Вавилон восставший - Диналло Грег - Страница 12

Ну вот, как обычно, ему «повезло». Мерфи заметил, что в самом конце аудитории за задними рядами прохаживается декан Фоллуорт. Сколько времени он уже здесь? — подумал Мерфи.

— А теперь, дабы не оставлять вас в состоянии полного недоумения и разочарования, я должен заверить вас в том, что ответ на вопрос, был ли Иисус подлинной исторической фигурой, к счастью, не зависит от подтверждения подлинности только этого оссуария. И основания для утвердительного ответа на этот главнейший вопрос мы тоже обсудим на наших занятиях. Однако когда будет полностью доказана подлинность оссуария — а я полагаю, рано или поздно такое обязательно произойдет, — это станет еще одним важным доказательством для тех, кто верит в него, кто верит, что Иисус когда-то жил на этой земле.

Мерфи бросил взгляд на часы.

— Давайте пройдемся по списку литературы, предназначенной для изучения в рамках нашего курса.

— Постойте, Мерфи!

У выхода из аудитории за рюкзак Мерфи ухватилась костлявая рука.

— Декан Фоллуорт! Какой великолепный пример вы подали студентам, проверяя, таким образом, мои лекции.

— Неужели, профессор Мерфи? — Фоллуорт ростом не уступал Мерфи, но при этом отличался бледностью настоящего книжного червя, по сравнению с которой цвет лица некоторых мумий показался бы здоровым румянцем. — Вы называете это лекцией? Я называю такое позором. Единственное ваше отличие от бродячего проповедника это то, что в конце вы не передали в зал тарелочку для пожертвований.

— С благодарностью приму любое приношение, которое вы соблаговолите сделать, декан. Может быть, вам нужна программа моего курса?

— Не нуждаюсь, мистер Мерфи. У меня достаточно материала для представления в ученый совет университета с целью организации аккредитационных слушаний по поводу евангелического шоу, которое вы по какой-то непонятной причине именуете академическим курсом.

«Спокойнее, спокойнее!» — произнес Мерфи про себя.

— Декан, если вы по той или иной причине находите мою работу недостаточно профессиональной, пожалуйста, помогите мне развить преподавательские навыки. Но если вы завели разговор для того, чтобы выплеснуть на меня свою ненависть к христианству, то я, извините, не обязан все это выслушивать.

— Вы, наверное, не знаете, как в кампусе называют ваш идиотский цирк. Библия для обалдуев, Иисус для сосунков и галиматья из Галилеи.

Мерфи не смог удержаться и рассмеялся.

— Вот это мне как раз нравится. Я рассчитываю, что мой курс будет иметь развивающее воздействие на слушателей, но должен признаться, декан, что не проверял коэффициент интеллектуальности у тех, кто его выбрал. Студенты получат определенные знания, могу вам это гарантировать, но я, вне всякого сомнения, разочарую вас, отвергнув ваше требование сделать единственно дозволенными методами обучения на моих занятиях те, что способны засушить души и тела студентов, превратив их в интеллектуальные мумии.

— Попомните мои слова, Мерфи. Надежды на введение вашей дисциплины в учебный план университета и надежды на продление вам срока пребывания в преподавательской должности столь же пусты, как и тот ваш ящик для костей.

— Оссуарий, декан. Оссуарий. Мы ведь сотрудники университета, давайте пользоваться научными терминами. Если он все-таки окажется подделкой, я постараюсь задешево приобрести его для вас, чтобы вы хранили в нем свои пуговицы. А теперь вынужден откланяться, у меня есть еще один новый артефакт, изучением которого я должен заняться.

8

Закрыв за собой дверь лаборатории, Мерфи облегченно вздохнул. Это его святилище, где нет места административному чванству и мелким академическим сварам. Лишь истина имеет здесь значение. Очень символичным казалось и то, что стены в святилище выкрасили в ослепительно белый цвет. Залитая светом галогенных ламп комната была заставлена лабораторными столами и увешана хромированными полками с оборудованием. Единственным звуком было едва различимое жужжание компьютеров и контрольных систем.

