Падение Башен - Дилэни Сэмюэль Р. - Страница 19

— Ты идешь громко, как тапир.

Мальчик шел по сухим листьям. Он тут же послушно перешел на влажные листья, которые не хрустели.

Иногда мальчик ходил один вдоль ручья. Однажды за ним погнался кабан, и мальчик влез на дерево, сел на развилке ветки и смотрел на оскаленную морду со сломанным клыком. Затем он услышал мяукающий звук и увидел Тлото, бредущего к дереву. Мальчик закричал «уходи!» впервые с тех пор, как появился в лесу. Но Тлото не мог ни увидеть, ни услышать его.

Животное вдруг отвернулось от дерева и бросилось к Тлото. Тлото мгновением позже исчез. Мальчик слез с дерева и побежал по звуку кабана, продирающегося сквозь кусты. Он тоже пролез, выскочил на поляну и остановился.

Это была не поляна, а болото, покрытое плавающими листьями. Кабан наполовину увяз и отчаянно пытался выбраться. Тлото стоял на другом конце болота. Ноздри его дрожали, слепая голова поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Каким-то образом этот урод заманил кабана в болото. Животное, видимо, бежало слишком быстро и не успело остановиться. Мальчик обернулся. Позади него стоял Курл. Визг, бульканье и тишина. Мальчик снова повернулся к болоту. Не было ни кабана, ни Тлото.

Курл повел мальчика обратно к их лагерю. Проходя мимо ручья, он увидел отпечатки ног мальчика и нахмурился.

— Оставлять следы в мокрой земле опасно. Хищные животные придут пить, унюхают тебя и пойдут за тобой. Что, если вместо того, чтобы бежать в болото, этот кабан начал охотиться за тобой? Если уж ты хочешь оставить следы, делай их на сухой пыли. Но лучше не оставляй вообще.

Мальчик слушал и запоминал. Но в эту ночь он отделил от своей порции большой кусок и отдал Тлото, когда тот появился у костра.

— Он бесполезен, — сказал Курл — Не трать свою еду на него. Впрочем, мы все гистосенты.

Мальчик хотел спросить, но не сумел и засмеялся. Курл удивленно посмотрел на него. Мальчик снова засмеялся. И Курл засмеялся тоже.

— Ты научишься. Научишься в конце концов. — Гигант стал серьезным. — Знаешь, это первый гистосентный звук, какой я услышал от тебя с тех пор, как ты здесь.

Мальчик нахмурился, и Курл повторил фразу. По лицу мальчика он понял, какие слова оказались непонятными Он на минуту задумался.

— Ты, я, даже Тлото — гистосенты, деревья, камни, животные — нет. Ты смеешься — это гистосентный звук. Слово это исторически означало («чувствующий», и это значит, что ты знаешь, где ты был, где ты сейчас и куда пойдешь: оно также означает «оценивающий».

Мальчик посмотрел в ту сторону, куда исчез Тлото.

— Тебя интересует Тлото? Я расскажу тебе, как здесь живут, на материке, близко от радиации. Некоторые из наших племен ушли на тысячелетие вперед по цепи человеческой эволюции, другие пошли назад, но и те и другие — до той точки, где могли поддерживать какой-то вид генетической стабильности. Но Тлото — таких, как он, сейчас очень мало — случайный бросок куда-то в сторону от человеческого спектра. Когда я вижу, что неандертальские ребятишки дразнят его, я всегда останавливаю их. По тем же причинам, я хотел бы, чтобы ты прекратил оказывать ему помощь... Но сейчас эти слова тебе не нужны.

Мальчик задумался. Гистосент? Откуда-то пришло к нему другое слово, притянутое по ассоциации рифмы, и затем по значению. Он пытался поставить одно слово перед другим, чтобы понять, которое было первым. Так начался процесс определения.

Мальчик наблюдал за Курлом, когда они встречали других лесных жителей. Часто были дружеские слова и ощущение добра. Но если встречался кто-то со шрамами, Курл как бы застывал.

Однажды мальчик подошел к храму на каменной платформе, на камне были вырезаны фигуры. Может, это были люди, но такие искаженные и деформированные, что стали почти неузнаваемыми. Разглядывая их, он заметил, что из храма вышел жрец и наблюдает за ним. Мальчик убежал.

