Восход Луны (СИ) - "Лунный Жнец" - Страница 78

- И о чем тебе говорят эти предметы?

- В частности, о том, что люди склонны накапливать в доме множество вещей, не заботясь о хотя бы простейшей сортировке. - С видом профессора на лекции Луна рассматривает со всех сторон какой-то серый чулок, затем пробует натянуть его на ногу.

- Добавлю еще: вещей, без которых прекрасно могут обойтись, потому что они ничего не значат в жизни.

- Чуланство вообще труднолечимая болезнь. - Примерив вязаную шапку, Луна отложила ее и вновь залезла в мешок.

- Что за болезнь? - Слушая одним ухом, я смотрел то на Луну, то на полки кладовки, выбирая, какой мешок вытащить следующим.

- Собирание бесполезных вещей в чулане. Да, некоторые пони страдают этим, похоже, как и люди.

В первом мешке ничего интересного не оказалось: чулки, носки, носовые платки, шапка. Я запихал все обратно и со вторым мешком сел к Луне на кровать.

- Вот это да! - Восторженно крикнула принцесса, достав огромную кружевную шаль ручной работы, снежно-белую, с красной вышивкой по краю. В сложном орнаменте угадывались диковинные цветы, сплетенные причудливым узором.

Взяв шаль за углы, бережно развернул, заставив Луну замереть в восхищении, с широко раскрытыми глазами. Тысячи тончайших серебряных нитей сверкали словно искры Солнечного света на первом снегу.

- Лайри, я и представить не могла бы такого чуда. - Прошептала ценительница прекрасного, с благоговейным трепетом прильнув к узорам щекой.

Эта шаль была семейной реликвией, о которой я знал лишь, что она связана прабабушкой по отцовской линии, еще до Великой Отечественной Войны, передавалась по наследству, и ее надевали на самых важных событиях.

Однако теперь хозяин этой реликвии - я, никогда не понимавший смысла «семейных ценностей». И в глазах моей принцессы я видел неугасающий восторг.

- Пригнись. - Шепнул.

Удивленно взглянув, Луна легла на кровати - я широким жестом укрыл ее спину древней шалью. Щеку тепло согрел вздох любимой. Но связать углы простым узлом означало оскорбить и вещь, и ее владелицу.

- Погоди.

Пошарив в шкафу за стопкой одежды, вытащил жестяную банку из-под чая. В ней хранились опять-таки «семейные» драгоценности: обручальные кольца, серьги, цепочки, камни, кулоны, медальоны. Что ж, наконец-то они пригодились.

Сложив шаль на груди Принцессы, заколол углы серебряной брошью с несколькими синими кристаллами. Изящно изогнутые лепестки придавали ей черты цветка тропического растения.

- Оу-ух… - Приподняв шаль на крыльях, Луна с любопытством оглядела себя.

- Ага, подожди еще.

Вдохновенно покопавшись в банке, вытянул тонкую серебряную цепочку и украсил ей шею Луны.

- Иди к зеркалу, любуйся.

Пока красавица наслаждалась своим видом у зеркала, я проверил готовность еды. Все уже сварилось, кухня наполнилась ароматами.

- Я выгляжу сногсшибательно! - Заявила с порога Луна.

Пышная грива крутой волной ниспадала на грудь, опускаясь почти до пола. Белоснежная шаль резко контрастировала с темно-синим телом Принцессы, крупные ажурные узоры подчеркивали ее грацию и стать, серебрящиеся паутинки неярко блистали при каждом движении. Брошь и цепочка идеально дополняли величественный образ аликорна, а кульминацией шедевра были играющая на губах благодарная улыбка и слегка смущенный взгляд.

- Да! - Громко выдохнув, я сел на стол. - Ты несравненна. Повернись немного.

Проход был узковат, но кобылица повернулась кругом, позволяя рассмотреть себя.

- Браво! Эта шаль очень идет тебе. - Шагнув к Луне, я приласкал ее. Взволнованно сопя, она отступила чуть в сторону:

- Спасибо. Хватит, наверное, а то всю засмотришь до дыр.

- Как это «хватит»? - С притворным удивлением я поймал ее за прядь гривы. - Я тебя кормлю, согреваю, купаю, украшаю - и имею право смотреть сколько хочу. И знаешь, что? Я дарю тебе шаль.

Я успел огорошить Луну прежде, чем она придумала весомый довод против «смотреть сколько хочу». Зато теперь доводы можно было придумывать мне.

