Восход Луны (СИ) - "Лунный Жнец" - Страница 104

- Ф-фр-р-рмпф, нет. Не запрещено. Но это очень неожиданно для меня. - Развела ногами Селестия.

«Лайри прав. Она действительно переживает за меня, даже будучи недовольной моим скорым возвращением в Эквестрию и вероятными проблемами. Но при чем тут Найтмер Мун?»

Аликорн нахмурилась, когда я высказала свой вопрос.

- Ты и Найтмер - разные существа. Он паразит, воспользовавшийся твоими слабостями, он захватил разум и поработил тело. Я не желаю разбередить твои старые раны. Ты точно хочешь слышать ответ, сестра?

Кивнула. Гепард ободряюще привалился ко мне боком, и я обняла его.

- Вы прекрасны вместе. - Печально улыбнулась Селестия. - Хорошо, я скажу. Когда паразит слился с тобой, ты стала Найтмер Мун, и сотни лет вы прожили единым организмом. Но попав на Землю, разделились. Найтмер исчез. Я не знаю, где он, и что замышляет. Я боюсь за тебя, сестра. Боюсь, что вернувшись в Эквестрию, ты снова окажешься в плену Найтмера, и я не смогу остановить его и спасти тебя.

- Не сможешь? Но почему? - Я невольно сжала пальцы на плече гепарда, заставив его сердито заворчать. - Прости, Лайри. - Торопливо извинилась.

Мы с Селестией обменялись долгим взглядом, чувствуя молчаливое противостояние: я хотела знать правду, которую она не хотела говорить. Вздохнув, аликорн сдалась и грустно прикрыла глаза:

- Магия Элементов Гармонии - единственная, могущая противостоять атакам Найтмера.

- Та магия, которой ты меня залунила?

- Да. Когда все… кончилось. С тех пор я не властна над ними, Элементы бесполезны. Если ОН вернется - я не знаю иных эффективных средств борьбы. Мне жаль, Луна.

Пересев ближе, Селестия обняла меня, тяжело дыша и всхлипывая. Я пребывала в шоке, недоумении: ведь недавно меня практически размазали, назвав монстром и доказав, что моя жизнь не имеет значения для Эквестрии, что все прекрасно обходятся без меня и моих снов. А сейчас она чуть ли не рыдает надо мной, открыто признавая бессилие в вероятной стычке. Или прав Лайри, говоря, что Селестия чувствует себя одинокой и усталой, и у нее был нервный срыв тогда? Почему же я этого не чувствовала? Или она скрывает от меня истинные свои чувства и намерения? Но зачем?

- Неужели нет никакого решения? - Тихо спросила, запуская пальцы в густую гриву сестры, наслаждаясь необычайно приятным ощущением шелковистых прядей. Наконец, я познала удовольствие, которое испытывает Лайри, лаская меня.

Отстранившись, Селестия посмотрела в глаза:

- Одно решение есть. Так получилось, что твое освобождение из тысячелетнего заточения на луне - досрочное. И если не открывать портал, а дождаться истечения срока, то Элементы вновь будут под контролем, с их помощью я сумею победить Найтмера.

- Сколько же ждать?

- Тринадцать лет, по моим подсчетам.

- Да за тринадцать лет нас сто раз убить успеют! - Взвился гепард. - Луной уже соседи интересуются.

- У вас стало опасно? - Встревожилась аликорн.

- Нет, соседи добрые, пока что. - Поспешила успокоить я. - Но мой друг прав - в мире Земли мне лучше не задерживаться.

- Лайри, я думала об этом. И не переношу сроки. - Селестия повела ногой. - Как и договорились, я приму сестру домой в это полнолуние. Главное, чтоб у тебя в нужную нам ночь погода была безоблачной.

- Нормур-р-рно. - Гепард улегся.

- Что до Найтмера, я надеюсь, он не вернется. А если вернется… - Пони подняла глаза к небу, чутко прислушиваясь к чему-то. - Я попытаюсь одержать верх. Мне пора уходить, друзья мои, просыпаться. Удачи вам.

Уже полупризрачная Селестия мягко поцеловала мой лоб и исчезла.

- Как все запутанно. - Вздохнула, закрывая лицо рукой от палящего Солнца. Пропотевшая одежда липла к телу, горячий воздух обжигал легкие.

- Я тебе говорил - она беспокоится.

Лайри лизнул мои пальцы. Подставила ладонь - мурлыкающий гепард уткнулся в нее мордой, лаская влажным языком. Было очень щекотно, в ответ я почесывала теплый нос. Ухватив пальцы в пасть, Лайри игриво взглянул на меня. Я слегка потрясла рукой - он не выпустил пальцы, а начал сосать их, причмокивая. Рассмеявшись, энергично поскребла гепарду язык - друг фыркнул и освободил руку.

- Как думаешь, мне искупаться в море?