Потом он пытался взобраться на гору. Это было трудным делом потому что весенние ручьи разбухли и заливали камни, и опора часто уходила из-под ног. Он встал на камень и посмотрел вниз по склону горы. Он высоко поднялся.

Однажды он с Курлом ставил ловушки на краю луга, в другом конце которого стоял покосившийся фермерский домик. Людей в нем не было. В другой раз они ставили ловушки на краю джунглей, за которыми земля была серая и растрескавшаяся, и на ней рядами стояли среди папоротников шаткие хижины. Многие из живущих там лесных людей имели рубцы и держались большими группами. Мальчик подумал, не увидит ли он с горы тот пустой луг или ряды тюремных хижин.

Сначала он услышал, потом почувствовал. Он хотел спуститься на более твердую почву, но не успел. Камень наклонился, сорвался с места, и мальчик упал. Ему вдруг вспомнились слова: «...колени вверх, подбородок вниз, и быстро катись», давным-давно сказанные девушкой. До следующего ровного места было, вероятно, футов двадцать. Три ветки сломались при его падении, он ударился о землю и покатился. Что-то — камень или гнилой сук — стукнулось о то место, где он только что был. Затем он ударился обо что-то твердое и все вытянулось пеленой боли.

Много позже он открыл глаза. Боль была в ноге, да и вообще болела вся левая сторона тела. Он попытался ползти, но чуть не оторвал ногу. Кое-как приподнявшись, он оглянулся. Чурбан толще его тела лежал поперек его левой ноги. Он стал толкать его, но только потерял сознание от усилий и боли. Придя в себя, он снова боролся с чурбаном, но забвение снова закрыло ему глаза.

Тлото дотянул Курла до середины горы, прежде чем гигант понял, в чем дело, и пустился бегом. Он нашел мальчика как раз перед заходом солнца. Мальчик тяжело дышал, глаза его были закрыты, кулаки сжаты. В пыли темнела засохшая кровь.

Большие темные руки взялись за бревно и стали двигать. Мальчик вскрикнул.

Руки стали поднимать бревно. Крик перешел в вопль. Бревно, поднимаясь, свезло кожу с ноги мальчика. Он снова взвыл.

Руки подняли мальчика. Они были теплые, держали крепко. Щека мальчика прижалась к жесткому мускулистому плечу, и он перестал кричать. Но боль не уходила. Первые слезы показались на глазах мальчика, и он плакал, пока не уснул.

На следующий день Курл принес лекарство, сказал, что от жреца. Оно успокоило боль и помогло заживлению. Курл сделал для мальчика костыли. Мышцы и связки были сильно помяты, но кости остались целыми.

Вечером был дождь, и они ели под навесом. Тлото не пришел, но на этот раз Курл сам отложил кусок мяса и поглядывал сквозь мокрые деревья. После ужина Курл рассказал мальчику, как Тлото вел его. Затем Курл взял мясо и вышел под дождь.

Мальчик лег спать. Он подумал, что мясо было вознаграждением для Тлото, но Курл, казалось, был более серьезным, чем обычно. Последней мыслью мальчика перед сном, было удивление, каким образом слепой и глухой Тлото мог найти его.

Когда он проснулся, дождь прекратился. Воздух был сырым и холодным. Мальчик сел и вздрогнул от боли в ноге. Сквозь деревья мерцал лунный свет. Трижды раздался звук, чистый и далекий. Мальчик взял костыли и встал. Некоторое время он ждал, пока Курл придет и пойдет с ним.

В конце концов, он вздохнул и осторожно пошел. Он дошел до места, откуда можно было увидеть сквозь мокрую листву каменную платформу внизу. Народ на ней уже собрался. Мальчик увидел жреца, оглядел круг людей. Среди них был Курл!

Жрец снова подул в раковину, и из храма вышли пленники, впереди три мальчика, затем девочка постарше и мужчина, а за ними... Тлото! Он был бел, как мрамор, в лунном свете. Изуродованные ноги волочились по камню. Безглазая голова растерянно качалась вправо-влево.

Когда жрец поднял свой тройной нож, мальчик судорожно сжал свои костыли. Жрец шел от одного пленника к другому. Тлото съежился. Когда нож опустился, у мальчика сжалось горло, как будто резали его собственную плоть.

Голоса смолкли, пленники были развязаны, и люди потянулись обратно в лес.

Мальчик пошел навстречу. Множество людей шло по тропам от каменного храма. Курл увидел его и отвел глаза. Затем сказал: