Простолюдин (СИ) - Громов Александр Николаевич - Страница 64

Я понятия не имел, что я должен на это сказать. Мика был бы против, это точно. Мика затрясся бы от бешенства. Но я ответил:

— Да, вполне подойдет. А после?

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Кто займет престол по окончании переходного периода? Вы, ваша светлость?

Старушка расхохоталась столь бурно, что я ожидал припадка и экстренной медицинской помощи. Но обошлось. Вволю отсмеявшись, она вытерла кружевным платочком уголки глаз.

— Нет, мой дорогой, нет. Кому я нужна, развалина! Мои внуки тоже не подойдут на эту роль, что бы они о себе ни мнили. Да и никто из магнатов этого не допустит. Площадь моих владений — всего лишь две сотых процента площади земной суши. Прелестный уголок, и только. Я богата, но многие герцоги, не говоря уже о королях, богаче меня. Нет смысла предаваться несбыточным мечтам: никто не поддержит мою кандидатуру, и меньше всего Братство. Оно создавалось не для того, чтобы послужить мне ступенькой или трамплином, — оно создавалось совсем для другой цели…

Герцогиня внезапно замолчала, оборвав речь на полуслове. Зато из-за двери послышался нарастающий шум, как будто там происходила борьба. Донесся гневный женский крик — я узнал его. Тут-то и влетела Джоанна. Бомбой. На ней висели слуги. На середине комнаты вся эта человеческая гирлянда с грохотом обрушилась на пол. Джоанна пискнула и принялась выкрикивать оскорбления придушенным голосом. Ливрейные дворяне тотчас попытались выволочь ее из помещения. Бросая на герцогиню пугливые взгляды, они очень старались производить как можно меньше шума.

Я замахнулся на них костылем. Герцогиня же лишь слегка повернула голову, в одно мгновение оценила ситуацию и негромко молвила:

— Вон.

Никогда не видел такого резкого старта в спринте. Один из слуг не стал тратить время на возврат к двуногости и с дивным проворством выбежал из комнаты на четвереньках. Дверь захлопнулась. Растрепанная, тяжело дышащая Джоанна поднялась на ноги и кинулась было ко мне, но, оглянувшись, замерла на полпути как вкопанная. Наверное, до моей благоверной наконец-то дошло, что она тут не к месту. Герцогиня рассматривала ее с насмешливым любопытством.

— Ну? — с напускной строгостью спросила она. — Что это значит, милочка?

— Моя супруга, — представил я Джоанну, давая ей время справиться с растерянностью, — баронесса Тахоахоа. Что ты здесь делаешь, дорогая, в таком виде? Приведи себя в порядок, перед тобой герцогиня Таврическая.

Произнесенный титул подействовал волшебно. Джоанна хлопнула веками и чуть-чуть не сказала «ой». После чего сотворила перед старушкой некое подобие реверанса. Та, забавляясь, поманила ее рукой.

Джоанна робко приблизилась, и — я глазам своим не поверил — герцогиня протянула ей сухую старческую ладошку. Я даже испугался: не вздумала бы моя жена поцеловать ее! Ложная тревога: Джоанна благоговейно пожала кончики старушечьих пальцев.

— Ваша светлость… — и, потупив взгляд, отступила на шаг.

— Дайте-ка мне вас рассмотреть, милая, — проворковала старая леди, заставив мою супругу вспыхнуть от удовольствия. — Что ж, вашему супругу не откажешь во вкусе. Это должно понравиться. Рост маловат, но искупается некоторой экзотичностью, даже пикантностью… И эта восхитительная настойчивость, эта трогательная преданность мужу! Браво, дорогая. Пусть меня спишут в утиль, если это не понравится всем, от простых дворян до королей. Но с лексиконом надо поработать. — Она уже обращалась ко мне. — Более чем подходящий материал для будущей императрицы, вы не находите, барон? Лучшего, пожалуй, трудно сыскать, не так ли?..

Я понял и онемел. Джоанна еще ничего не понимала, но уже сияла, как люстра в тронном зале. Если до сих пор она и беседовала с герцогинями, то, надо думать, слышала от них одни колкости.

— Ваша светлость? — с трудом выдавил я.

