Древний Рим. Имена удовольствий (СИ) - Грез Регина - Страница 40

Меня охватил озноб от недоброго предчувствия:

— А, что, вы думаете, Гая могут отправить подавлять это восстание?

От волнения я даже перешла на "вы". Кассий казался гораздо старше меня и не был рабом. Мужчина строго посмотрел в мою сторону единственным глазом:

— Конечно! А кто же еще? Тит Лукреций со своими легионами сейчас охраняет рубежи в Германии, там тоже неспокойно. Плавт разбит и ему не доверят командование, хоть он и рвется восстановить свое доброе имя. Всем известно, что усмирять рабов придется нашему Каррону.

Известно всем, кроме меня, его новоиспеченной невесты… Я закрыла лицо руками, чувствуя, что сейчас разревусь. Гай, вероятно, знал положение дел на юге страны, но даже словом не обмолвился, что может снова попасть на войну. А, может, просто не хотел меня тревожить, нам было так хорошо и спокойно вместе.

— Госпожа, не печалься, — успокаивал меня грек, — это не займет много времени, консул вернется с победой и вы сможете готовиться к свадьбе.

Как бы мне хотелось в это верить… Желание продолжать прогулку исчезло, мы и так уже долго отсутствовали, Гай вполне может ждать нас в усадьбе. И мне еще влетит от него за то, что не сижу дома, ожидая жениха, как положено добродетельной Пенелопе. И не важно, что мы еще не женаты, это простая формальность, тем более, что в Риме легко развестись, особенно мужчине, который хочет избавиться от надоевшей спутницы жизни, чтобы привести в дом новую подругу.

Но, вернувшись в дом консула, мне пришлось пережить новую неприятность. Оказывается, Гай Марий почти час метался по своим комнатам, как разъяренный лев, поскольку вынужден был срочно покинуть город с ответственной миссией, а милая невеста бродит неизвестно где и попрощаться как следует не получится. Это мне передали расстроенные за нас слуги. Мы разминулись с Гаем, и он уехал, не оставив мне даже коротенькой записки. Не догадался или не захотел…

Я готова была волосы на голове рвать от отчаяния, я ругала себя на чем свет стоит, но велика ли моя вина? Откуда мне было знать, что какие-то там сбежавшие рабы грозят спалить Рим и построить тут свою «свободную республику», что только мой «генерал» способен подавить мятеж и теперь вся империя возлагает на него большие надежды. Если бы меня вовремя посвятили во все последние новости, я не по городу бы шаталась, а собирала Гаю рюкзак в дорогу, ну, или что там у него имеется для походных целей. До любви ли теперь моему полководцу…

Аннея и Артик успокаивали меня, а Элиав стоял рядом, украдкой поглядывал на мою симпатичную молоденькую рабыню. Щеки чувствительного грека заливал румянец, а потом он, немного стесняясь, попросил у меня восковую дощечку, потому что парню пришли вдруг на ум поэтические строки, и он боялся их позабыть. Я молча принесла Элиаву все письменные принадлежности, пусть сочиняет, глядишь и прославится когда-нибудь, чем Муза не шутит. "История знает рабов, достигших порфиры". А способности к сочинительству у Элиава, кажется, есть.

Так в беспокойстве и пустой суете прошли два дня. Я из дома теперь ни ногой, Гай может неожиданно вернуться, я его жду каждую минуту, но, чтобы уж совсем не захандрить я пригласила Клодия и Оливию в гости. Однако, раб, посланный с письмом, вернулся ни с чем, поскольку выяснилось, что влюбленная чета покинула город, спасаясь от его соблазнов, и теперь прячется где-то в деревне. У Оливии несколько домов в окрестностях Рима, куча денег и множество прислуги. Уж эти-то римляне будут жить, как у Венеры за пазухой, что о них переживать.

И ведь самое обидное, меня опять никто не известил, словно позабыли о Наталии, словно это так трудно, накалякать несколько строк на папирусе или выдавить на приглаженном воске. А, может, не захотели беспокоить, считая, что у нас с Гаем все хорошо и мы заняты только друг другом…

После полудня третьего дня, как мы расстались с консулом, Артик известил меня, что в дом прибыли гости, а именно, какое-то высокое римское начальство, кажется, одного из них Артик назвал трибуном. Жаль, я так и не выспросила у Гая всю их военную командирскую терминологию, надо было даже записать. Вот теперь гадай, чин трибуна ниже консула… да, кажется, так и есть. Что ж, надо бежать к ним, может, они мне передадут весточку от любимого "фельдмаршала".

