Потерянный интерес (ЛП) - "mochi_san" - Страница 37

Она сует ему в руки флягу из тыквы с водой. «Молчи и пей».

Они сидят прямо под деревом, наслаждаясь узорчатой тенью. Зеницу готов просидеть так вечно, несмотря на свои жалобы.

«А ты загорел», — разглядывая его в упор, произносит Макио.

Зеницу моргает и легко касается своей щеки. «Да? Я и не заметил».

Она беззлобно толкает его плечом. «Ты так долго сидел взаперти в нашем доме, что начал выглядеть как полупрозрачный призрак. Хотя… — она внимательно смотрит на него, — У тебя под глазами мешки, значит, ты не шутил».

Зеницу опускает голову и застенчиво улыбается. «Я слишком нервничаю, чтобы спать».

По мере того, как молчание девушки затягивается, в глубине его живота появляется скрытое чувство беспокойства. Он не думает, что она догадывается о том, что он видит сны о ее муже, но не признаться в этом — все равно что обманывать ее, и Зеницу чувствует себя невероятно виноватым.

«Все так плохо?» — спрашивает Макио.

«Н-нет… я имею в виду, что сначала меня это смущало, а потом запутало и заставило осознать много нового». Парень откидывает челку с потного лба и обмахивается веером. «Какая невыносимая жара! — жалуется он, пытаясь сменить тему, — Много нам еще осталось?»

«Мы почти закончили, потерпи».

Он хочет сказать что-нибудь в ответ, но отчетливый звук взмахов сильных крыльев привлекает его внимание и, подняв голову, Зеницу видит приближающуюся точку в небе. Это ворона. Он морщится, потому что точно знает, кому она принадлежит. У него мелькает мысль убежать и спрятаться от черного вестника, но стальная рука внезапно оказывается на его плече, удерживая на месте.

«Снова от него?» — спрашивает Макио, ее взгляд следит за приближающейся птицей, а пальцы все еще удерживают плечо мальчика, но не причиняют боль.

Зеницу стонет, спрятав лицо в ладони. «Ну почему он не оставит меня в покое!»

«Милый мой, ты должен разобраться со своими проблемами, а не убегать от них, — ругает его девушка, — Серьезно, ты до сих пор не ответил ему? Он уже прислал десяток писем, сделай, наконец, выводы».

Зеницу не хочет поднимать голову. Она абсолютно права, но он отказывается слушать.

Не проходит и минуты, как посыльный грациозно приземляется на траву рядом с ними. Оторвав ладони от лица, Зеницу замечает свиток бумаги, аккуратно обернутый вокруг лапки вороны, и тут же отворачивает голову в сторону, чтобы скрыться от пронзительного взгляда этих черных глаз, которые выглядят точно бусинки из оникса.

«Письмо от Танджиро Камадо! Письмо от Танджиро Камадо!» — кричит Мацуэмон, высоко взмахивая крыльями, пытаясь привлечь внимание адресата.

Зеницу прикрывает уши и морщится от раздражения. «Я и так это знаю! Необязательно голосить так громко!»

Макио тянется, чтобы отвязать письмо. «Не слушай его, ты милая и тихая птичка», — говорит она со смехом. Ворона лишь каркает в ответ.

«Чунтаро гораздо милее», — бормочет Зеницу, выпячивая нижнюю губу. Почему он обижается? Пока он размышляет над ответом, наказание само находит его. Зеницу не успевает среагировать, когда птица резко подпрыгивает к нему и яростно клюет кончик его пальца. Блондин вскрикивает от боли и в ужасе пытается отодвинуться подальше от злобного чудовища, пока его спина не прижимается к стволу дерева. Он беззастенчиво цепляется за него, крича, чтобы ворона улетала прочь.

«Невероятно… дай птице хотя бы немного отдохнуть, » — хмурится Макио. Она снова достает из корзины тыкву с водой и позволяет вороне напиться. «Летать в такую ​​жаркую погоду опасно, пей столько, сколько хочешь».

«Как ты можешь так ласково относиться к ней, когда она только что меня клюнула! Это месть Танджиро за то, что я игнорирую его!» — жалуется Зеницу, все еще обнимая ствол дерева. Макио смотрит на него ничего не выражающим взглядом, но ее внимание вновь возвращается к птице, когда касугайская ворона довольно каркнув «спасибо», расправляет свои смолистые крылья и взлетает. Они оба в тишине следят за ее силуэтом до тех пор, пока он не растворяется в пылающих небесах.

