Семь опасных теней (ЛП) - Аламеда Кортни - Страница 24

Парни разглядывали его, бросали на него холодные взгляды. Порой они кивали ему, словно говоря: «Эй». Я старалась не замечать их и ложь в шепотах. Их слова были мелкими. Я столкнулась со смертью и выжила, я билась с демонами, победила бога смерти, побывала в Ёми и подружилась с кицунэ. Сложно бояться сплетен, когда я чуть не сожгла вагон, полный демонических бабочек.

Я изменилась навеки, была отделена этим от моих одноклассников.

Мы с Широ прошли в кабинет, и мой учитель, Мифунэ-сенсей, поманила нас. Она встала со стула, когда мы подошли к ее столу.

— С возвращением, Фуджикава-сан, — сказала мягко Мифунэ-сенсей, улыбаясь с сочувствием. Взрослые хотя бы понимали глубине моего горя. — Полагаю, это — Широ Окамото… друг семьи, который будет с нами до конца семестра?

— Верно, — Широ быстро улыбнулся и очаровательно поклонился.

— Хорошо, — сказала Мифунэ-сенсей. — А пока, прошу, садитесь рядом с Фуджикавой-сан. Нужно начинать.

День в школе прошел без проблем, хотя оставил тревогу. Я отстала по всем урокам. Несколько важных контрольных выпадало до кровавой луны, и я была в стрессе. Если я не справлюсь с учебой, потеряю место в Когаккане, и придется снова менять школу. Мне не нравились многие ученики тут, но Когаккан была одной из лучших частных школ в стране. Если я окончу эту школу, еще и с отличными оценками, я смогу пойти в любой университет в стране или за ее пределами.

Шутен-доджи уже много у меня забрал, и я не отдам ему свое будущее.

Широ хорошо играл послушного ученика, даже ответил на сложные вопросы Куросавы-сенсея на физике. Он знал английский, считал сложные уравнения в голове. Широ не шутил, сказав, что кицунэ умные, и Куросава-сенсей любил топтать учеников, но он не смог одолеть Широ.

— Не переживай, ты быстро наверстаешь, — сказал Широ, пока мы вытирали доску после уроков. Уборка в школе была ежедневным ритуалом, который проводили все ученики, независимо от их статуса. — Я могу тебя учить, если хочешь.

— Так много нужно сделать, — сказала я, вытирая записи последней лекции Мифунэ-сенсей с доски. — Я пропустила три контрольных и сочинение, и мне нужно было начать проект ко Дню культуры на прошлой неделе.

Он сморщил нос.

— Ты слишком строга к себе. Все готовы дать тебе время, Кира.

— Вряд ли Накаджима будет такой… понимающей, — я выдохнула. Президент класса 3-А, Эмико Накаджима ждала многого от Дня культуры в этом году. Каждую осень такие фестивали проходили в школах Японии. Чаще всего на них собирались люди, и ученики показывали таланты, привлекали новых учеников. И для престижной школы, какой была Когаккан, где родители чаще всего были важными членами общества Киото, День культуры был очень важен.

По крайней мере, раньше.

— Все это теперь кажется бессмысленным, — я поправила кусочки мела на выступе вдоль края доски. — После всего, что мы пережили, переживать о школьном фестивале как-то глупо. Как мне воспринимать всерьез повседневную жизнь?

Широ коснулся кончика моего носа, оставив след из мела. Я скривилась, от этого вдохнула пыль мела и чихнула. Он рассмеялся.

— Эй, не нужно воспринимать жизнь слишком серьезно, — сказал Широ, приподнял мое лицо костяшкой под моим подбородком. — Все наладится.

— Я не уверена, — сказала я.

Широ шагнул ближе, провел большим пальцем по краю моей челюсти. Его колено врезалось в мою ногу. Он улыбнулся.

— Тогда я буду говорить тебе, что все наладится, пока ты не поверишь.

— Меня будет сложно убедить, — сказала я. — Дыхания не хватит.

— Вызов принят, — он склонился.

Шаги зазвучали в коридоре. На моих щеках вспыхнул румянец. Я отошла от Широ, схватила тряпку и продолжила тереть доску. Через две секунды в класс вошла Мифунэ-сенсей.

— Вы почти закончили? — спросила она. — Я хочу закрыть класс.

— Да, Мифугэ-сенсей, — сказали мы хором. Мы убирали тряпки, а ученики пришли за своими вещами и отправились потоком на школьные кружки или играть с друзьями.

Мы с Широ вечер провели не так, как они. Мы искали в Киото шинигами.

