Ваше благородие. Дилогия (СИ) - Северюхин Олег Васильевич - Страница 64

- Так, дельно, - сказал Столыпин. – Дальше что?

- Дальше нужно убедить ЕИВ о даровании свобод и ограничении самодержавия. Расскажите о явлении к вам Ангела, который рассказал историю вашей и их жизни, и скором их конце. Ссылайтесь на Распутина. Явление Ангела к одному человеку – это одно, а явление к двоим – это уже что-то. Политическая власть в стране должна осуществляться Госдумой от имени ЕИВ и Советом Министров во главе с премьер-министром от имени ЕИВ. Победившая партия выдвигает премьера и формирует правительство, которое утверждает ЕИВ.

- Но это же британская система, - сказал Столыпин.

- Да. Но это единственный способ сохранить монархию. Дальше нужно всеми силами сопротивляться втягиванию России в большую войну. Она нам абсолютно не нужна. И России не нужны никакие проливы. Любой наш военный корабль мирно пройдёт через любой пролив в любой точке мирового океана. Пусть кто-нибудь попробует воспрепятствовать этому. И нужно нейтрализовать социал-демократов путём проведения демократических преобразований в стране и решения социальных задач. У зажиточного народа времени на революции нет, а зажиточный народ - это главный показатель мощности государства в целом.

- Я вот слушаю вас, господин штабс-капитан, - сказал Столыпин, - и всё равно червь сомнения вертится у меня в голове, не являетесь ли вы фармазоном с перьями или немецким шпионом, заброшенным к нам под видом потерявшего память.

- Вряд ли немецкий шпион догадается, что фармазон с перьями - это мошенник в погонах, а мошенник в погонах вряд ли нафантазирует то, что является государственной тайной, особенно в плане визита ЕИВ с вами на открытие памятника деду императора, - сказал я.

- Резонно, - сказал премьер. – Мне нужно, чтобы вы постоянно были у меня под рукой для консультаций и даже не возражайте, это приказ. Будете личным чиновником для особых поручений и числиться по армии. Связь держите через Сенцова по телефону. Он вас обустроит здесь.

- А что я скажу своему руководству? – спросил я.

- Ничего не говорите, оно само вас известит об изменении вашего служебного положения, - сказал Столыпин и протянул мне руку.

В присутствии меня ждал изобретатель пистолета Макарова по фамилии Коровин. Конечно, это уже будет не пистолет Макарова, а пистолет Коровина. В моей жизни тоже был пистолетный конструктор по фамилии Коровин, но его пистолет был какой-то горбатый, который давали только партийным руководителям, не шибко понимающим толк в оружии для защиты от народа, «поддерживающего» коммунистов.

У меня на столе был чертёж и опытный образец пистолета под патрон парабеллум. А вот внешний вид не совсем устраивал меня, привыкшего к почти совершенству пистолета Макарова. Пришлось прорисовать некоторые детали, чтобы в пистолете не было ни одного винта, за исключением того, который держит щёчки рукоятки.

Коровин сидел рядом и говорил:

- Господин штабс-капитан, почему вы сами не конструируете пистолеты?

- Некогда, уважаемый, чем больше в России будет конструкторов, тем сильнее будет наша Русь, - сказал я. – И запомните, первым из пистолета я стрелять не буду, но, если вы не сделаете шедевр, лучше на глаза не показывайтесь.

Фёдоров писал, что в пистолете-пулемёте Шпагина, который уже будет автоматом Фёдорова затвор разбивает затыльник. Отписал ему, чтобы усилил возвратно-боевую пружину и сделал фибровый затыльник. В группе Фёдорова разрабатывали и автомат Калашникова под патрон Арисака. Американцы во второй половине двадцатого века уменьшили калибр своих автоматов, а мы, пользуясь знаниями того времени уменьшили калибр по японскому образцу в начале двадцатого века. И патроны израсходуем, и сделаем новый автомат, потому что сделать то, что уже было сделано, невозможно, всё равно получится что-то новое.

Через неделю ко мне в кабинет зашёл генерал майор Иноземцев и положил передо мной лист бумаги. Письмо из канцелярии премьер-министра о присвоении мне чина капитана и откомандировании на должность чиновника по особым поручениям при премьер-министре Российской империи.

