Контрабандисты во времени (СИ) - Шмокин Дмитрий Анатольевич - Страница 38

Демьян незаметно поднял руки, чтобы заткнуть уши – голова кружилась от духоты, тошнотворного запаха, который он снова стал ощущать и от монотонной речи Леонардо да Винчи – от всего ему стало, как это принято говорить, «нехорошо». Помотав головой, Демьян склонил ее, пытаясь найти в себе силы очистить свой разум. В глазах потемнело, даже показалось, что он на пару секунд отключился. А пришел он в себя от того, что кто-то тронул его за плечо. Демьян поднял голову и увидел перед собой лицо Оле Вормса. Тот стоял перед ним в кожаном переднике и в своей неизменной бархатной шапочке расшитой жемчугом.

– Мой друг, вам плохо? – озабоченно спросил он.

– Здравствуйте, – в ответ пробормотал Демьян.

– Прошу вашего великодушного прощения, что вам пришлось идти одному, меня задержали важные дела, – поклонился Оле Ворм.

Демьян махнул рукой.

– Все в порядке, Пикке меня предупредил.

Но Оле Ворм не отставал.

– Мне показалось, что вас настиг внезапный недуг, дурнота чувств, – в его голосе прозвучала скрытая, некая «радостная заинтересованность», и он поспешил обнадежить своего друга, – мы непременно поможем, ведь здесь присутствуют лучшие доктора Европы. Каждый из них почтет за особую честь оказать вам помощь своим умением и знаниями.

От этих слов Демьяну сразу стало «хорошо».

– Нет, мой друг, – он сел прямо и выпрямил спину, лицо выражало бодрость, веселость, жизнерадостность – все нормально!

Оле Ворм разочарованно посмотрел на него, очевидно, он уже рассчитывал попрактиковаться на своём приятеле, а тому вдруг, неожиданно, стало «хорошо».

– Ну-у-у, как пожелаете, – вздохнул он, – если что, не стесняйтесь. Вы можете рассчитывать на каждого из нас.

– Я понимаю, – пробормотал Демьян, оглядываясь вокруг и видя, как все ученые мужи в черных балахонах замолчали, окружая его, словно стая голодных и наглых ворон, – вы действуете из добрых побуждений.

«Но я у меня нет желания стать тренажером в вашей милой живодерне», – мысленно закончил он.

Рядом с книготорговцем стоял здоровяк Жиль Сансон. Он, конечно же, признал Демьяна и с интересом смотрел на своего бывшего «клиента». Мастер Жиль протянул руку и по-приятельски потрепал его по плечу.

– Рад видеть вас в добром здравии и целости. Надеюсь, вы не держите на меня зла? Знайте, ничего личного, это просто работа. В следующий раз я, как ваш друг на пути к Истинному Знанию проявлю больше участия в вашем положении.

Перспектива снова оказаться в заведении мастера Жиля Сансона не прельщала Демьяна, он не знал, как разрулить ситуацию и что ответить палачу, и лишь растерянно улыбнулся, дурашливо пожимая плечами.

Пока Демьян гримасами лица выказывал свое дружеское расположение мастеру Жилю, он почувствовал на руках влажное дыхание, опустив глаза, увидел верного пса Оле Вормса Тибальда. Тот, в свою очередь, тоже узнал Демьяна, радостно проскулил, встал передними лапами на перила и дружелюбно лизнул его в лицо. Оле Ворм хихикнул.

– Тибальд всегда рад видеть моих друзей, – и, выражая общее мнение, спросил мастера Парацельса, который, будучи под винными парами, немного прикорнул на своем кресле, – уважаемый монсеньор, не пора ли начинать?

Оле Ворм и мастер Жиль Сансон, потеряв интерес к самочувствию Демьяна, заняли свои места у овального стола рядом с телом. Парацельс вскинул голову, повел осоловевшими глазами, грязно выругался и буркнул:

– Да гспда-а ученые, за сим начнем!

«У-у-у, да ты, ваше благородие, нарезался», – подумал Демьян, глядя на великого Парацельса.

Тот приосанился в кресле и произнес с особым пафосом.

– Сегодняшний праздник науки проходит под знаком гармоничной природы Венеры. Эманации планетных начал таковы, что согласуются с особым музыкальным магистериумом природы. Надеюсь, произведение моего личного сочинения, – Парацельс заранее благодарно поклонился, – поможет создать необходимую атмосферу.