В центре помещения располагался стол, специально оборудованный для фотографирования артефактов, с двумя галогенными стробоскопами для бестеневого и бесцветного освещения и шкалами для сравнения размеров. Рядом на треножнике стояла суперсовременная цифровая камера. Над ней склонилась Шэри Нельсон в белоснежном лабораторном халате. Девушка вставляла в камеру карту памяти.

— Привет, Шэри, — окликнул ее Мерфи. — Спасибо, что нашла сегодня время, чтобы помочь мне. К нам хотела присоединиться Лора, но давай будем начинать — я почему-то уверен, что у нее сейчас дел по горло с этими ее юными бездельниками.

— Профессор Мерфи, мне порой кажется, что вы никогда не были молодым.

— А я никогда и не был. У меня очень древняя душа. Спросите у моей мумии.

— Ваши обычные шутки, но при этом очень-очень древние. — Девушка подняла голову от камеры и одарила профессора ослепительной улыбкой. — Я здесь уже целый час, готовила тут все… Я хочу сказать, это безумно интересно!

Она указала на металлический футляр, который Мерфи крепко сжимал в руках.

— Не хочется, чтобы тебя постигло сильное разочарование, если он не оправдает наших ожиданий, Шэри. Клянусь, я не имею ни малейшего представления о том, что это такое.

— Но вы же думаете, что там должно быть нечто очень важное, ведь правда? Вы сами это писали. Я поняла по тону вашего письма, что вы были очень взволнованы.

Шэри права. В полубреду от боли и усталости Мерфи пришел к твердому убеждению, что у него в руках находится нечто, обладающее грандиозным, невероятным значением, и послал совершенно безумное электронное письмо Шэри, из которого невозможно было не понять, в каком он состоянии. Однако теперь холодно-рациональный дневной свет начал порождать сомнения, которые понемногу возвращались вместе с пульсирующей болью в плече.

— Я надеюсь, Шэри. Но ты же помнишь первое правило библейской археологии?

— Знаю, знаю, — прощебетала она. — Всегда будь готов к разочарованиям.

— Верно. Не позволяй надеждам мешать твоей объективности.

Шэри хорошо выучила урок, но чувствовалось, что до души ее эти правила еще не дошли.

Мерфи не оставалось ничего другого, как надеяться, что в футляре содержится нечто большее, чем горстка древней пыли.

Прошлой ночью, прежде чем заснуть тревожным сном, они с Лорой внимательно осмотрели футляр и обнаружили почти невидимый шов посередине. Создавалось впечатление, что две половинки футляра идеально привинчены друг к другу.

Шэри зачарованным взглядом смотрела на Мерфи, который взял футляр обеими руками и приготовился развинтить его.

— Подождите! — крикнула она вдруг. — Может, вначале следует еще что-то сделать?

Мерфи озадаченно взглянул на девушку.

— О, ты хочешь сказать, просветить ее рентгеновскими лучами? Шэри, твой старый профессор может тобой гордиться. Ты совершенно права. Как правило, перед тем как извлекать, что бы то ни было из подобных капсул и подвергать содержимое воздействию воздуха, мы должны получить хотя бы общее впечатление о том, что находится внутри. Но я могу поспорить на обед в нашем университетском кафе, что внутри находится некий папирусный свиток. Это единственное, что может быть таким маленьким, легким и притом содержать информацию, которая, по словам передавшего мне футляр, находится в нем. Если это папирус, хранившийся пару тысяч лет или даже больше и не испорченный за все эти годы, значит, он очень, очень сухой, а как только ты сделаешь свои фотографии…

— Нам придется проводить регидрацию!

Энтузиазм Шэри невольно заставил Мерфи улыбнуться. Несмотря на то, что Шэри была всего лишь студенткой, она принадлежала к числу самых здравомыслящих людей, которых Мерфи когда-либо встречал. Впрочем, перспектива обнаружения настоящего библейского артефакта заставляла ее прыгать от радости и восторга, словно двухлетнюю малышку.

— Верно. Все готово? Ну что ж, начнем.