Контрабандисты во времени (СИ) - Шмокин Дмитрий Анатольевич - Страница 20

– Месье, не смотрите на его культю, поверьте, он и одной клешней управляется с ножом за десятерых. Кстати, что за сорока вас сдала в лапы святош?

– Какой-то калека Жо из Амбуа. Представляете месье Пьер, до этого я его щедро угощал вином и он вот так со мной.… Вот такая оказия, – пожаловался ему Демьян.

– Ну, это известное дело, в Париже никому нельзя довериться. Вот что, Тиль, проводишь нашего друга и загляни на рынок, найди нашего общего знакомого, этого вонючего пса Жо из Амбуа.

Коротышка Тиль теперь не просто улыбался, а просиял от счастья.

– В общем, навести эту сороку. Сначала отрежь ему язык, а потом выпусти ему кишки. Нужно чтобы все нищие попрошайки знали за что. Ну все мне пора, время дорого, а то придется Гастону болтаться в петле.

Он, прощаясь с Демьяном, махнул рукой, повернулся и пошел, насвистывая какую-то песенку. Но через пару шагов остановился, словно что-то забыл.

– Эй, приятель, – окликнул он Демьяна, – возьми!

Он швырнул ему половину монеты, что дал Демьяну Гастон.

– Это теперь твое, можешь без боязни ходить ночью по всему Парижу.

Демьян стоял и смотрел на уходящего в речной туман Пьера Удачливого Рыбака. Коротышка Тиль потянул Демьяна за рукав.

– Пора месье.

Через несколько минут они вышли на рыночную площадь уже знакомую Демьяну. А еще через пару минут Демьян нашел вход на улицу, на которой спасительным маяком чернела дверь – вход в их с Бруно лавку. Он поблагодарил Тиля за заботу о нем и пошел по улице, ища заветную дверь. Тиль на прощание в очередной раз осклабился своей улыбкой похожей на прореженный забор из короткого штакетника и чуть ли не вприпрыжку побежал по своим делам. Демьян увидел спасительную дверь, только он взялся за кольцо, чтобы постучать, как услышал где-то в районе торговой площади душераздирающий вопль. Демьян содрогнулся.

«Похоже, коротышка Тиль отыскал, несчастного Жо калеку из Амбуа. Я не хотел этого», – подумал он, искренне жалея попрошайку и твердо постучал в дверь.

Глава 11. Первые бизнес планы

За дверью раздались тихие, осторожные шаги.

– Открывай Бруно, это я!

Дверь сначала немного приоткрылась, Демьян увидел испуганные глаза Бруно. Потом дверь широко раскрылась, впуская Демьяна вовнутрь.

– Дёма! – радостно завопил Бруно, бросаясь ему на встречу.

Но не успел он обнять своего друга, как Демьян сильно размахнулся и ударил со всей силы Бруно в лицо. Тот отлетел к деревянному прилавку.

– Прости друг, – запричитал он в ответ, – прости, я сам не знаю, как так получилось. Я бы тебя не бросил, я бы тебя выручил.

– Как? – зло спросил Демьян, – вызвал бы ОМОН из нашего времени? Или может сам пошел штурмовать тюрьму Шатле?

– Ну, прости Дёма, – пролепетал Бруно, вытирая кровь из разбитого носа, – ведь все же обошлось…

– Да! Обошлось по совершенно чистой случайности! Ты никогда не висел голым на дыбе с вывернутыми назад руками? Ты хоть раз смотрел в глаза мяснику-палачу мастеру Жилю? Ты ожидал казни через сожжение Гревской на площади? А может ты попадал на гоп стоп ночью в средневековом Париже, когда коротышка садист готов проткнуть тебе почку, только лишь чтобы снять эти проклятые штаны из вонючей шерсти!?

Демьян замахнулся над лежащим перед ним Бруно.

– Ну, прости брат, – жалко сказал Бруно.

Демьян опустил руку. На прилавке стояла та самая бутыль с кривым горлышком, он подошел к ней и прямо из горла выпил все вино. У него прошла злость на Бруно. Хотелось спасть, есть, это две самые главные потребности организма, одолевавшие его в этот момент. Он вдруг почувствовал страшную усталость, она навалилась так, словно кто-то огромный как медведь навалился на плечи, придавливая к полу, хотелось упасть прямо здесь на полу и забыться во сне.

