Записки раздолбая или мир для его сиятельства (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич - Страница 49

  - Очень-очень крутые лекарства! От мора и эпидемии! - пояснил я.

  - И что... И от мора есть лекарство? - неверящий взгляд.

  - Не от каждого, но да, от многих... - отчего-то засмущалась травница. - Но сейчас я их воспроизвести не могу, оборудование не позволяет.

  - Дальше давай, - махнул я рукой. Она послушалась.

  - Два с половиной года назад, в субботу, возвращалась домой из гипермаркета, и на меня напали марокканцы.

  - Кто? - А это Вермунд.

  - Марокканцы. Это в их королевстве диаспора людей из бывших колоний, - снова пояснил я. - Они их завозят, чтобы те сидели на их шее, не работали, получали пособия на еду и занимались разбоем, грабя их же самих.

  - Это не так! Взвизгнула травница.

  - Но это же глупо! - округлила глаза Астрид.

  - Им плохо в своих странах! Там война! Мы спасаем их от смерти! - продолжала Анабель. Я про себя хмыкнул - тяжёлый случай. Общечеловеку мне только в команде не хватало. Бельгия... М-мать его! Нельзя было попроще вариант? Да хоть землячку какую! Но с другой стороны биохимик...

  - В Марокко война? - Усмехнулся я. - Не помню такого. Уверяю, за два с половиной последних года её там не случилось. Война есть только в Ливии, но напомни, кто её организовал? Италия, Франция, Британия, США. Ваши НАТОвские союзнички.

  Тишина.

  - Вы устроили войну в Сирии! И Афганистане! - попыталась парировать она.

  - А ещё мы Кеннеди убили, - хмыкнул я. - И Гая Юлия Цезаря.

  - О, про Цезаря подробнее! - оживился Вермунд. Товарища Гая Юлия тут помнили, правда, смутно. Но слово 'Цезарь' в лексиконе - синоним слова 'император'. Типа того, которого ждут легаты Флавии.

  ...Блеать, какой-то театр абсурда у нас! Ладно, заканчиваем балаган.

  - Красотуля, давай дальше про марокканцев.!

  - Сам ты красотуля! Я, между прочим, тебе в матери гожусь! - обижено фыркнула она. - У меня дочь старше тебя! И внучка... Была... - Грусть. Тяжёлый вздох.

  - Марокканцы!.. - напомнил я.

  - У нас не самый лучший район, - покачала она головой. - Они... - Краска залила её лицо. - Они нас не первый раз грабили. Но у нас не было денег чтобы переехать в другой район. И...

  Снова тяжёлый вздох.

  - И они тебя убили, - констатировал я. - В этот раз. Хотя до этого только грабили.А тут кто-то решил выпендриться и всадил ножик этой белой сучке. Или из пушки завалил. Да?

  Ответа не требовалось.

  - Не знаю как было, когда тебя убили, но сейчас в Германии запретили выставлять рождественские ёлки - они оскорбляют чувства обиженных. Немок на Новый год открыто насилуют - и полиция боится отсвечивать. Во Франции взрывают церкви за то, что на них католические кресты, которые тоже оскорбляют чувства правоверных. Священников убивают. В прессе всё это замалчивают под мантры о бедных несчастных обиженных мигрантах. А виновата во всём Россия, как обычно. Только России насрать - переживём вас, 3,14дорасов. Тебе повезло, старуха, что сдохла, всё это не увидев, что там сейчас творится. А дальше только хуже будет.

  На моё 'старуха' поморщились все, сидящие за столом. А непоседа Рыжик на всякий уточнила:

  - Почему она старуха? - И это... Можете всё же говорить так, чтобы мы вас понимали?

  - Ей пятьдесят семь лет, - перевёл я. - Её убили в пятьдесят четыре, и почти три года она у нас.

  - Ричи, что за фарс? - ожил сотник. - Каких пятьдесят семь?

  - Дядька Вермунд, поверь, это нужно дослушать! - повысил я голос. - Я ж говорю, она не совсем та, кем вы её считаете! А точнее совсем не та. А ты, красавица, переходи к сладкому - чем здесь занималась.

  Анабель снова опустила голову.

  - Мне было плохо. Жуткие видения. Жуткие картины перед глазами. Казалось, что я - это не я. Это был сплошной кошмар, длившийся вечность. Но потом... - Вздох. - Я поняла, что стала молодой девушкой Анабель, ученицей деревенской травницы. Я, биохимик, посвятивший десятилетия разработке вакцин, училась у деревенской ведьмы лечить травками запоры! - воскликнула она, подскакивая.