Император Африки (СИ) - Птица Алексей - Страница 45

Этот человек, высохший как акация, такой же худой и корявый, как и она, весь перекрученный тугими жилами и железными мышцами в пополам со шрамами, обладал мистической способностью всё видеть и замечать. Казалось, ничто не могло укрыться от него в этом мире.

Сейчас же его жёсткие глаза внимательно смотрели им, прямо в их дикарские души, пытаясь увидеть там то, что они тщательно скрывали под тонким слоем воспитательного воздействия родителей и родового племенного менталитета, и видимо смог, что-то увидеть, раз дал приказ, забрать их учиться на унганов.

Все трое обладали стремлением управлять и манипулировать другими в своих целях, но не умели ни делать этого, ни вообще понять тех чувств и мыслей, что скрывались глубоко в их подсознании. Зато это смог увидеть Палач, этот тонкий знаток человеческих инстинктов и животных желаний.

Как бы там ни было, но все втроём они оказались в школе унганов, которой, как это ни странно, руководил не природный негр и не пришедший из глубин континента один из великих унганов, а выходец с карибских островов, некий Андре Хосес, попавший в Африку неведомыми путями жизни и смерти.

Горячий поклонник культа Вуду, зародившегося скорее не в Африке, а на испаноязычных островах, он увидел в Мамбе мессию, спустившегося в этот мир, чтобы сделать его лучше и справедливей.

Этот самый Андре Хосес попал в Африку вместе с афроамериканцами второй волны, успев повоевать против португальцев и французов, и выжив в той мясорубке войны за продовольствие, что разразилась сразу вслед за этими войнами. Приняв судьбу, какой она есть, он перешёл работать на строительство железной дороги от порта Матади до Леопольдвилля.

Физически крепкий, он был высоким креолом, с такой мешаниной генов и крови самых разнообразных представителей и белой, и красной, и чёрной расы, что определить его расовую принадлежность, не взялся бы ни один из дипломированных специалистов в этой области. В его лице сосредоточились черты циничных англичан, горячих испанцев, диких индейцев, и ленивых африканцев. Больше всего он напоминал лицом типичного выходца с острова Ямайки, что практически так и было.

Обладая умом и отличным воображением, он быстро схватывал все те полумистические верования, что процветали на карибских островах и в Африке. Уже в Африке у унганов, он нахватался самых разнообразных сведений, включая умение составлять врачебные снадобья, варить отвары, зелья, и эликсиры. Прошедший через многое и сумевший выжить при этом, он обладал многими качествами, одно из которых было умение разбираться в психике любого дикаря, подстраиваться под неё и выдавать желаемое им за действительное, подменивая различные понятия, и заменяя личное на общественное.

Сбежав с тяжкой работы на строительстве железной дороги, он смог добраться до Мамбы, и попасть к нему на личную беседу, после которой стал одним из самых фанатичных адептов змеиного царя, как он про себя называл Мамбу. Вот такому человеку и было поручено организовать школу унганов, а потом и академию, для чего ему были выделены самые лучшие кадры, какие только имелись на тот момент в Африке.

Рики, Тики, и Тави стали его любимыми учениками, которых он пестовал с самого начала. Все трое перешли учиться на чёрных эмиссаров и все трое убыли после окончания школы в помощники местным вождям. Они не стремились стать вождями крупных племён в Дагомее, Того, или Сьера-Леоне, наоборот, они уходили в тень, скрываясь в ней, и уже оттуда, управляли и, манипулировали вождями племён.

На них лежала, организация подготовки боевиков, снабжение их оружием, получаемым от имени царя Судана Иоанна Тёмного, а также обучение боевым действиям. Они же занимались запугиванием местного населения и нагнетанием мистических настроений, которых и без того в этой среде были огромные наслоения.

Сейчас во всей Африке не было ни одного его жителя, который бы не знал о том, что где-то в центре континента, в богатом дворце, построенном на костях завоевателей и украшенном скульптурами безжалостных африканских богов, живёт Великий унган и Великий вождь по имени Мамба. Он взял себе в угоду окружающему миру титул царя и имя Иоанн Тёмный, не только для того, чтобы его боялись и уважали дикие африканцы, но и чтобы его боялись, только кажущиеся цивилизованными, европейцы.

