Шпана (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 28

Собачка мигом замолчала и отбежала в другую сторону, насколько позволяла цепь. В дом она меня приглашать на этот раз не собиралась, так что я её прямо тут у крыльца и спросил в лоб:

— Не всю ты правду мне вчера выдала, подруга ты моя, половину укрыла…

— И что же я укрыла? — спросила она с вызовом.

— А не было там в вашем заведении никакого Приживальщика, это я точно знаю. Следил за Виктором кто-то другой, и ты этого другого прекрасно знаешь.

Глава 8

Роза аж красными пятнами пошла, смотреть на неё было больно — по всему было видно, что она сейчас расколется, но тут зачем-то вылез со своей инициативой Лёха.

— Слышь ты, давалка подстилочная, колись в натуре быстро, а не то хужее будет! — гордо заявил он, на что услышал:

— Ты кто такой ваще, шкет подзаборный? Всякая мелюзга бесштанная меня тут ещё попрекать будет!

И с этими словами она скрылась в своём доме, хлопнув дверью так, что посыпался какой-то мусор с потолка. Собачка, кстати, восприняла этот хлопок как сигнал к наступлению и зашлась в утробном уже совершенно вое.

— Ну кто тебя просил лезть не в своё дело? — с досадой сказал я брату, — она ж готова была всё выложить, а ты её спугнул… пошли отсюда, а то эта псина сейчас цепочку из стены выдернет, мало тогда не покажется.

Брат тоже покраснел, но возражать ничего не стал, что тут возразишь-то, и мы скорым шагом вернулись в район китайских рядов и Бетанкуровского канала.

— И чё щас делать будем? — спросил Лёха, шмыгнув носом.

— Ты в нашу мастерскую пойдёшь, хватит мне твоей помощи, а я ещё пару дел на этой стороне проверну, вечером у нас с тобой опять большое дело будет.

— Что, снова клад пойдём искать?

— Почти, — не стал раскрывать все карты я, — лопату наточи, чтоб острая была. Да, и арбалет хотя бы один скрути, чертежи на него в моём углу лежат, станки работают, так что вперёд — что к обеду готово было.

Лёха спорить не стал и припустился по мосту к башкировским мельницам, а я зашёл ещё в одно заведение неподалёку от Главного дома с завлекательным названием «Тиръ братьев Морковиных». Оно уже открыто было — внутри, как это и полагается в любом тире, сидел билетёр, продававший всем желающим патроны для воздушных ружей, а сами эти ружья лежали на прилавке. Метрах в 7–8 от прилавка был целый иконостас из мишеней, изображающих разных зверюшек и предметы первой необходимости. С левой стороны имелось и устройство для транспортирования бумажных мишеней, это для тех, кого зверюшки не устраивали.

— Хозяева далеко? — спросил я билетёра.

— А тебе зачем? — с удивлением воззрился на меня тот.

— Дело есть, — хмуро ответил я, глядя в сторону мишеней. — На сто рублей, не меньше.

— Ты гля, какие у нас тут мальцы подрастают, — вымолвил билетёр, — сразу сторублёвыми делами ворочать начинают. Ну подожди здесь, шас позову. Может пострелять заодно хочешь?

— А что, не откажусь, — ответил я, — почём у вас пулька-то?

— Одна полушку стоит, пять штук — две копейки, десяток — три.

— Давай сразу уж десяток, — вытащил я мелочь из кармана, — и бумажную мишень тоже.

Он выдал мне и то, и это, а затем скрылся в боковой двери. Ну зарядил ружьишко, оттранспортировал мишень к стенке и встал в стойку… решил половину расстрелять с упором на прилавок, а другую половину без упора. Выпустил пять пуль, кручу мишень назад — тут из боковой двери появляется маленький кругленький мужичонка хорошо так за сорок и задаёт сразу три вопроса:

— Ты что ли меня спрашивал? Чё надо? Ты кто такой ваще?

— Предложение есть для вашего тира, — отвечаю, — а зовут меня Саня Потапов, работаю у Башкирова, у Матвей-Емельяныча.

Мужичонка сразу спустил пар и заговорил на полтона пониже.

