет марципанов".

К концу недели окончательно распогодилось: жара наконец-то схлынула, а дожди ещё не начинались. Так бывает лишь один раз в году: июльский зной позади, и уже чувствуется холодное дыхание осени, но солнце ещё посылает земле свои прощальные лучи. В такие дни хорошо бродить по набережной, глядя, как наполняются ветром белоснежные паруса спортивных яхт, борющихся за призы осенней регаты, или, потягивая через соломинку мятный коктейль со льдом, сидеть в тени огромного клёна, углубившись в чтение "Столичных ведомостей" или "Городского портрета".

Поймав себя на том, что не читает статью, а размышляет о своих делах, Элис свернула газету и отложила в сторону. Она чувствовала себя загнанной в угол. Терри не был ей несимпатичен, но её пугала его прямота и бесхитростность, с которым он пытался завязать с ней отношения, а также его чрезмерная инициативность. Он словно бы всё уже решил за неё, и ждал её согласия, а Элис не любила, когда её ставили перед фактом. Не говоря уже о том, что, принимая ухаживания Терри, она ставит в неловкое положение Луизу, питавшую к парню совсем не дружеские чувства. Пусть они с Луизой не очень ладили, но Элис совсем не хотелось становиться её врагом. А разбивать пару, которую она до недавнего времени считала практически идеальной, было просто свинством.

— Мы ведь все в одной лодке, — пробормотала Элис, задумчиво поглаживая факсимильный медальон, с которым она в последнее время не расставалась ни на миг, — Насколько было бы проще без этих глупых переживаний!

И тут же ощутила укол где-то глубоко в груди, вспомнив свой последний сон.

Сейчас, когда она без пяти минут штатный агент разведки, нет у неё права на такие чувства. Как нет их и у Теренса. К счастью, маги, в отличие от людей, способны управлять своими эмоциями.

Элис понимала, что ещё тогда, во вторник, должна была объясниться с ним, и каждый раз, сталкиваясь с парнем в столовой или коридоре, ей становилось совестно за своё молчание, но на решающий разговор девушка так и не решилась, зная, что не сможет подобрать нужных слов.

Впрочем, для того чтобы поговорить с Теренсом, надо было как минимум застать его одного, — а как раз это в последнее время было сделать очень непросто: Луиза всюду ходила за своим парнем, словно она стала его тенью.

Остальные курсанты старались вести себя так, будто им всё до лампочки, — дескать, разбирайтесь сами. Элис была им благодарна за это, но в глубине души понимала, что пара дружеских советов была бы сейчас очень кстати.