– Ладно, хватит об этом. Здесь в доме есть кровать или диван? – устало спросил он.

Бруно вскочил.

– Да на втором этаже, пойдем я тебя провожу.

Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. В одной из комнат стояла старая кровать с балдахином покрытая толстым слоем пыли, в углах паутина висела огромными сосульками.

«Да уж, апартаменты», – подумал Демьян, – да плевать!»

Так как иного варианта не намечалось, он с размаху, словно подрубленный ствол дерева, упал на кровать, подняв вокруг себя клубы пыли. Пыль кружилась над ним как дым, казалось, он плыл в этом дыму по реке, мимо Гревской площади, мимо Большого Шатле, мимо Монфакана, мимо Нотр Дама мимо его горгулий на стенах, все дальше и дальше. Дышать свободно не давала плотная куртка из кожи с рукавами из сукна. Демьян решил развязать шнурки на куртке и нащупал маленькое письмо в конверте. Он достал его, покрутил и решительно подковырнул бордовую восковую печать, с хрустом развернул лист бумаги сделанный вручную. От бумаги исходил грустный аромат розы. Черные чернила, буквы с красивыми завитушками, несколько букв растеклись, словно кто – то капнул на них несколько капель воды.

«Si tu m'aimes, parce que tu m'en parles, je t'en prie, laisse – moi tranquille. Je ne vous aime pas et je ne peux pas rendre votre attention. Vos tentatives infructueuses pour changer cela ne feront que détruire mon nom honnête et m'apporter des souffrances imméritées. Hélas, je n'ai personne en qui avoir confiance, il n'y a personne pour qui trouver une protection, et vous l'utilisez perfidement. C'est tellement cruel, ça fait tellement mal. Désolé si mon refus vous a offensé, il ne sera pas autrement.

Sybil[5]

– Что это? – заискивающе спросил Бруно?

– Так письмо, просто письмо, – нехотя ответил Демьян.

Бруно сидел напротив него на табурете с виноватым видом нашкодившего школьника. Но Демьян знал это ненадолго. Скоро Бруно все забудет и все будет по-прежнему.

Демьян еще раз перечитал письмо.

– Так, что мы сваливаем отсюда, – снова спросил Бруно, очень осторожно, – навсегда?

Засыпая, Демьян уронил письмо себе на грудь. Прижал его ладонью.

– Нет, – сказал он, погружаясь в глубокий сон, – Мы открываем аптеку.

Глава 12. Не расслобляться!

Сквозь цветной витраж, из дорогого венецианского стекла в церковь проникал первый солнечный свет раннего утра, расцвечивая внутреннее пространство бликами красного, синего, желтого, зеленого цветов. Но даже ему оказалось не под силу разогнать застывший полумрак и стылую прохладу, каменной кладки стен, тесаных каменных плит пола. В его первых теплых лучах медленно, словно медузы в морской воде, поднимались пылинки. Отсвечивали маленькими вспышками и уплывали дальше в глубину темного церковного пространства.

У алтаря, под большим деревянным распятием, тихо и монотонно бубнил себе под нос молитвы на латыни священник, готовясь к заутренней службе. Прихожане еще только подтягивались, поэтому Демьян, лениво поеживаясь от прохлады, сидел на скамье один, благостно смежив глаза. На лице беспричинная улыбка – признак душевного спокойствия и ожидания приятных переживаний.

За спиной, с правой стороны, раздался осторожный звук, похожий на шуршание шелковой ткани. Женщина с покрытым белой вуалью лицом тихо присела за ним. Демьян, чувствуя, как от сладострастного озноба по спине побежали мурашки, выпрямился и искоса аккуратно посмотрел по сторонам.

– Monsieur, я одна. Служанка задержалась у входа. Господь не оставил нашу любовь, к нашему счастью, он послал на помощь нам монаха из их деревни, я позволила ей поговорить с ним. Он защитил нас от лишних глаз и ушей… – тихое шептание девушки лишило Демьяна возможности дышать, как лишает любого другого влюбленного человека, – Mon seigneur, я так ждала нашей краткой встречи. В предчувствии мое сердце теплилось надеждой, что я увижу вас сегодня, здесь, чтобы отдать это. Поэтому вот…

Демьян почувствовал легкое прикосновение к локтю.

– Письмо, которое я написала для вас, мon seigneur, там все мои чувства к вам.