Прагматик (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 35

— В руины и горы сожженных трупов?

Рука, испускающая небесный свет, убрал с глаз Рицу упавшую прядь с бусинками. Ясные глаза Хенси поглотили девушку.

— Они превращаются в побежденных, Рицу.

Таких же как ты.

Редкие фонари освещали тропу сквозь парк. Как флажки, трепетали в ночи листья от хлестких пощечин ветра. Я шел к детской площадке, спрятанной в глубине деревьев. Там Хенси в детстве играл с Юкари и Аяно. Там Юкари ждет меня. С каждым шагом мое сердце билось все чаще. Ночь казалась погруженной в яркие краски. Словно Миза снова вызвала радужный дождь. В бессилии я вынужден был созерцать метаморфозы моего восприятия мира вокруг. Непостижимо! Кейна, твоя все же взяла: прагматик Амида влюбился. Уж лучше бы туберкулёз или гепатит.

Но, конечно, вовсе не любовь побудила меня позвать Юкари на встречу. Тьма есть всего лишь тьма.

Накануне в мой кабинет в «Контакте» явился Кира. Я обязал его с Коджи давать мне еженедельные отчеты о прогрессе их тренировок и медитаций.

Листы, протянутые Кирой, были запачканы кровью. Запекшаяся красная корка также покрывала его руку.

— Это не твоя кровь, — я понял это по лицу вампира. Глаза Кира были стеклянными.

— Он велел мне притащить кровавую шлюху. И убил ее на моих глазах.

Так Мясник прогрессировал в уровнях: заставлял брата похищать указанных девушек. Брис дал соответствующее прозвище своим жертвам — кровавые шлюхи.

— Что изменилось? Она далеко не первая.

— Первая настолько молодая, — Кира ударил по столу кулаку. — Ей было не больше двенадцати! Брис превращал ее в фарш, визжа как свинья! — истеричный смех продрал вампира. — Ха-ха! Свинья, ха! А ведь мы так называем людей. Но именно Брис был похож на жрущего хряка, понимаешь? Жуя ребенка! Ха-ха!

Он смеялся, качаясь как бледный окровавленный призрак, пока я не подошел и не обнял его. Голова Киры опустилась мне на плечо, он уткнулся лицом мне в шею. Моя рука гладила вампира по пахнущим потом и кровью волосам. Кира задышал медленно и глубоко, моя кожа зудела от соли его слез.

— Я доверяю только тебе, Хенси, — пробормотал он. — Как бы иногда не шутил над тобой. Ты мой настоящий старший брат. Но если ты когда-нибудь предашь меня, я убью тебя.

— Знаю, — мой голос звучал ровно, успокаивающе. — Поэтому чтобы до такого не доводить, давай лучше убьем ублюдка.

Детская горка первой выглянула из-за стены зарослей. Я шел дальше, ощущая покалывание в коленях. Может, стоило выбрать Ицуку? Да, официально она ниже рангом Юкари. Но у магов в отличие от демонов эти ранги условны. Кудесник вполне бы справился не хуже Чародея. Нет, принимая решение, я был верен себе. Никакая тьма не может являться решающим фактором в выборе инструмента. Иначе я уподоблюсь рожденным в миру.

Юкари сидела на качелях. Большие глаза девушки не отрывались от тропы и сразу же полыхнули радостью, как только я попал в их обзор. Единственная душа, не отвернувшаяся от Хенси, за что же ты его так любишь? Риторический вопрос, конечно. Детские привязанности — прилипчивая штука.

— Привет, Юка-тян, — в детстве так ее называл Хенси. — Ты рано.

— Ты тоже, — улыбнулась девушка.

Духовная техника «Око ночи» использована. У вас улучшено зрение в темноте.

Отлично, теперь лицо Юкари как на ладони. Так будет легче взять поводья ее души.

Я взялся за цепи качелей и толкнул их.

— Хенси, ты чего? — засмеялась Юкари.

— Помнишь, раньше я тебя качал?

— Да, и Аяно тоже, — нотка грусти вплелась в ее голос. Значит, сестры все еще в ссоре.

— А еще ты боялась, когда я делал вот так, — и с силой толкнул качели вперед.

— Хенси-и-и! — завизжала Юкари. Не потому что испугалась, а потому что так она кричала маленькой девочкой. Для правдоподобия она даже вцепилась обеими руками в цепи. Глядя на ее взметнувшиеся волосы, я ощутил, как по моим губам расползается улыбка. Настоящая. Как интересно. Впервые на моей памяти Рожденная в миру притворяется, а Подготовленный искренен.

Когда Юкари вдоволь навизжалась, она подвинулась. Усевшись рядом, я смущенно сцепил руки на коленях.

— Помнишь, мы играли в этой песочнице, — болтая ногами в воздухе, Юкари указала на оранжевый квадрат на лужайке. — Я лепила тебе с Аяно пироги, но никто их не ел.

В ее голосе прозвучала наигранная обида.

— Они все-таки были из песка, — улыбнулся я.

Оба посмеялись. Юкари резко погрустнела.

— Что с нами стало, Хенси?

Я опустил голову. Долго ничего не отвечал.

— Лишь со мной. Я оказался недостаточно сильным для вас с Аяно.

Она не стала отрицать тяжелую правду, как обычно, чтобы утешить любимого. В ней закипала злость. Но не на мою слабость, а …

— И теперь ты демон, — глухо бросила. — Со сколькими женщинами ты уже спал?

Я промолчал, краем глаза следя за ней. Слезы выступили на ее глазах, усталость наполнила тело и душу.

— Как ты мог? Ты клялся в верности мне и Аяно, помнишь? — Она подняла распухшие глаза на меня. — Помнишь?

Поток моих мыслей замедлился и застыл. Оценочный транс разбирал выражение ее лица на пряди эмоций, пытаясь определить, какой мой ответ вызовет нужное звучание лютни ее души.

— Я…я все еще люблю тебя, Юкари. Больше никого. Ни Аяно, ни других девушек. Только тебя. — И это, как ни прискорбно, правда. — Слабак по имени Хенси каждую ночь вспоминает эту песочницу. — А это уже нет.

Словно привлеченная моей ложью, выглянула луна. Раскрасились серебром листья на серых ветвях.

На этом можно было остановиться, но я говорил и говорил. Раскрыл настоящего себя. Свет бледной пародии на солнце освещал наши лица. Мой голос лился бархатом меж шуршащими серебром кронами. Юкари застыла, лицо ее вытянулось. Блестящие мокрые глаза забывали моргать.

Когда Подготовленный говорит, он играет сразу на всех струнах души. Как и в Мизе, во мне живет легион голосов, только управляет ими один холодный разум. Значения слов неважны, лишь разбуженные страсти. Повинуясь голосу, Юкари перевела взгляд на песочницу. Маленькие призраки привиделись ей. Дошкольник-симпатяга и две девочки ковырялись в песке. Увиденный как наяву образ прошлого заставил Юкари вскочить, обернуться ко мне. Руки ее сжались в кулаки.

— Кто ты? — прохрипела она сдавленно. Я не дрогнул.

— Разве не видишь, Юка-тян? — на моих губах заиграла улыбка. — Кто же как, не К-поп айдол…

— Замолчи! Ты не Хенси! Говори, кто ты такой?

Она прошептала Напев, и в небо взметнулись белые огни. Площадку залил свет магических прожекторов, на ее краю заметались тени. Юкари настороженно изучала меня. Мой взгляд изменился так внезапно, что девушка в ужасе отшатнулась. Маски спали. Лицо любимого стало пустым и холодным. Мертвым.

— Скорее, не только Хенси.

— Я не знаю, что ты за тварь, — прошипела маг, готовя боевой каст. — Но если ты с ним что-то сделал…

— Это его тело, — я встал и дернул рубашку на груди. Оторванные пуговицы выстрелили во тьму за границей света. Девушка застыла. Родинки, которые Юкари помнила с совместных купаний в детстве, темнели на бледной коже. — Испепелишь меня — убьешь и Хенси.

— Не может быть… — ее рука потянулась ко мне и отдернулась в сантиметре от бледной кожи.

Лицо девушки исказило судорогой. Я равнодушно следил за ее мучениями.

— Боль — смехотворная плата за правду, Юкари.

— Верни его, — кричала сквозь слезы девушка. — Верни моего Хенси!

Я схватил ее за плечи, против воли приблизил к себе, напряженно всмотрелся в испуганные глаза:

— Разве ты не слышала мои слова? — сказал пустой мертвый голос. Без желания убедить, без любых интонаций, просто констатируя. — Я позвал тебя сюда, потому что помню это место. Я помню все, что помнил он и намного больше. Ведь я и есть он.

— Нет! — прокричала она прямо мне в губы. — Ты не он! Ты-ы-ы…