Подсластить победы горечь (СИ) - Иванова Татьяна Всеволодовна - Страница 30

И постаравшись не заметить невольную тревогу в темных глазах жениха, она шагнула в свое горное убежище. На то, чтобы надеть черно-красное платье и накинуть кружевную накидку, у девушки ушло всего несколько минут.

А потом и вправду было венчание.

Низкие своды полуподземного маленького храма. Никого постороннего, только владыка, его помощник и двое певчих. Невеста в ярком платье с традиционной вуалью на лице, ошеломленный происходящим жених. Мерцание свечей, стройное пение, торжественный речитатив молитв. В какой-то момент слабо соображающая Фенелла вдруг вспомнила недавно назначенного дворцового капеллана, человека с очень острым языком, который призывал вельмож, по крайней мере, приблизительно изучить церковные таинства. А то, мол, не сообразите, венчают вас, или отпевают. По нынешним временам и понятной недоученности клириков, бывает, что и перепутают. Возгласит, мол, диакон вместо «подаждь им многая лета» «и сотвори им вечную память»; певчие не знают куда деваться, смехом давятся. А жених с невестой стоят как свечки, ничего не слышат и не понимают. Бывало, мол, такое на памяти отца Гелвасия, и не раз, не сомневайтесь. После подобных историй даже фрейлины Фенеллы заинтересовались чинопоследованием таинства венчания.

Вспомнив шуточки отца Гелвасия, Фенелла встрепенулась и принялась отслеживать происходящее. Впрочем, венчание совершалось безупречно. Обмен клятвами, быть рядом в горе и радости, пока не разлучит смерть. Обмен кольцами. Певчие пропели положенные «многая лета».

Осторожный поцелуй мужа, наконец-то, мужа. Сид тоже не очень-то верил в происходящее, несмотря на действительно подписанное архиепископом свидетельство о браке. После трапезы с владыкой Леонтием, во время которой молодожены не смогли связно ответить ни на один вопрос владыки, люди архиепископа довезли Фенеллу с Сидом до загородного дома оружейника в архиепископской, опять же, карете. Кажется, владыка хотел быть уверенным, что шоковое состояние молодоженов не приведет к печальным последствиям.

Слуг в доме не было, потому что на то время, пока Сид жил на Ирионе, он их распустил и еще не успел нанять. В окна тихого дома изливались лучи заходящего солнца. И в первый раз в жизни наступающая ночь пугала.

Фенелла быстро выбрала себе комнату, в которой хотела бы жить, и принялась переносить в нее вещи с разных мест Остарии. Сид попробовал было с ней заговорить, но понял, что бесполезно. Куда-то ушел, вымылся, наверное, потому что он вновь появился в белоснежней рубашке вместо черной туники, молча сел в кресло в проходной комнате и принялся наблюдать за метаниями молодой жены. Степень неловкости все возрастала, солнце быстро катилось к закату. Перетащив из дворцовых покоев шкатулочку с прогрессорской косметикой, девушка споткнулась, шкатулочка выпала из рук, баночки покатились в разные стороны. Фенелла осталась сидеть на полу, заряд бодрости неожиданно кончился. Сид неторопливо собрал все баночки в шкатулочку, поставил шкатулку на скамью у стены, резким движением поднял Фенеллу на руки и прижал к себе.

— Ты меня боишься?

— Нет, — храбро солгала Фенелла. Но не говорить же было правду, что ей уже давно сильно не по себе. Предстоящая брачная ночь пугала своей неотвратимостью. Сид отнес супругу в свою спальню, посадил на краешек кровати без балдахина. Осторожно вытащил из прически девушки все заколки, шпильки, ленточки. Прямые, очень густые волосы Фенеллы тяжело упали ей на спину.

— Давно мечтал это увидеть, — выдохнул Сид, пропуская светлые шелковистые пряди сквозь пальцы. Он снова притянул девушку к себе, поцеловал. Она напряглась в его объятиях, он тут же ее отпустил. Встал и начал раздеваться.

— Свет оставить?

— Нет, не надо, — нервно ответила Фенелла. Вздрогнула, почувствовав, что чужие руки снимают с нее платье. Когда девушка осталась в одной рубашке, Сид еще раз поднял ее на руки и уложил в кровать. Неяркий лунный свет, проходя сквозь цветные витражи, бледными оттенками всех цветов радуги раскрашивал супружеское ложе. Темной тенью показался мужчина, склонившийся над хрупкой девушкой. Нервы у Фенеллы не выдержали, она вскрикнула, оттолкнула Сида и переместилась в свое горное убежище.

