Неожиданная Россия (СИ) - Волынец Алексей Николаевич - Страница 49

Ранее за весь XVII век из России в Пекин попало несколько посланцев и торговых караванов, но с 1679 года из-за пограничного конфликта двух держав торговля не велась. Караван купца Идеса должен был возобновить эту выгодную коммерцию, а сам обрусевший голландец, фактически, становился первым торговым представителем нашей страны в Пекине. Не случайно в царской грамоте купцу подчёркивалось, что Избрант Идес не вправе обсуждать какие-либо политические моменты, но должен, как говорилось на русском языке трёхвековой давности, «проведать подлинно и достаточно какие в Китайском государстве товары делают и какие товары прибыльнее в Московское государство у них покупать, а из Московского государства к ним в Китайское государство посылать и торг с ними впредь будет ли прочен и чаять ли в торгу нарочитые прибыли».

Избрант Идес задачу выполнил, несколько лет он потратил на путь через всю Сибирь и Забайкалье в Китай и обратно, вернувшись в Москву лишь в 1695 году. Царь лично принял вернувшегося купца и рассматривал привезённые из Китая «разные редкости». Торговля с крупнейшей дальневосточной страной обещала быть очень выгодной, ведь Западная Европа тогда с удовольствием и дорого покупала товары из Китая, но почти не имела торговых отношений с этой страной – три с лишним века назад плавание из Европы в Китай, вокруг всей Африки и Индии, было очень трудным и опасным. Именно Россия с выгодой для себя могла стать посредником в торговле между Востоком и Западом.

«Чтоб Китайской торг не портили…»

Торговля действительна была очень выгодной и прибыльной. В Европе той эпохи были востребованы не только знаменитые шёлк, фарфор или женьшень из Китая, но и многие ныне совершенно забытые товары. Например, ревень или «гречишный корень», как его тогда именовали в России – травянистое растение из семейства гречишных, богатое витаминами. Со времён античности оно широко применялось в фармацевтике, а в Европе эпохи Петра I считалось почти панацеей – снадобьями из корня ревеня пытались лечить массу болезней, от чумы до геморроя.

Самым лучшим считался ревень из Китая, и европейская мода на этот корень приводила к фантастическим ценам – пуд данной «травы», привезённый в Москву с южных берегов Амура, обходился в 5–7 рублей (очень большие деньги, столько получал рядовой казак за год службы в острогах на берегах Лены или Колымы), но европейские купцы платили за него уже 37 рублей, а в Лондоне или Амстердаме цена за пуд китайского ревеня доходила до 289 рублей!

При таких ценах транзитная торговля китайскими товарами через Россию была крайне выгодна, не смотря на все тяготы путешествия сквозь Сибирь и обратно. Тем более что русским купцам, в отличие от западноевропейских, не требовалось платить за китайские товары серебром – в Китае нарасхват покупали меха из России, драгоценные шкуры лис и соболей, добытые охотой или собранные как «ясак»-дань в тайге и тундре нашего Дальнего Востока.

Не случайно Избрант Идес, вернувшись в 1695 году из Пекина, не только расплатился со всеми долгами, но и на вырученные деньги построил несколько фабричных мануфактур под Москвой. Царь Пётр I, планируя воевать с турками и шведами за удобные выходы к Чёрному и Балтийскому морям, отчаянно нуждался в деньгах и прекрасно понимал все выгоды торговли с Китаем. Он сходу приказал сделать «китайский торг» монополией государства – все желающие торговать с Китаем должны были присоединяться к официальному каравану. Самочинная торговля запрещалось, как гласилась в царском указе – «купчин и русских торговых людей в корованы посылать прилично и чтоб Китайской торг не портили».

Любопытно, что при Петре I и самим царём и его подданными слово караван писалось не так, как сегодня. В документах той эпохи его написание похоже на современный шуточный сленг в интернете – наши предки три века назад писали либо «кораван», либо даже «корован». Сам Пётр обычно писал «кораван»…

За два следующих десятилетия, с 1697 по 1718 год, в Китай отправилось более десятка «государевых кораванов». Меняя в Пекине различные меха, зеркала, русские и европейские шерстяные ткани на товары Китая – шёлк, фарфор, чай, ревень и пр. – эти караваны приносили немалый доход царской казне. Прибыль первого, отправленного в 1697 году, превысила 24 тысячи рублей, а караван, посетивший Пекин в 1708 году, принёс прибыли уже на 270 тысяч.

В разгар войны со шведами такие доходы оказались как нельзя кстати. На сумму в 270 тысяч рублей можно было построить 9 фрегатов или в течение года содержать 17 пехотных полков. Известно, что доход от торгового каравана, покинувшего Пекин в 1709 году (как раз, когда далеко на Западе прогремела Полтавская битва), позволил Петру I закрыть половину бюджетного дефицита за тот год.

«В Саратове видели мы куриц особливаго роду…»

Отношения двух расположившихся по соседству огромных держав не могли ограничиться только коммерцией. К торговле неизбежно примешивалась и большая политика. Так в 1712 г. император Китая обратился к России с просьбой пропустить через Забайкалье и Сибирь посольство, отправлявшееся из Пекина на… Волгу. Там, в низовьях великой русской реки кочевали калмыки. Ещё при отце Петра I они переселились на Волгу из западной Монголии и казахских степей, принеся присягу русским царям и образовав автономное Калмыцкое ханство в составе России.

Отправляя посольство к далёкой Волге, маньчжуро-китайский император Канси хотел поднять калмыков на войну против Джунгарского ханства, последней кочевой империи в центре Азии. Джунгары или западные монголы-ойраты в XVII веке создали обширное государство, охватывавшее часть Монголии, современного Казахстана и ныне китайского Синьцзяна. Произошло это одновременно с завоеванием маньчжурскими племенами Пекина и всех земель, населённых китайцами.

Маньчжурский Китай сразу оказался в состоянии войны с Джунгарским ханством – обе соседних державы претендовали на степи Монголии и горы Тибета. Калмыки, хотя и были родственны джунгарам, но враждовали с их ханами. Вот китайский император из маньчжурской династии и решил использовать калмыков в своей войне – натравить их на джунграр «с тыла», с Запада.

Все дороги на Запад чрез Среднюю Азию были перекрыты джунгарами, и посольство из Пекина могло добраться к калмыкам только чрез территорию России. Желая поддержать выгодные отношения с Китаем, царь Пётр I распорядился пропустить пекинских дипломатов «со всякой честию и охранением великим». В конце 1712 года посланцы Пекина пересекли Забайкалье и отправились далее на Запад, чрез Иркутск, Тобольск, Тюмень и Казань. Целый год понадобилось китайским послам, чтобы из Пекина добраться к берегам «реки Фолэга» – так произносили имя Волги маньчжуры и китайцы три столетия назад.

Нашего современника удивит, что проехав через всю Сибирь, посланцы Пекина, впервые в истории оказавшись на географической территории Европы, были удивлены и особо заинтересовались не таёжными и степными просторами или особенностями русской жизни, а… индюками.

«В Саратове видели мы куриц особливаго роду, кои бывают черныя с белыми пестринами и белыя с черными пестринами; у петухов гребни переменяются в виды различнаго цвету; иногда кто их раздразнит, то они, закричав громко, распускают крылья и, растопорщив все свои перья, гребень свой сверху по носу, как кишку, вниз опускают… Русские люди сказывали нам про них, что сии курицы из Немецкой земли» – так в 1713 году описывал индюков один из участников пекинского посольства, маньчжур Тулишень, имевший и китайское имя Яо Фу. Уже в XVIII веке его описания были переведены на русский язык той эпохи.

В Китае индюков прежде никогда не видели, ведь эти птицы попали в Европу из Америки. На человека, который впервые узрел живого индюка, это необычная, почти инопланетного вида «курица», всегда производит большое впечатление. И хотя китайское посольство ехало на Волгу по вопросам большой политики, но особое внимание уделили и саратовским индюкам, которые удостоились отдельного описания в донесениях пекинских дипломатов к владыке Китая. Послы хорошо знали, что император Канси-Сюанье коллекционирует сведения о всех необычных представителях животного мира – в России таковыми для китайцев стали лишь «немецкие курицы» из Саратова и якутские мамонты (об этих ископаемых диковинках и их экспорте в Китай XVIII века ещё будет отдельный рассказ).