Клуб Джентльменов (СИ) - Соболянская Елизавета - Страница 9

- Когда ты так кудахчешь надо мной, - отозвался Грегори, почти теряя сознание от резкой боли, - ты напоминаешь мне матушку!

- Леди Виола прекрасная мать и достойная герцогиня, - не уступил Тай, млеющий перед матерью Грегори, - быть похожим на нее честь для меня!

Лорд Лайвернес закусил губу и с коротким стоном рухнул в ближайшее кресло:

- Убедил! О, брат мой, похожий на мать мою, неси уже лекарство!

Тайлер хмыкнул – раз лорд еще способен на высокопарный слог, значит дела не так плохи. Лекарь предупреждал, что кратковременные приступы боли скоро прекратятся, нужно лишь потерпеть. Но где лорд Грегори и где терпение?

Порция противной микстуры, стаканчик бренди, и очередная смена белья вернули сыну герцога невозмутимость и силы настолько, что он пригласил свою гостью на чай в маленькую гостиную.  К чаю традиционно подали серебряную «горку», заполненную сэндвичами с огурцом, холодной говядиной, сыром и яйцами с грибным паштетом.  На отдельных блюдах красовался тминный кекс, шоколадное печенье и пудинг с изюмом.

Тайлер придирчиво осмотрел стол, поправил салфетки и замер у двери изображая образцового слугу. Грегори тихо усмехнулся – брат по привычке не оставлял его одного и желал быть в курсе всех событий и разговоров.

Аманда вошла в гостиную, все в том же платье. Она лишь сменила простой полотняный воротничок на широкий кружевной и пригладила волосы.

— Тебя хорошо устроили? – выразил беспокойство Грегори, — прости, что не проверил все сам. Нога подвела…

— Ранение? – серьезно спросила девушка, и заметив раздражение на лице старого друга поспешила его успокоить: — Я догадалась. Ты двигаешься, оберегая правую ногу и левую руку.

— Наблюдательности у тебя не убавилось, — постарался перевести все в шутку лорд.

Девушка присела к чайному столу и уточнила:

 — Ты позволишь? Не хотелось бы звать слуг…

— Да, конечно, — встрепенулся Грегори, наблюдая, как тонкая, но сильная рука берет чайник, чтобы наполнить чашки. – Прости, совсем позабыл о манерах на континенте.

— Я понимаю, — взгляд Аманды сказал ему, что действительно понимает. – Я никогда не верила, что ты мог просто прожигать деньги и жизнь почти десять лет. Твои письма… В них было столько тоски и усталости…

— Теперь я в отставке, — криво усмехнулся лорд Лайвернес, стараясь отойти от болезненной для него темы.

— А я на улице, — дернула плечом Аманда, — наши мечты оказались детской наивностью.

В этот момент на Грегори сошло озарение. Мечты! Он свои практически осуществил – богат, знатен, в отставке. А мечты друзей? У него сейчас есть деньги и связи, чтобы помочь им. Разве трудно найти для Аманды дом, лабораторию, дать средства на написание научной работы? Правда она ничего не возьмет, но ведь он умеет убеждать людей!

— Ты не на улице, — строго сказал он, — и никогда там не окажешься. Такой специалист как ты, всегда будет нужен.

— Преступникам, варить дурман, — снова нахмурилась девушка.

— Выпей чаю, ты устала, и расстроена, — постарался отвлечь ее лорд Лайвернес. Он вдруг понял, что огорчило его подругу детства – перед ней столик, уставленный едой, а хозяин дома не съел ни крошки. Этикет не позволяет ей утолить голод, а кто знает, когда Аманда ела в последний раз?

Мысленно ругая себя последними словами, Грег взял сэндвич, откусил кусочек и уставился на картину над камином, давая девушке возможность поесть. А когда решил, что первый голод утолен, вернулся к беседе:

— Ты не знаешь, где сейчас Кентавр? Я писал ему в Пограничье, но не получил ответа.

— Он, — Аманда потупилась, — вернулся. Его уволили.

— Уволили? Да он же один из лучших огневиков выпуска! Медали, благодарности! Что произошло?

— Мы виделись, когда Махоун приехал в столицу под конвоем, — объяснила девушка. — Коротко повидались на прогулке в гарнизонном дворе. Его ждали на разбирательство. Ударил вышестоящего офицера.