Я постаралась принять солидный вид и, сдержанно улыбаясь, вышла в гостевую залу, где меня ожидали двое мужчин. Один держал в руке шлем с алым плюмажем, другой был одет попроще и выглядел моложе. Я поприветствовала незнакомцев и, с бьющимся сердцем поинтересовалась о цели их визита. Ответил мне более молодой и явно более общительный мужчина.

— Я вижу перед собой женщину, чье имя Наталия Русса?

Получив мой утвердительный кивок, мужчина продолжил:

— У меня есть сообщение для вас от Консула Каррона. Мой консул передает вам свой привет и просит быть хозяйкой в его доме до победного возвращения полководца в Рим.

Я растерянно хлопала глазами:

— И… это все сообщение? Разве нет письма?

Мужчины переглянулись с недоумевающим видом, а я даже всерьез забеспокоилась, не потеряли ли они сей ценный документ. Но, выяснилось, что никакого письма мне Гай Марий не писал, а на словах велел передать, чтобы я сидела тихонько в его особняке, по городу ходила только в сопровождении охраны, на приключения не нарывалась, вообщем, вела себя хорошо. А потом Гай проедется по улицам Рима с триумфом и после торжественной встречи в Сенате завернет на домашний огонек. Меня совершенно не устроил такой расклад!

— Подождите, подождите… А где он сейчас? Он уже далеко отсюда? Мы ведь даже не попрощались, это дурная примета. Я очень хочу видеть Гая Мария…

Более молодой мужчина — трибун, чье имя было Кастор Орест искренне мне посочувствовал и попытался объяснить ситуацию:

— Консул и половина его легиона уже на пути к Аквину, где они объединятся с остатками армии Плавта. Мы же с претором Марком Фабием двинемся в обход основных сил противника и сомкнем кольцо. На военном совете именно нам поручено начать зачистку севера Кампани от грязных мятежников.

Я слушала его рассеянно, я ничего не смыслила в военной тактике, понятия не имела, где находятся захваченные города, я просто желала повидаться с мужчиной, которого люблю.

— Скажите, я могу поехать с вами? Я только скажу ему пару слов, обниму и вернусь обратно. Я так волнуюсь…

— Это невозможно, госпожа!

Наконец-то подал голос пожилой, осанистый мужчина в ярком плаще.

— Мое имя Марк Гнеций Фабий. Я — претор и я уверяю, что ваше беспокойство не уместно. Великому городу ничего не грозит, даже смешно представить подобное! К тому же, женщинам не место на войне, хотя позорно даже назвать эту летнюю кампанию войной… Скорее усмирением кучки отбросов! Величию Рима бросают вызов жалкие твари и наша гордость требует отмщения.

Я вроде бы согласилась, решила проявить дипломатию, предложила гостям расположиться в доме и отобедать, но римляне явно спешили. И тогда мне пришлось прибегнуть к последнему доводу:

— Я очень люблю Гая Мария. Он назвал меня своей невестой и мы должны скоро пожениться. Мое сердце уже изнывает в разлуке с ним и никто меня не остановит. Если вы мне не поможете, я сама найду провожатых и доберусь до этого… как вы сказали Аквина? Деньги у меня есть, охрана тоже, я выеду еще до темноты и отправлюсь за вашими легионами, туда, где сейчас находится мой дорогой консул. Я уверена, что он обрадуется встрече, тем более, мне есть что ему сообщить. Кажется, я ожидаю ребенка. Надеюсь, это будет мальчик и такое известие воодушевит Гая Мария на скорейшую победу и возвращение под сень родных пенат.

Оба военачальника разом посмотрели на меня с явно возросшим интересом. Стоит ли долго объяснять, но уже через час я отправилась вместе с ними по Аппиевой дороге до небольшого поселения в окрестностях Рима, где был разбит лагерь римского войска. Из дома Гая Мария я взяла только одноглазого Кассия и его приятеля, что тоже прежде служил в легионе. Старый домоправитель Игар вообще-то не хотел меня отпускать, но остановить тоже не мог, только почему-то запретил мне брать рабов в эту поездку. Игар смотрел далеко…