Я вышла в школьный двор, направилась к вратам. Прохлада пробиралась под юбку. Я поежилась, прижала книги к груди. Белые здания школы нависали надо мной и Широ, закрывали от основной части ветра.

Аяко и ее друзья собрались на любимой скамейке, потягивая горячие напитки из автомата и хихикая. Одна из девушек — вроде ее звали Нанао — указала на меня, и группа посмотрела как голодные волки. Аяко шагнула вперед, глядя на Широ, ее рот стал идеальной «о». Она поняла, что мы с Широ смотрели на нее, и изобразила безразличие.

Широ прижал ладонь к моей пояснице, защищая, посылая сигнал другим девушкам, что я уже не легкая мишень. Аяко прищурилась, но я отвернулась от нее и не боялась.

Может, с Широ было не так и плохо.

Семнадцать

Храм Фуджикава

Киото, Япония

К понедельнику — десять дней после первой атаки на храм — тренировки Роджи стали влиять на меня. Мое тело болело, мышцы были полными молочной кислоты, кофеина и страха. Усталость давила на меня одеялом. Я не спала до полуночи каждый день этой недели, делала домашнее задание, помогала Шимаде искать осколок Кусанаги или отвечала на бесконечные вопросы Минами о храме Фуджикава.

Я хотела пожаловаться, но поднимала взгляд к небу. Порой там было видно призрак луны, и она смотрела и ждала. Она была тонкой, едва заметной на небе.

Я зевала, пока мы с Широ шли в Когаккан, прикрывая рот ладонью. Редкие снежинки сыпались с серебристых туч. Одна опустилась на мой лоб холодным поцелуем.

— Тебе нужно спать больше, Кира-чан, — сказал Широ, пока мы шагали по дорожке.

«Когда это я стала тебе «чан»?» — подумала я, но не стала возмущаться. Я не давала Широ повод не использовать такое обращение.

— Скажи это Роджи, учителям и Шутен-доджи, — я поправила шарф, чтобы скрыть рот и нос от ветра.

— Никто меня не послушает, — Широ подул на ладони, чтобы согреть их. Он не хотел надевать перчатки, которые я купила ему вчера, даже если от холода кончики пальцев стали красными. — Особенно Роджи.

Я рассмеялась.

— Она хотела добавить тренировки вечером, — я вытащила зонт из сумки, открыла его, и ветер тут же наполнил зонт изнутри и потянул его к небу. — Я сказала ей, что не могу, пока не найду больше шинигами.

Широ без слов взял ручку зонта и держал над нашими головами. Он склонился ближе. Мои щеки пылали от смущения. Мне не нужен был шарф, чтобы сохранять лицо теплым. Я огляделась, проверяя, заметил ли кто-нибудь. Проявление симпатии на публике не было принято, и я не хотела, чтобы кому-то стало неловко. И нас могут увидеть друг моих родителей, это разозлит маму. Я поклялась ей, что мы с Широ не были парой.

Женщина средних лет указала на нас, говоря со своей дочерью-подростком, но больше никто не смотрел.

Широ склонил голову к моей.

— Знаешь, что я думаю?

— Я — жрица, Широ, я не читаю мысли, — ответила я.

Он тепло рассмеялся.

— Ты будешь счастливее, если перестанешь переживать из-за мыслей людей вокруг.

Я ткнула его локтем.

— Есть правила в жизни людей. Чаще всего их проще не нарушать.

— Проще, но не так весело, — ответил Широ, прижал уши к голове, изображая раздражение. — Я думал, девушкам нравится делиться зонтами с красивыми парнями?

— О, я не сказала, что мне не нравится, — я вызвала его улыбку. — И кто сказал, что ты красивый?

— Почти все девушки в твоей школе, — он улыбнулся мне. — Я говорил, что у меня отличный слух? Я слышал, как они вздыхали за стенами. «О, Широ!».

— Фу, пусть тебя забирают! — рассмеялась я. Я стояла близко к нему и было приятно, что меня заметили, что меня видели. Особенно, когда это делал Широ.

Мы добрались до храма. Мы миновали ограду из цепей, и Широ потянул меня за один из больших знаков «СТРОИТЕЛЬНАЯ КОМПАНИЯ КАТАЯМА». Снег пошел сильнее, большие снежинки плясали кругами у земли. Холод дул под юбку. Я поежилась. Зацепив пальцем мой шарф, Широ опустил его, погладил пальцем по моей щеке. От его прикосновения солнце пронеслось по телу.