— Не сжег, ударил? – уточнил Грегори.

Он помнил нрав Киклени, и понимал, что боевик запросто мог спалить на месте того, кто вызвал его гнев. Но в то же время знал, что боевиков жестко учат контролировать стихию. Если Кентавр сжег «своего», наказание только одно – магические кандалы, навсегда запирающие магию и рудник. Корона не убивает тех, кто еще может принести ей пользу. А маги, даже с запертыми способностями или перегоревшие живут долго, гораздо дольше обычных людей.

— Он говорил, что им в командиры прислали мальчишку, который загнал отряд в болото, - грустно объясняла, что помнила Аманда. -  Выжило десять человек.

Грег передернул плечами. Страшнее начальника—тирана был начальник идиот, это он успел узнать на своей шкуре.

— А что с Аллиалем? – спросил он, принимаясь за кусочек тминного кекса. Все же так, как кухарка особняка Ратлендов его умели готовить немногие.

— Насколько я знаю, он служит в театре. Играет редко, перебивается с хлеба на пиво. В чем причина такой немилости – не говорит, а я не спрашиваю. Начинал он очень ярко.

Лорд Лайвернес задумчиво побарабанил пальцами по краю столика, показывая, что услышал речь девушки. А сам внезапно понял – у него действительно есть шанс собрать старых друзей, и помочь им обрести мечты. Только под каким соусом? Не важно, он придумает, а пока нужно устроить Аманду, навестить Аллиаля и отыскать Кентавра. Он надеялся, что с ними всеми его новая жизнь обретет смысл.

Глава 8

Здание театра было огромным. Три сцены, приватный зал для прослушивания, многочисленные гримерки и репетиционные классы. Три королевы строили это великолепное здание, и каждая сцена носила имя одной из них. Но помимо прекрасных зрительных залов и сцен в здании театра хватало темных углов и грязных каморок. В одной из таких комнатушек Грег и отыскал Аллиаля.

Худощавый парнишка, облаченный в заляпанный пудрой и красками балахон, быстро гримировал целую толпу певичек, к вечернему спектаклю.

— Ал? – Грегори дождался, пока юные прелестницы выпорхнут из комнатушки и убегут в сплетение коридоров, а гример устало опустится на табурет и прикроет глаза.

— Грег? — Молодой человек вскинулся, не доверяя слуху, потом вскочил: — это правда, ты? Живой!

Такой искренней радости Грегори не видел даже у своих родителей.

— Я! Если ты уже закончил размазывать краску, пойдем, выпьем эля, я угощаю!

Аллиаль быстро сбросил балахон, натянул потертый бархатный сюртук, захлопнул дверь и потянул друга к выходу:

— Идем быстрее, пока не замели!

Посмеиваясь, как подростки, они быстро выбрались из театральных коридоров, вдохнули прохладный ночной воздух и не спеша двинулись к ближайшей таверне.  Там Грегори заказал мясной пирог, две пинты пива, и молочные тянучки, помнил еще, как Ал любил эту сладость в школе.

— Спасибо, — тонкие пальцы менталиста погладили край тарелочки с тянучками, — ты не забыл.

— Что с тобой произошло, Ал? Я думал ты уже на ведущих ролях! С твоим талантом гримировать кордебалет?

— Расскажу, если интересно, — с грустной усмешкой ответил Аллиаль, пригубливая пиво.

История чем-то походила на историю Аманды. Закончив Школу Ритон, дер Журбье получил распределение в Королевский театр, учеником. И стипендию. Ровно такую, чтобы хватало на койку в большой комнате ученического общежития, хлеб с сыром на завтрак, и кружку супа на ужин.

— Весь день на ногах, но я был счастлив, ты же понимаешь, я бредил театром, мечтал писать пьесы…

Мечты разбились довольно быстро. Учеников в театре было много, а ролей мало. Даже за «кушать подано» велись бои, и поначалу Аллиаль выигрывал их. Королевская стипендия позволяла не бегать по урокам, не торговать газетами, не продавать черствые булочки у театрального подъезда. Он учился у мастеров, наблюдая за репетициями, много читал, репетировал сам, прячась в закоулках театра. И однажды получил намек, что роль робкого юноши, влюбленного в отчаянную главную героиню, может стать его.