— Я Степан Морковин, владелец этого тира… совладелец, есть еще Игнат, брат мой, но он сейчас не при делах, так что можешь говорить со мной… так, а это что такое, ты настрелял? — и он забрал у меня расстрелянную мишень.

Я и сам на неё толком пока не глянул, но тут уж рассмотрел — четыре девятки и десятка, всё очень близко друг к другу.

— Стреляешь метко, — похвалил меня Степан, — ну а теперь давай выкладывай, что у тебя там за дело.

— Дело называется «арбалет», — ответил я ему, забрав мишень и снова транспортируя её взад, — слышал про такое?

— Это лук что ли такой?

— Ну да, почти что лук, только с приспособлением для удержания тетивы — не надо напрягаться, чтобы держать её, значит точность прицеливания и дальность стрельбы будут выше.

— Ну и что дальше?

— А дальше то, что можно как-то разнообразить услуги твоего заведения — ружья-то наверно народу приелись, а тут на что-то новенькое могут и раскрутиться. Одну-две штуки этого оружия я завтра могу принести, сами посмотрите и постреляете, а потом уж будем предметно разговаривать, годится такая схема?

Степан как-то странно посмотрел на меня, а потом ответил:

— Если выбьешь столько же очков при стрельбе без упора, тогда продолжим разговор.

На слабо, значит, решил меня взять, родной — да зарадибога, подумал я, заряжая ружьишко. Сделал поправку — предыдущая серия-то у меня влево-вниз съехала, так я выцеливал чуть повыше. В итоге получилось даже лучше, три десятки и две девятки. Степан был впечатлён.

— Лады, приходи завтра со своими арбалетами, после обеда где-нибудь, поговорим…

Я кивнул и подался по второму своему делу — к павильону с простым, как гвоздь, названием «Товарищество Тринклер и партнёры», он тут совсем неподалёку располагался, на углу Пожарской и Нижегородской. Зашёл внутрь, поздоровался с молодым приказчиком, который сидел у углу и читал местную газетку, остальное пространство тут занимали несколько двигателей в разной степени сборки-разборки, а на стенках висели красочные плакаты с теми же двигателями в различных разрезах и проекциях.

— Здравствуйте, — с порога сказал я, — меня зовут Александр, работаю на башкировской мельнице над усовершенствованием некоторых технологий, и нас очень заинтересовала ваша продукция, не расскажете вкратце, что тут у вас и как работает?

Молодой человек мигом оживился, отложил свою газетку в сторону, взял в руки длинную указку и подвёл меня за руку к первому макету.

— Меня зовут Людвиг Карлович (вот так раз — немец!), а это бескомпрессорный нефтяной двигатель высокого давления, также называемый «Тринклер-мотор». Это как паровой двигатель, но работает не на дровах, а на нефти.

— На сырой нефти? — уточнил я, — или на её фракциях?

— Да, на сырой, — с некоторым удивлением подтвердил Людвиг, — сейчас проектируются варианты с бензином и мазутом, но они пока не доведены до рабочего состояния. Так что пока только сырая нефть. Четыре цилиндра крепятся на коленчатом валу, впрыск топлива осуществляется, когда поршень идет из верхней мертвой точки в нижнюю, зажигание осуществляется при обратном проходе, далее следует рабочий ход, удаление сгоревших газов и возврат в верхнюю точку. Очень экономичная конструкция по сравнению с аналогичными аппаратами Дизеля и Стюарта, коэффициент полезного действия достигает 25–28 %, чуть не вдвое выше.

— А там что? — спросил я, махнув рукой в сторону остальных макетов.

— Это двухтактный образец, — ответил приказчик, показав на ближайший механизм, — а там шестицилиндровый вариант.

— И какую же мощность развивает например этот вот четырёхцилиндровик? — продолжил свои расспросы я.

— Этот на двадцать лошадиных сил, — ответил тот, — а позвольте узнать, для каких именно целей вам понадобился такой мотор?

— Охотно, — согласился я, — охотно — дело в том, разлюбезнейший Людвиг Карлович, что сейчас мы разрабатываем агрегат по выпуску одной новинки из муки, вырабатываемой башкировской мельницей. И для этого агрегата абсолютно необходим мотор приличной мощности, такой вот как у вас например. Существующий паровой двигатель нас несколько не устраивает…