- Даришь? Мне? Серьезно? - Пони взирала на меня с недоумением и даже как-то обиженно.

- Да, тебе. - Вдобавок подарил ей «фирменную» свою улыбку, смысл которой Луна уже знала.

- Но за что? Чем я заслужила?

- Тем, что радуешь меня своим счастливым видом.

- Лайри, иди за мной. - Произнесла пони тихим, твердым голосом. И вышла из кухни. Я осознал, что впервые за всю совместную жизнь Луна практически приказала мне.

Запрыгнув на кровать, Принцесса села прямо.

- Сними. - Тронула копытом брошь. В голосе все так же слышалась нотка несгибаемой воли, а морда хранила строгое выражение. Первый раз видя Луну в таком состоянии, я молча повиновался: расстегнул цепочку, брошь, снял и сложил шаль. Развернув крылья, аликорн тщательно проверила на них, под ними, осмотрела гриву, ноги, тело, хвост - видимо, желая убедиться, что на ней нет чуждых предметов, кроме колпачка, венчающего рог.

- Хорошо. И более ничего не дари мне. - Изрекла она равнодушным тоном, свысока глядя на меня.

Наверное, следовало поступить на манер восточных витязей: с поклоном прошептать витиеватое «слушаю и повинуюсь, госпожа» и свалить. Но вместо этого я задал тупой вопрос: «Почему?»

Госпожа вздрогнула, будто ее с размаху огрели по голове чем-то тяжелым, бутафорская строгость вмиг оказалась утрачена, и на меня снова смотрела моя прекрасная пони - живая, чувственная, с сияющими от волнения глазами. Дрожащей ногой она коснулась моей груди, голос Луны прерывался:

- Прости, я излишне жестока с тобой. Мне стыдно так отвечать на твою щедрость. Но я не приму этот дар. Я понимаю, что ничем не могу отдарить, и это очень унизительно для меня. Я чувствую себя ужасно! Прости, но не надо так играть со мной. Позволь мне сохранить хоть каплю самоуважения, а то превращусь в обычную придворную кобылу, а она тебе совсем не понравится.

Подвинувшись ближе, Луна обняла меня и привлекла к груди.

- Я знаю, ты даришь от всего сердца, и никоим образом не желаю оскорбить или обидеть тебя отказом. Прошу, не держи зла на меня, Лайри. О-ох… Коварный, ты все ж хочешь отыграться на мне? - Простонала Луна, когда я ласково поскреб ей меж лопаток.

- Зла не держу я, но любовью к тебе преисполнено сердце мое. - Ответил, с упоением наблюдая внутреннюю борьбу: вздрагивающая от каждого движения, кобылица силилась удержать крылья прижатыми к бокам.

- Ты ж на моих нервах играешь, искуситель. Зря я рассказала тебе о спиночесании, ох, зря-а-ах.

- Так я еще, оказывается, искусатель? - Играючи укусил Лунино ухо.

Тонко вскрикнув, ослабевшая от ласк Луна с трудом вырвалась из рук и, шмякнувшись об стенку, сползла, распластав по ней крылья. Хоть я всего лишь почесывал лопатки поняше, вид у нее был такой, словно до последнего боролась за жизнь. Прижавшаяся спиной к стене, с растрепанными хвостом и гривой, она лежит, раскинув ноги, не пытаясь хоть как-то прикрыться. Грудь вздымается, крылья трепещут, абсолютно нагая в своей беззащитности, так близко, что я слышу ее дыхание. Не сводит настороженного взгляда. Смотрит без страха, но не знает, чего ожидать.

Медленно сев рядом с ней, нежно обнял, стараясь не касаться напряженных крыльев.

- Жестокий ты, - с укором прошептала Луна, положив голову на плечо. - Такой добрый, и такой жестокий. Наслаждаешься моими слабостями.

- Наслаждаюсь, ровно настолько, насколько ты позволяешь. И разве это не лучше, чем быть глыбой льда?

- Ты растопил лед. - Луна прижалась ко мне. - Не знаю, к лучшему или нет, но благодаря тебе я иная, нежели была до встречи с тобой. Пожалуйста, помоги сложить крылья.

Провел ладонями по непослушным крылам аликорна, будто жаждущим ласк.

- Давай, ты ляжешь удобнее? - Предложил я.

Напряжение все не отпускало пони. По моему совету Луна легла на живот ближе к краю кровати, а я, стоя рядом, массировал крылья. Мягкие пуховые перья приятно шуршали под пальцами, меня радовала возможность лишний раз приласкать леди моего сердца.