Быстро. И опасно. Что если предложение ЕИВ поделиться властью с народом будет расценено как измена? Расстреляют вместе с премьер-министром и моё пребывание здесь будет простым времяпровождением, разве что останутся следы в военной технике.

- Господин штабс-капитан, - спросил меня генерал, - а это как прикажете понимать?

- Ума не приложу, Ваше превосходительство, - сказал я, - всё так похоже на мой перевод от генерала Медведева в Петербург. Нашёлся другой покупатель, но консультации по вопросам вооружения я продолжу в любом случае.

Марфа Никаноровна тоже была в недоумении, как быстро я продвигаюсь по служебной лестнице. Естественно, она отписала Иннокентию Петровичу и жене Иванова-третьего. Ну, информация об этом разнесётся быстро.

Моей карьере можно только позавидовать, но когда ветер дует в спину, то глупо было сопротивляться. И ещё говорят, чем выше заберёшься вверх, тем больнее падать вниз. Ну, я не из графьёв и князей, как-нибудь прокормлю себя и свою семью.

Интересный этот чин капитана. На погоне один просвет и ни одной звёздочки. Чин обер-офицерский, а титулуют Ваше высокоблагородие.

Глава 56

Проводов в ВУК не устраивали. Я там работал без году неделя, меня мало кто знал и моё появление почти никем не было отмечено. Или, наоборот, отмечено и доложено в соответствующие инстанции.

- Ваше высокоблагородие, - попросил меня старший писарь Терентьев, - возьмите меня с собой, лишним там не буду.

- Подожди, Терентьев, - ответил я ему, - дай мне до нового места службы добраться, а там придумаем что-нибудь.

Расторопный ротмистр Сенцов уже нашёл помещение в две комнатки, которые он хотел объединить в одну, чтобы сделать просторный и внушительный кабинет, но я его остановил, сказав, что в просторном кабинете все мысли разбегаются по дальним углам, а я люблю работать в маленьком кабинете. Дальняя комнатка будет моим кабинетом, а в ближней к коридору комнате будет сидеть мой помощник, старший писарь Терентьев Христофор Иванович, работавший со мной в ВУК.

- Ты писульку туда направь о прикомандировании его ко мне, - попросил я Сенцова.

Пока в кабинетах делали ремонт, я заканчивал все дела в ВУК. Затем представился по случаю убытия всем моим начальникам вплоть до начальника ВУК. С генерал-майором Иноземцевым мы условились, что я всегда приду на помощь в составлении заключения по прожектам и буду консультировать по новинкам вооружения и техники, так как считаю, что это не менее важное дело, чем работа чиновника по особым поручениям при премьер-министре Российской империи. С ним же я решил вопрос об откомандировании со мной Терентьева. Этот вопрос тоже решился очень быстро, так как из канцелярии премьера пришла соответствующая бумага.

Новоселье пришлось как раз на день коронации короля Георга Пятого и день нападения на мою родину Гитлера. Нам всю жизнь забивали голову, что именно в этот день началась Вторая мировая война, а до этого всё, что было, это так, игрушки. Однако, именно Сталин открыл Гитлеру путь в Польшу и сам захватил половину страны под предлогом того, чтобы оттянуть время нападения Гитлера на нас. Мол, если бы не Сталин, то Отечественная война началась бы на два года раньше. Да война бы вообще не началась, если бы Сталин топнул ногой, как он топал на своих военачальников, которых группами и поодиночке расстреливали в подвалах ЧэКа и на расстрельных полигонах, понатыканных вокруг столицы и областных центров страны, где так вольно дышит человек.

Пётр Аркадьевич Столыпин тоже посетил мою келью и остался доволен тем, как я обустроился.

- Очень уютно у вас, Олег Васильевич, - сказал он. – Скоро приезжает из Англии ЕИВ с семьёй, и я размышляю, как я ему всё расскажу. Поймёт ли он меня?

- Ваше высокопревосходительство, - начал я, но премьер отмахнулся, - у меня есть имя и отчество и для вас я Пётр Аркадьевич, а вот на людях я для вас Ваше высокопревосходительство.