Ее светлость принялась терпеливо разжевывать:

— Что вам непонятно? Вы — идеальная кандидатура. Короли, герцоги и князья изойдут пеной, перессорятся и придут к согласию. Вы — компромисс. Будет даже лучше, если вы в подходящий момент еще раз и притом во всеуслышание откажетесь от дарованного вам баронства. Единственный на Земле простолюдин — это чего-нибудь да стоит. Ваша уникальность сама по себе даст вам преимущество перед другими соискателями… о-о, их будет предостаточно, можете мне поверить. Каждая финансово-промышленная группировка будет проталкивать свою кандидатуру, каждая придворная партия решит, что настал ее час. А победить должны вы. У вас есть и другое важное преимущество: отсутствие шайки алчных родственников, охочих до теплых местечек. Наконец, вас поддержит Братство, и эту гирю на весах уже никто не перевесит. Поэтому императором станете именно вы. Не беспокойтесь, впрягаться в лямку вам не придется, да вы и не готовы. Ответственные решения будут принимать компетентные и надежные люди, ваше же дело — царствовать. Приемы, балы, охота, приятные путешествия, благотворительность, меценатство, любые занятия по вашему выбору, кроме политики… Держу пари, вам понравится. Желаете учиться искусству быть государем — учитесь, вам помогут. Правда, хочу предупредить вас сразу: реальная власть императора будет законодательно ограничена, в отличие от власти сакральной…

В чем, в чем, а в этом-то я не сомневался. Бедняга Рудольф! В планах штукатуров мне предстояло стать куклой на троне при реальной власти… чьей? Наверняка современных воротил, денежных тузов и промышленных магнатов, недовольных тем, что императорская власть ущемляет их, а не конкурентов, и вообще не дает развернуться. Неприятие герцогиней лично Рудольфа, вероятно, дело десятое, а вся интрига в том, что Инфос не собирается менять существующий порядок…

Что я должен был ответить герцогине, когда она, закончив речь, спросила: «Вы согласны?»

Я категорически отрезал:

— Нет.

— Ну-ну. — Вид у старушенции был самый что ни на есть снисходительный. — Не торопитесь с ответом, подумайте. У вас еще есть время поразмыслить. Вы мне нравитесь. Другой бы на вашем месте всплеснул руками: «Все это так неожиданно!..» А вы молодец: нет — и точка. Как раз такой человек и нужен на троне. Взгляните на прочих, возьмите любого и посмотрите на него свежим взглядом — ну что он такое? Из баронов лезет в графы, из графов в князья, локтями пихает, зубы скалит, перед сильными стелется, и орденок ему дай, и поместье… Внутри у него червь, и сам он червь, а думает, что волк. Для чего он, кому нужен? Нет уж, вы соглашайтесь, пожалуйста. Ради общего блага хорошенько подумайте и соглашайтесь…

Я скосил глаза на Джоанну. Она была согласна уже сейчас.

10

Мы поладили на том, что я пока не свяжу себя никакими обязательствами, поскольку «все это так неожиданно». Ключевое слово — пока. Кое-что я все-таки выведал, ничего не открыв взамен. Так что же выходит? Я — хитрый лис в терминологии герцогини Таврической? Или это она обвела меня вокруг пальца, заставив так думать?

Целый месяц я оставался гостем во владениях герцогини. Джоанна отбыла с неестественным блеском в глазах, вздернутым подбородком, обещанием помалкивать и страстным желанием уломать меня согласиться на предложение. По правде говоря, я ее выставил. Мне нужна была ее поддержка, но не такая.

Нога зажила. Еще до выздоровления ко мне явился некий тип для обучения меня азам штукатурного дела. Я вообразил себе, что речь пойдет об идеологии Братства, а оказалось, что он имеет в виду чистое ремесло. Мне пришлось познакомиться с инструментарием представителя этой почтенной профессии, с составами всевозможных шпаклевочных субстанций и способами их применения. Мой непрошеный наставник оказался до того настырен, что попытался вдолбить в меня уравнения химических реакций, протекающих при затвердении смесей! Я был готов швырнуть в него табуреткой. Как только я смог ходить, пока еще прихрамывая, занятия были перенесены в практическую плоскость. Неподалеку от домика кто-то наспех возвел небольшую кирпичную стенку, и мне было предложено отштукатурить ее. Скрипя зубами, я сделал вид, будто мечтал об этом всю жизнь.