От нас до моря было с полсотни шагов. Заросшее травой побережье и морская гладь с отблесками Солнца составляли красивейшую картину. Лайри сделал то, чего я никак не ожидала: когтями передней лапы подцепил кромку воды и поднял, словно ткань, обнажив дно. Причем спокойно, не напрягаясь, будто сдвиг материи и пространства был для него рутинным действием, как переложить лист бумаги.

- Берег пологий, ровный, можешь пойти. Только, если не умеешь плавать по-человечески, на глубину не заходи.

И аккуратно уложил море на место.

- Хорошо, котик. - Почесав друга за ухом обслюнявленными пальцами, я принялась раздеваться. Снимая платье, ощутила прикосновение мокрого языка к боку и взвизгнула, запутавшись в одежде. Шершавый язык продолжал нежно гулять по телу, дразнясь и щекоча. Изнывая от стыда, все-таки стянула платье.

- Мы же просили не шалить так с Нами! - Притворно сердита, слегка шлепнула гепарда по носу. Ням! Я успеваю отдернуть руку.

- Простите, Принцесса, но Ваше очарование столь пленительно, что быть рядом с Вами - Вселенское счастье, веяние которого выветривает из моей головы все мысли. - Лайри обезоруживающе оскалился.

- Ты заставляешь Нас смущаться, хотя, тебе же это дико нравится.

- Не помню никого, кто умер бы от смущения. И наглость - второе счастье.

- Второе, говоришь. А что же тогда первое счастье? - Поинтересовалась, снимая обувь и чулки.

- Первое - когда есть та, с кем можно быть наглым и счастливым. - Гепард лег поперек ног. - А если бы я не проявлял к тебе внимание, как иначе ты б знала, что нравишься мне?

Я попыталась спихнуть его, но громко урчащий кот уперся всеми лапами. И было ясно, что искупаться в море мне не суждено.

«В таком случае, настало время сладкой мести за весь беспредел, которому ты подвергаешь Нас!» - С этой коварной мыслью я принялась неистово чесать пятнистого во всех направлениях, используя свои короткие крепкие когти. Атаке подверглись голова, шея, живот, бока и ребра. Благодаря ласкам Лайри я знала, что чесать вдоль ребер особенно щекотно, и обратила эти знания против него. Скоро извивающийся от смеха гепард сполз на траву, освободив мои ноги.

- Надеюсь, я достаточно наглая для тебя? Ты тоже очень нравишься мне. - Поцеловав любимого в нос, связала его длинные лапы чулками и положила свернутое платье под голову. - Отдохни пока, а я освежусь.

Он промурчал что-то абсолютно счастливое, глаза его искрились весельем.

На берегу я остановилась в предвкушении у темной границы прибоя. Вспененная прохладная волна омыла пальцы ног. Мощный бриз овеял меня, дохнув свежестью в лицо и растрепав гриву. Последнюю тысячу лет я не купалась в море даже во сне. И с наслаждением шагнула навстречу ласковым объятиям стихии. Смеясь, хлопаю ладонями по волнам, ловлю пену.

Сквозь прозрачную воду вижу дно, золотистые полосы света пробегают по бесчисленным ярким камешкам с необычайно красивыми узорами. Поодаль, раскрыв створки изящных раковин, дремлют несколько крапчатых ракушек. Я шагнула к ним - и все ракушки разом захлопнулись.

Серебристые рыбки вьются у моих ног, пощипывая за волоски. Наклонясь, зачерпываю воду руками, и вот крохотные существа живыми искорками резвятся в ладонях. Полюбовавшись, отпускаю рыбок на свободу.

- Уа-а-ах! - Неожиданно холодная волна окатила грудь, у меня аж захватило дух, и я чуть не шлепнулась на спину. От избытка ощущений идет кругом голова, снова мурашками «встала шерсть». Человеческое тело по-прежнему дарит изумительно яркую красочную гамму чувств. Продрогшая, бреду на берег. Внезапно земля подо мной разверзлась и я ухнула с головой в дыру. Мощный водоворот увлекает все глубже в какую-то темную теснину, бурлящая ледяная вода хлещет по лицу, телу, бьет и швыряет, конечности сводит от холода, легкие горят, требуя воздуха, я из последних сил сжимаю губы, борясь со страхом, разметавшим остатки рассудка и воли. Захлебнулась, почти теряю сознание, но меня выбрасывает огромным фонтаном и, кувыркнувшись, я плюхаюсь в воду. Вынырнув, жадно ловлю воздух широко раскрытым ртом, горло обжигает, словно глотаю огонь, а яркий свет слепит глаза. Стремительное течение выносит на каменистый берег, где я валюсь без сил, ослепшая и дрожащая. Шум реки заглушают удары сердца, саднящее горло хрипит, невыносимо больно дышать, но эта боль и удерживает на грани, не позволяя сгинуть в пропасти забвения.