Оттого, любой африканский вождь, надеялся и верил, что ему и его племени всегда помогут, и спасут от смерти, если они не справятся. Каждый из негров знал, что в глубине чёрного континента, есть волшебная страна духов, а в её центре есть город, где родился и стал вождём Мамба, и откуда он правит многими и многими племенами.

В этой стране нет мух цеце, там всегда растут вечно плодоносящие бананы, а пальмы, брызжут сразу готовым пальмовым вином. Сорго растёт само и не требует за собою ухода, а многочисленные стада коз, свиней, и домашних быков, так и просятся на жаркое. Плюющаяся ядром кобра и чёрный аспид охраняют вход в эту долину, и ни один белый, не может там ступить и шага, не будучи укушенный или оплёванный ядовитой змеёй.

Африканская гарпия, вместе с бесстрашными воинами-планерами, охраняет покой африканского неба, издалека замечая врагов негритянского народа. Ни один негр, услышавший подобные сказки не сможет поднять руку на Великого унгана. Ибо каждый несчастный кто посмеет, знает, что отсохнет его рука после этого, сердце окаменеет, разум рухнет в объятия безумия, а душа, навеки будет отдана жестоким и мстительным богам Африки.

Так знайте же, братья, и помните всегда об этом, передавая из уст в уста о силе и величии нашего господина, смотрящего сквозь глубь веков. Он заставил работать на себя белых людей, служащих ему и за страх и за совесть, а не только за золото и разноцветные каменья, рождающиеся в нашей земле.

Помните! И донесите эти слова до ушей каждого африканца, будет ли это ребёнок или старик, женщина или мужчина! Обо всех помнит Великий унган, и обо всех он вспомнит в час беды и призовёт к себе на битву народов. Ждите и сражайтесь, ждите и надейтесь, ждите и жгите, всех, кто посмеет нарушать слово и дело нашего вождя. Аминь, братья!

Закончил свою лекцию, переходящую плавно в молитву ректор-унган Андре Хосис и сложил руки на своей изрезанной многочисленными шрамами волосатой груди, едва прикрытой серой от пыли рубашкой.

И Рики, и Тиви, и Тави, держали свои уши раскрытыми, а сердца — открытыми, внимая наставнику Андре. Их обучили эфиопскому и арабскому письму, но немногие в Африке могли его прочитать, оттого, оно использовалось в качестве скорее шифра, чем для переписки между вождями.

Их обучили хорошо стрелять из любого стрелкового оружия, в том числе и из ручных пулемётов, вести диверсионную борьбу, манипулировать сознанием дикарей, знанию пантеона основных богов Африки, а также заставили принять коптскую веру, православный свет которой, должен был освещать их дальнейшую деятельность.

Они научились отправлять почтовых голубей, ловить рыбу, охотиться на диких животных, оказывать первую медицинскую помощь, и знали большинство противоядий от укусов животных и насекомых. Да много ещё чего, было вложено в их пустые, как бамбук головы.

Но они старались, напрягая свои мозги изо всех сил, ведь наградой им было — их могущество, могущество тайных чёрных эмиссаров Мамбы, чёрных кардиналов веры в богов Вуду и всех остальных африканских богов, имена которых, старались не произносить вслух… Ну, и православная вера, как же без этого…

Наступило время выпуска, и все они были отправлены в разные стороны, нести свет веры и учения Иоанна Тёмного, измученным суровой жизнью неграм. С ними вместе были отправлены и выпускницы другого факультета, называющие себя мстительницами. Этих чернокожих девушек, готовили по отдельной программе, где их учила Азель, и были они самыми лучшими, как снаружи, так и внутри, представительницами чернокожих африканских племён, да и не только, преследовавших тайные цели, которыми не делились даже с тем, с кем делили ложе по любви или желанию.

Обучение закончилось, и выпускники и выпускницы, разъехались по местам своего распределения, чтобы вершить судьбу Африки. А на их место были набраны новые, взятые из всех племён, которые населяли Африку по всей её территории, куда смогли дотянуться щупальца почтовых станций хараки, движимые волей их бессменного руководителя Палача.