Трон - Димов Максим - Страница 67

Всю ночь над городком хозяйничала пурга, но к утру потеплело, снег растаял и теперь лишь кое-где лежал грязно-белыми шапками. Он стоял, прислонившись к кованой ограде, и неотрывно смотрел на два невысоких надгробья перед собой. Было очень тихо и очень уныло, и только Серый, привязанный неподалеку, переступая, хлюпал грязью, да хрипло перекаркивались, расхаживающие по соседнему захоронению толстые кладбищенские вороны. Осыпанное листвой, надгробье над могилой Иль было старше, глубже сидело в земле, и уже успело слегка покоситься, в отличие от надгробья ее отца, умершего несколько месяцев спустя, не перенеся потерю единственной дочери. Эта кривобокость щемящей болью терзала сердце и, притупившееся со временем, острое чувство утраты с новой силой резануло принца. Он ожидал этого, ожидал и боялся. По пути в Миссию, он даже малодушно подумывал объехать этот городишко, и только стыд и отвращение к себе, вызванные этим приступом трусости, не позволили ему так поступить. А быть может, его гнал сюда безошибочный инстинкт, подсказывающий, что нельзя спастись бегством от самого себя. Ему было плохо, когда он въезжал в родной городок Иль, и он знал, что будет еще хуже, но он и не подозревал, что будет настолько тяжело. Проезжая по кривым грязноватым улочкам, он представлял девушку, и никак не мог отделаться от горького чувства сопричастности всего окружающего к ней. Быть может, поэтому все первые сутки он безвылазно просидел в номере небольшой гостиницы, прежде чем заставил себя выйти.

Сопровождающие его Рон и Фолк чувствовали мрачный настрой своего господина. Немалый опыт совместных странствий подсказал им единственно правильную манеру поведения, и они прекратили свои вольные, часто даже нагловатые реплики в разговорах с Лансом, стали предусмотрительными и заботливыми. Ланс был благодарен им за это. Впрочем, настроение господина солдат не тяготило. Быстро поняв, что именно от них требуется, они отгородили принца от мира, взяв на себя обязанности и охраны и прислуги, а все оставшееся время посвящали азартным играм и тихим попойкам с подозрительными типами в таверне на первом этаже гостиницы. У солдат было невероятно развито какое-то шестое чувство, позволяющее им в любом месте быстро заводить знакомства с бандитами и всячески сбродом. Это же чувство помогало им всегда выходить невредимыми из многочисленных потасовок, являвшихся непременными следствиями таких контактов.

Роскошный букет цветов, принесенный принцем, выглядел жалко и сиротливо посреди окружающей запущенности.

…Вдали, на дороге, ведущей из города и проходящей мимо кладбища, показались четверо верховых. Бессознательно он отметил, как группа проехала краем кладбища и, двигаясь по дороге, скрылась за деревьями небольшой рощицы. Ни один из них даже не взглянул в его сторону.

…Куда-то ушла его ненависть к Леонарду, а ее место заняла отчужденность. И это также угнетало принца. После того, что сотворил брат, эта отчужденность казалась слишком мизерным чувством, ни в коем случае не соответствующим содеянному. У Ланса частенько подспудно возникала мысль, что она есть всего лишь следствие его боязни открыто выступить против близнеца. Их взаимоотношения казались ему неестественными, более того, он боялся, что и остальным они видятся такими же. Мысль, что его считают трусом, была невыносимой.

…Он вздрогнул от неосознанного предчувствия, отвлекшего его от невеселых мыслей. Оглянулся, пытаясь разобраться в нем. Над рощей с громким карканьем носилась стая ворон, но, главное, четверка всадников уже должна была пересечь рощу и показаться на дороге с другой стороны. Но дорога была пуста.

Он быстро обшарил взглядом крайние деревья, наиболее сильно вдававшиеся на территорию кладбища, как раз напротив него. И в этот момент, видимо заметив его тревогу, из-за деревьев вышли люди. Они не пытались как-то скрывать свои намерения, не заботились о сохранении тишины, а просто и деловито направились к нему. Трое успели спешиться, четвертый почему-то остался в седле и теперь умело направлял своего коня между могилами. Все они казались очень уверенными в себе и очень спокойными.

