Ареал: Вычеркнутые из жизни. Государство в государстве. Умри красиво - Тармашев Сергей - Страница 39

– Коля! Медведь! – окликнули его сзади. – Посмотри, что с Капканом! Шорох, ты меня слышишь?

– Слышу, – хрипло отозвался Шорох, отплёвываясь. Он попытался приподняться: – Картинка перед глазами плывёт…

– Не вставай, – посоветовали ему. Кажется, это был голос Базальта. – Он может заметить!

Медведь осторожно подполз к неподвижно лежащему Капкану и развернул его к себе лицом. Тот был жив, тяжёлое дыхание с неровным присвистом тихо вырывалось через стиснутые зубы. Майор уложил его обратно на живот, чтобы не задохнулся ненароком от запавшего в горло языка, но боец дернулся и закашлялся, собираясь подняться.

– Тихо, Капкан, тихо! – Здоровяк могучей ладонью припечатал его к земле. – Он где-то рядом!

Боец понял и затих, пытаясь сдерживать душащий кашель. Медведь обернулся и посмотрел назад. Базальт и Водяной залегли позади, в десяти метрах от пролома, автомат Влада висел на шее, в руках он держал пулемёт Базальта. Сам Базальт не сводил глаз с дыры в стене, сжимая в кулаке ручную гранату.

– Это ты гранатой его? – тихо уточнил здоровяк, чувствуя, как возвращается ясность мышления.

– Угу, – подтвердил Базальт. – Стрелять было без толку. Он не реагировал на попадания. Водяному спасибо, быстро довёл меня досюда. Две РГДшки пришлось бросить, чтобы заткнулся.

– Убил? – Шорох отплёвывался от набившейся в рот жёлтой пыли.

– Куда там! – скривился Базальт. – Он как понял, что до меня не достаёт, далековато ему, так перестал шуршать и отпрыгнул подальше внутрь. Теперь сидит в глубине и таращится на нас, «Филин» его видит.

– Давайте отступим на безопасное расстояние и подождём, когда он выйдет! – негромко предложил Водяной. – Издали расстреляем!

– Это же Профессор. – Медведь покачал головой. – Он за пределы своего дома не выйдет. Так и будет там сидеть и кипятить мозги всем, до кого дотянется.

– Чем же он питается, – удивился Влад, – если никогда оттуда не выходит?

– А кто его знает, – усмехнулся Базальт. – Сходи и спроси, вдруг поделится секретом. Сторожа и Профессора могут из домов месяцами не выходить. Сталкеры говорят, что ждать, пока он отлучится, бесполезно. Наверное, они зверьё жрут, что к ним в дома залазит, от Выброса спрятаться или от хищника…

– Ничего, сейчас у него появится причина выйти! – зло пообещал Медведь и потряс Капкана за плечо: – Ты как? Оклемался? До Айболита доползешь полста метров?

– В голове звенит, – сипло ответил тот, – а так вроде ничего. Доползу. Только не тряси так, в мозги отдаёт. Тебе только нянькой в детском саду работать!

– Угу, – присоединился к Капкану Шорох, – в детсаду для детей-маньяков, приговорённых к мучительной смерти.

– Да идите вы! – возмутился здоровяк. – Водяной, забирай этих придурков и уводи к Айболиту, скажи, им требуется срочная психиатрическая помощь. Я до того места, где вы сейчас лежите, отсюда спокойно дойду?

– Ну… – Влад секунду думал, – лучше доползите до Шороха, а уже от него по прямой сюда! Так можно. Я нож воткну в качестве ориентира! – Он достал нож и вонзил его на полклинка в землю прямо перед собой.

– Капкан, выстрел отдай! – Медведь аккуратно потянул за ремень на плече бойца, на котором висела запасная термобарическая граната, забирая её себе. – И граник оставь. Давай, двигай!

Майор подобрал лежащий рядом с Капканом гранатомёт, подхватил запасной выстрел и быстро пополз вслед за остальными. Добравшись до бывшей позиции Водяного и Базальта, он остановился, опустил забрало шлем-сферы до второго щелчка и поднялся на ноги, укладывая на плечо РПГ-7.

– Посмотрим, какой ты живучий! – заявил здоровяк, наводя прицел на слабо виднеющуюся в темноте лаборатории тепловую сигнатуру Профессора. – Эта игрушка тебе понравится!