— Что же я делаю? — подумала, придя в себя в одиночестве, дрожа в тонкой рубашечке. — Он ведь может на меня обидеться. Я ужасно себя веду…

И она, взяв себя в руки, вернулась в спальню. Сид лежал на спине и смотрел в потолок. Повернул голову, когда пугливая супруга села на краешек кровати.

— Я, между прочим, спросить хотел, — хмыкнул он. — Поговорить с тобой, успокоить. А вот теперь мне кажется, что я чего-то не знаю, — вроде бы спокойно закончил он, — Я ошибаюсь?

— Меня как-то король напугал похожим образом, — смутилась девушка. — Еще до того, как посадил тебя в темницу.

Тогда Сид тяжело вздохнул, встал и зажег несколько светильников. Стало гораздо светлее.

— Это чтобы ты не путала, с кем находишься в одной постели, — резко сказал он. Фенелла от стыда закрыла лицо руками.

— Любимая, — после минуты напряженного молчания, гораздо мягче произнес Сид, — мы повенчаны, у нас впереди вся жизнь. И, хотя это уже ничего не изменит, признайся честно и мне и себе: ты меня все же любишь, или нет?

Кажется, он даже и не дышал, ожидая ее ответа.

— Люблю, — подумав, прошептала девушка, опуская руки.

— Ты не из чистого упрямства за меня вышла замуж?

— Нет.

— А почему? Повтори, любимая.

— Потому что я тебя люблю, — еще тише сказала Фенелла, почти на ухо обнявшему ее Сиду.

— Тогда не бойся. Мы никуда не спешим.

Он уложил ее в кровать, лег рядом и крепко прижал девушку к себе. Не шевелился. Постепенно тепло чужого тела ее согрело, девушка перестала вздрагивать, невольно расслабилась и обняла мужа за шею. Но если ее супруг рассчитывал на продолжение, то он просчитался. Она плавно соскользнула в крепкий сон в надежных объятиях любимого человека.

А с утра никакого дальнейшего налаживания супружеских отношений уже не получилось. Оба проснулись от громкого стука в дверь дома. Стучали настолько сильно, что слышно было даже в спальне на втором этаже. Сид вскочил, взлохмаченный, кое-как закрепил волосы, натянул на себя одежду и стремительно сбежал вниз.

— О, какая встреча, — услышала Фенелла его бодрый голос. — Дон Цезар, какими судьбами?

Новобрачная вскочила, метнулась к сундуку со своей одеждой, накинула какой-то широкий балахон поверх тоненькой рубашечки, набросила капюшон на растрепанные волосы, и, подбежав к перилам лестницы, перегнулась, чтобы посмотреть, что происходит внизу.

— По поручению короля, — довольно весело сообщил дон Цезар, — за вами и за доньей Фенеллой, если она находится у вас.

— За донной Оканнера, вы хотели сказать, — жизнерадостно поправил его Сид. — Нас обвенчал вчера владыка Леонтий. Теперь нас может разлучить только смерть, и, если вы надеетесь на мою, то напрасно. Я владею важными сведениями. Не думаю, что меня выгодно убить.

— Вы излишне… э-э-э, категоричны, дон Сид, — сказал дон Цезар, поднял голову и увидел перегнувшуюся через мраморные перила любопытную девушку в неприбранном виде с выбивающимися из-под капюшона волосами. — Я пошлю к королю гвардейца с сообщением, как весело обстоят у вас дела. Даю вам обоим время, привести себя в порядок. Одеться, умыться, там… Но потом все же придется проследовать со мной к его величеству.

Начальник королевской гвардии немного помолчал, затем продолжил, усмехнувшись.

— Если бы меня кто спрашивал, я бы отдал вам руку любой принцессы, дон Сид, за любой клинок, похожий на мой собственный, выкованный вами. Вы настоящий волшебник, Оканнера, ваше оружие чудо, как хорошо. Однако меня никто не спрашивает, а я солдат. Более того, я всегда преклонялся перед королем, хотя в сердечных делах, вынужден признать, он понимает не больше, чем мой чистокровный скакун в бочонках с хересом. Одевайтесь спокойно, дон Сид, я подожду.

В королевских покоях молодоженов ждали все те же люди, которых они видели накануне, но сегодня в зале восседал еще и архиепископ Остарии со сверкающим посохом в руках. Фенелла вслед за Сидом подошла под благословение владыки и немного успокоилась, встретив его ободряющий взгляд.