Зеницу опускает голову, охваченный чувством вины. Пусть тяжесть в его груди и возрастает с каждым неотвеченным письмом Танджиро, но он твердо чувствует, что не готов вернуться к переписке с ним. Макио протягивает ему свернутый лист. Смущенный парень ожидает увидеть осуждение на ее лице, но сейчас в ее глазах он видит лишь сочувствие. Или, возможно, он принимает снисходительную жалость за искреннюю доброту. Кто бы не считал такого, как он, эгоистом, отказывающимся написать другу? Он берет письмо в руки, с грустью глядя на смятую бумагу.

«Мы все знаем, что он волнуется, — произносит Макио мягким голосом, — Ты дорог ему».

Зеницу возмущается: «Вот кто такой Танджиро. Он обо всех думает и беспокоится, я не достоин его дружбы. Ты же догадываешься, почему мне так тяжело написать ему. Он не виноват в том, что я чувствую, он переживает, а я, наверное, делаю ему больно, оставляя его письма без ответа! Ему не следует беспокоиться о таких слабаках, как я».

Вот и снова он, болтающий о своих проблемах. Зеницу чувствует, что устал от всего. Он не может одновременно чувствовать вину за то, что, возможно, причиняет боль Танджиро и за то, что заставляет Узуя блокировать свой звук. Этого становится слишком много. Но что он может сделать? Он не храбрый, он трус, он слишком напуган, чтобы противостоять своим страхам. Выяснить, что происходит с Узуем, рассказать о своей влюбленности Танджиро… Зеницу нечаянно сминает письмо в руках, застонав от отчаяния. Это начинает его раздражать. Сколько можно!

Он пытается разорвать ненавистную бумагу, когда тонкие руки хватают его за запястья, останавливая, но Зеницу все равно успевает превратить белый лист в несколько жалких обрывков. Макио смотрит на него сверху вниз. «Эй, бумага ни в чем не виновата. Знаешь, что тебе нужно сделать? Собраться и написать Танджиро ответ… Или… — она глубоко вздыхает, ее сердце издает печальный звук, — действуй по старинке, расскажи ему, что ты чувствуешь, глядя в глаза».

Он смотрит на нее, затаив дыхание. «Ты с ума сошла? Я не могу просто взять и признаться! Это разрушит нашу дружбу и с ним, и с другим человеком, с которым он в отношениях! Я думаю, что чем дольше я нахожусь вдали от него, тем быстрее исцеляюсь. Я все реже вспоминаю о нем, и, может, это к лучшему. Не хочу всю свою жизнь провести рядом с тем, кто никогда не сможет быть со мной. Мне нужно двигаться дальше, — глаза Зеницу останавливаются на имени Танджиро на одном из смятых обрывков, — Может быть, поэтому я так боюсь отвечать. Я дал себе слово написать ему лишь тогда, когда твердо буду уверен, что готов оставить все позади и притвориться, что моих чувств никогда не существовало».

«Не переживай так. Ты еще очень молод, и я ни на секунду не сомневаюсь, что ты найдешь кого-то, кто захочет заботиться о тебе и любить всем сердцем», — утешает его Макио.

Зеницу натянуто улыбается. «Спасибо, но, честно говоря, я думаю, такого человека в этом мире не существует. Или он где-то очень далеко, и я проведу всю жизнь в его поисках».

Он прячет разорванное письмо в вырез своей юкаты и медленно встает, стряхивая листья, приставшие к его одежде. Он устало выходит из пятнистой тени дерева и возвращается к грядкам овощей, грустно опустив голову. Макио идет за ним, и мальчик останавливается, когда, как ему кажется, она что-то шепчет себе под нос.

«Ты бы очень удивился…»

Зеницу хмурится. О чем это она?

***

Они покидают сад с корзинами, полными овощей, фруктов и крупных каштанов. То, что начиналось как обычный день в компании Макио, закончилось неловким обоюдным молчанием. Он слышит, насколько беспокойно бьется ее сердце, и чувствует, как девушка изо всех сил пытается подобрать слова, чтобы подбодрить его, но в конце концов она лишь испускает сдавленный вздох. Он должен сделать что-то, чтобы поднять ей настроение. Меньше всего он хочет, чтобы кто-то еще переживал из-за его глупых проблем. Когда они ставят тяжелые корзины на пол кухни, Зеницу поворачивается к уставшей Макио.