Появились музыканты с двумя лютнями, рожком, небольшой арфой и инструментом напоминающим виолончель и шарманку одновременно. Музыканты не стали долго рассусоливать, настраивать инструменты, дергать струны, продувать рожки – присели недалеко от кресла Парацельса и завели вдохновляющую мелодию, от которой в голове любого нормального человека в данной ситуации, в данном месте, сами собой рождались жуткие образы вампиров, оживших мертвецов и прочей нечисти. Демьян на пару секунд прикрыл глаза, и хоть будучи неверующим человеком, все же сказал сам себе.

«Господи, милосердный, дай мне сил не повредится сегодня рассудком и сохранить свой разум».

А мастер Парацельс продолжал тем временем:

– Перед нами есть тело человеческое, созданное по подобию божьему и по воле божьей. Сие тело лишено духа и разума, что есть всего лишь телесная оболочка, то, что в конечном итоге вскоре станет прахом. Сей человек при жизни сделал много плохого, был грешником, убивцем и попирателем всех моралей человеческих…

«Это ты-то, пьяная морда, потрошащая трупы, будешь говорить о морали», – саркастически подумал Демьян.

– Нет ничего, что могло бы избавить смертное тело от смерти, но есть нечто, могущее отодвинуть гибель, возвратить молодость и продлить человеческую жизнь. Это Знание. Поэтому этот человек после своей смерти послужит великой цели – получению знаний. Прошу вас господа, – Парацельс ткнул в лежащее тело длинной палкой.

Ассистенты скинули покрывало. Демьян не выдержал и ахнул, не в силах скрыть накатывающие чувства, болезненного удивления и неожиданного сожаления, той мгновенной печали, впрочем, быстро проходящей со словами «ух, слава Богу это не я», что иногда вызывает в нас потеря знакомого, но совсем не близкого человека.

Глава 19. Только в бою рождается научная истина

На столе лежал коротышка Тиль.

Осклабившееся побелевшее лицо немного распухло от притока впоследствии разложившийся крови, а из открытого рта вывалился язык, характерный признак висельника. На шее, еще туго стянув горло, болталась веревка от виселицы. Остекленевшие глаза, подернутые мутной пленкой, казалось, смотрели прямо на Демьяна. Эх, коротышка Тиль, похоже, он попался в руки правосудия и в итоге угодил на виселицу, которой избежал Гастон по прозвищу Счастливая рука. Демьян искренне пожалел Тиля, несмотря на то, что тот пытался его ограбить и ткнуть ножом в бок. Тиль все же в какой-то степени был на стороне Демьяна и даже отомстил нищему, сдавшему его инквизиции.

Мастер Жиль Сансон достал из кармана фартука железный крюк с хвостовиком в виде острого винта. Оле Ворм обхватил обеими руками голову несчастного Тиля и крепко зажал ее, а палач, который в данный момент представлял собой образ не палача, а профессионального анатома, с хрустом вкрутил крюк в лобную кость черепа мертвеца. Демьян почувствовал, как его снова немного качнуло от нахлынувшей дурноты. Книготорговец тут же помог Жилю Сансону завязать веревку и перекинуть ее через небольшой блок в потолке. После чего они немного приподняли труп Тиля так, чтобы было его удобнее препарировать и чтобы все их действия попали под всеобщее одобрительное обозрение. Сидевший рядом Леонардо да Винчи оставил Демьяна и увлеченно сосредоточился на своих набросках. Все вокруг внимательно наблюдали за работой двух анатомов. Наконец Сансон взял нож с широким лезвием, деловито обтер его о рукав и разрезал живот мертвого Тиля, а Оле Ворм запустив руки в брюшину, с чвакающим звуком начал поднимать внутренние органы, а Сансон, орудуя ножом в глубине живота, что-то там резал. Наконец, через пару десятков секунд Оле вытащил на стол все внутренности.

– Сие есть микрокосм тела человеческого, созданного божественным замыслом и его вселенским гением, – рокотал откуда-то сверху голос Парацельса поясняющего все действия своих ассистентов, – сейчас мы рассмотрим каждый орган человека по отдельности и установим, для чего Господь их предназначил.

Демьян почувствовал, как начал медленно сползать со скамьи. Позывы на рвоту и нервное истощение сделали свое дело. Он попытался затормозить этот процесс ватными руками, но не смог и силы его покинули.