Первым к нему приблизился всадник. Уверенно управляясь конем и длинным кавалерийским палашом, он попытался оттеснить принца от ограды, но не учел состояния мнимой жертвы. Не склонный в данную минуту к церемониям, пребывающий в состоянии угрюмой решительности, Ланс и не подумал отступать а, развернув Тераль плашмя, хлестнул ею по глазам коня. Дико заржав от боли, животное рванулось на дыбы и всадник, дабы не вылететь из седла, вбросил свой меч в ножны и целиком сосредоточился на управлении конем. Ланс, сделав два быстрых шага, зашел ему под руку и без раздумий всадил свой клинок между поясом и нижней кромкой наборных пластин панциря. Он оказался очень глуп, этот всадник и смерть его оказалась такой же дурацкой.

Не дожидаясь пока тело вывалится из седла, Ланс закричал и вторично ударил лошадь, на этот раз под губы. Животное среагировало так, как он и ожидал. С диким ржанием конь отскочил на остальную троицу, но те действовали очень споро, и не позволили Лансу воспользоваться заминкой. Все трое моментально убрались с пути животного и быстрым, слитным движением обступили принца. Не дожидаясь, пока кольцо сожмется, Ланс атаковал одного из врагов, показавшегося ему наименее опасным. Это оказалось всего лишь иллюзией — противник отступил на два шага, но так и не позволил Лансу вырваться из окружения. Более того, принцу самому пришлось отступить и отбивать атаку еще одного убийцы, бросившегося на помощь товарищу.

Последний из напавших участия в поединке пока не принимал, предпочитая наблюдать за развитием событий со стороны. Вскоре Лансу удалось легко ранить еще одного врага. Это нисколько не испортило настроения ни пострадавшему, ни его сообщникам. Все трое обменялись удивленными восклицаниями и одарили принца парой нелестных, но и не злых, эпитетов.

У них были основания для такого поведения. Зажатый со всех сторон кладбищенскими постройками, Ланс лишился своего главного преимущества — быстроты, и только теперь начал осознавать это. И понял, что жив до сих пор лишь благодаря пренебрежительному отношению убийц к собственной персоне. Но это не могло продолжаться долго.

Терпение убийц истощилось очень скоро, сразу после того, как принц сделал очередной удачный выпад. По злой иронии, жертвой оказался тот самый тип, что несколькими минутами ранее уже пострадал от его руки. В этот раз он уже не веселился, и его проклятье перекрыло звон мечей. И впервые после начала поединка принц почувствовал, что его жизнь висит на волоске.

Страх подстегнул Ланса, и первыми же выпадами он заставил врагов отступить, сумев при этом еще и выбить даго из руки одного из них. Третий наемник нахмурился и шагнул в его сторону. Не дожидаясь атаки, Ланс отступил и, перепрыгнув через ограду, оказался на территории захоронения. Быстро отмахнувшись Тераль, успевшей принять вид длинной, массивной сабли, и предотвратив этим попытку одного из убийц последовать за ним, Ланс осмотрелся. Он стоял в центре могилы Иль и ее отца, окруженный со всех сторон высокой оградой. Отгороженный участок был достаточно велик, чтобы без труда избегать острых клинков. Врагам же, чтобы достать Ланса, было необходимо преодолеть ограду. Сделать это можно было только перепрыгнув ее, но в этом случае напавшим на какое-то время пришлось бы открыться, что давало принцу возможность нанести смертельный удар. Даже в случае попытки врагов одновременно преодолеть это препятствие, Ланс успел бы расправиться поодиночке с двумя из них.

Но появился и новый фактор, осложнявший его положение. Из рощи вышел еще один человек, и быстрым шагом направился в их сторону. Лица его Ланс разглядеть не смог, не видел и оружия в руках, но в то, что это союзник, принц не верил.

Тем временем его положение неожиданно осложнилось. Приблизившийся третий наемник ударом ладони раскрыл калитку, наличие которой Ланс совершенно упустил из виду. Одновременно двое его людей взвились над оградой. Впрочем, не одновременно. Один из них, тот самый, уже дважды пострадавший от уколов принца, опередил и своего командира и товарища. Ланс мгновенно сместился в его сторону и, проигнорировав паническую отмашку вражеского клинка, вонзил ему в грудь Тераль. Следующим движением он перемахнул ограду и вновь оказался снаружи. Вышло все это у него быстро и издевательски легко.