Гранатомёт выстрелил, гулким эхом отзываясь через стенки загерметизированной шлем-сферы, и реактивная граната стремительно рванулась внутрь здания. Оглушительно громыхнул взрыв, темнота лаборатории полыхнула пламенем, и наружу рванулось целое облако обломков и дыма. Изнутри лабы раздался истошный визг, но Медведь уже укладывал на плечо заново заряженный гранатомёт. Вторая граната ушла вслед за первой, и следующий взрыв сотряс здание, заставляя подпрыгнуть потолочные плиты. Облака дыма и осколков хлестнули из всех щелей, и истеричный визг усилился, вибрируя, и внезапно начал удаляться, быстро затихая вдали.

– Не понравилась, – определил Медведь, опуская гранатомёт. – Странно. Извини, ошибка вышла.

– Коля! – окликнули его сзади, и здоровяк обернулся. Айболит стоял с биноклем в руках: – Там Байкал руками машет так, словно планирует взлететь!

– Водяной, Базальт, сходите за ним! – приказал майор. – Только быстро и осторожно! Остальным держать пролом на прицеле! Прикройте меня, я за пулемётом вернусь.

Но больше воевать не пришлось. Спустя десять минут обычно немногословный Байкал эмоционально рассказывал о произошедшем, покачивая головой от удивления.

– После второго выстрела штатные ворота вырвало взрывом, словно их бульдозером таранили! Створки рванулись прямо по Плеши, их аж сточило наполовину! – Снайпер сделал большие глаза: – И вслед за ними из ворот Профессор вылетает! С визгом, как, блин, олимпийский прыгун в длину, метров десять – одним прыжком! Пронёсся над Плешью на двухметровой высоте, приземлился на ноги и рванулся, словно скаковой жеребец, прямо на меня! Я думал – всё, конец фильма… А он промчался мимо в своём белом халатике, так и не переставая визжать, скорость километров шестьдесят в час была, я клянусь! В полуметре от меня пронёсся, аж воздушным потоком ударило! Ну и рожа у него, никогда не забуду! Такое не в каждом ужастике увидишь!

– В Эпицентр побежал, лечиться! – определил Айболит. – Видать, серьёзно его поцарапало. Думаю, у нас есть не меньше четырех часов на осмотр лабы. Ночью он вернётся. Привыкают они к своему дому.

– Тогда не будем терять времени. – Медведь встал с трухлявого обломка древесного ствола и поднял стоящий рядом «Печенег». – Пошли внутрь. Там темно, провозимся долго.

Досматривали лабораторию до самого вечера, сильно замедляло дело отсутствие освещения, «Светлячков» было всего два, и приходилось жечь лучины, нарезанные тут же, из обломков лабораторной мебели. На всякий случай попробовали изготовить факел, но чуда не произошло: едва вспыхнув, он быстро потухал. Ареал по-прежнему не любил много огня. Но к наступлению темноты поиски всё же удалось закончить. Результаты превзошли все ожидания: на экспериментальном столе обнаружились два осколка, ещё четыре хранились в экранированном лабораторном шкафу в кабинете начальника лаборатории. Один из них оказался втрое крупнее остальных, размером почти с кулак, и постоянно гасил подносимые к нему лучины.

– Сильный гадёныш! – заявил Айболит. – Это хорошо. Посмотрим, что скажут наши эйнштейны. Я думаю, надо забрать с собой жёсткие диски с местного центрального компьютера. Мало ли, вдруг там есть что-то, что им пригодится.

Пока ковыряли приборную стойку, взламывая экранированный корпус, куда-то делся Водяной, и хватились его, только когда вышли на улицу. Уже темнело, и стоило оперативно решить, искать место для ночлега или возвращаться на базу. Ждать возвращения Профессора никто желанием не горел.

– А где Водяной? – Медведь окинул взглядом своих бойцов. – Куда делся? Кто-нибудь видел, как он выходил?

– Я первым из лабы вышел, – наморщил лоб Байкал. – На улице никого не было. Может, он всё ещё внутри? Заблудился в потёмках?

Медведь в два шага оказался у здания, прыжком заскочил в пролом и издал зычный клич:

– Водяной!!! Ты где?! – Он набрал воздуха в лёгкие и заорал ещё громче: – Водяной!!!

– Я тут, – из глубины захламлённого коридора появился Влад с зажигалкой в руке. – Извините, увлёкся. Никак не открывается! Освещения не хватает, надо на улице попробовать.

– Чего открывать-то собрался? – посторонился здоровяк, пропуская его к выходу наружу.

– Нашёл в лаборатории. – Водяной перелез через обломок стены и убрал зажигалку в карман. Во второй руке у него обнаружился небольшой кубический контейнер. – Случайно в общем-то. Споткнулся и уронил зажигалку. Начал искать, а тут он. Только открыть не могу, замок какой-то мудрёный, в темноте не получается. – Он приподнял контейнер на ладони, подставляя его под слабые голубоватые лучи вечернего солнца.