Не слушаю и не повинуюсь (СИ) - Калинин Алексей - Страница 6

Хлоп!

Я шарахнул себя по хлебалу ладонью. Не стоит расслабляться!

Это всего лишь какие-то жалкие чары суккуба. И что? Я должен на них повестись и стать тряпочкой в женских руках?

Василиса недоуменно моргнула, а потом с новой силой уставилась на меня глазищами, пытаясь просверлить дырки в моей душе. Она даже подняла тяжелые груди и выставила их сосцами вперед, как две гаубицы.

Меня снова начала накрывать волна вожделения, а мозг заплывать пряничной жижей. Так вот как Василиса пленяла мужчин — банальный секс-гипноз и подтянутое спортивное тело. Она суккуб! Выпивала соки, а потом выбрасывала опустошенные шкурки прочь.

Мда, а уж разговоров-то было… Это даже не человек — чего её жалеть-то?

— Может быть мы перейдем на кровать? Или ты предпочитаешь трахаться стоя? — спросил я с улыбкой.

— О-о-о, — протянула Василиса. — А ты твердый орешек, добрый молодец. Давай-ка посмотрим — такой ли ты твердый и такой ли ты молодец?

Покачивая бедрами, Василиса подошла ко мне и начала страстно целовать. Губы и впрямь издавали вишневый аромат. Да простит меня Аллах и все джинны, но я дрогнул в её объятиях. Затем, прямо перед тем, как прекратить поцелуй, она прикусила мою губу и отступила назад, сверкая глазами от внутреннего огня.

Мягкая рука коснулась штанов и начала прощупывать член, который отчаянно рвался наружу. Я же в ответ смял правую грудь. Какая же шелковистая кожа… По расширившимся зрачкам я понял, что это всё ей очень нравится.

Её тело прижалось ко мне, вызывая бурный трепет. Мягкие перси пытались расплющиться о мою плисовую рубаху… Нет, уже не о рубаху — она просто растаяла в воздухе и теперь сосцы старательно терлись о мою грудь. Как будто две виноградины елозили, но было приятно.

— Нравится тебе так, добрый молодец? — спросила Василиса с порнографическим придыханием в голосе.

— Пока да, что будет дальше — посмотрим, — зевнул я в ответ.

Старательно зевнул. С оттяжечкой. Чтобы поняла, что я воробей стреляный и что своими персями не особо-то и впечатлила. Ведь чем меньше женщину мы любим, тем больше любит она нас. Надо показать, что я независимый и очень волевой.

Василиса грациозно опустилась на колени и потянула вниз домотканые штаны.

— Ого, да ты уже в полной боевой готовности, — промурлыкала красавица.

В общем, член сдал меня с потрохами — он только не дымился, утверждая, что я вовсе не волевой и независимый. Торчал боеголовкой, нацеленной в райские кущи. Ещё чуть-чуть и сорвется.

Василиса аккуратно обхватила ствол, да будут всё также мягки её пальчики, и начала делать те же самые движения, какие недавно показывала на самотыке с хохломской росписью. Мне не удалось сдержать легкого подрагивания. Я почувствовал, что кровь отливает от мозга. Я начал снова попадать под влияние этого суккуба.

И это было приятно.

А когда земляничного цвета губки обхватили синюю головку, то мне на ум пришел образ флага Гаити. Каждый раз приходит этот образ, когда у меня берут в рот. Ничего не могу с этим поделать.

Рука Василисы скользнула по моему торсу, прижалась к моей эрекции и слегка сжала ее. Я невольно застонал, когда почувствовал прикосновение к яйцам. Нежно-нежно, а ведь могла и рвануть, как чеку у лимонки…

— Какой же ты твердый, — с легким чпоканием девушка оторвалась от моей головки и провела по ней коготком. — А длиннее можешь быть? Или насадку надо делать?

— Длиннее? Ты что, танцы на шесте собралась устраивать? — я от удивления едва не икнул.

Вроде у меня и так всё нормально, даже порой приходилось сдерживаться и не входить на полную, но чтобы так…

— Да, хотелось бы длиннее, а то таким чирышком вряд ли получится доставить диво дивное…

Ага, она снова стебется. Ну что же, на стеб ответим стебом. Я щелкнул пальцами и мой член вырос в два раза. Вытянулся, как вытягивался нос у Пиноккио, когда он обманывал.

— Вот это теперь нормальный размерчик, — произнесла Василиса, когда сотворила языком скользкую дорожку по члену.

Ого, нормальный размерчик — да он стал длиннее её руки!

И вместе с тем я почувствовал, что кровь от мозга вообще отлила. Надо же такой агрегат, да не покинет его мощь ещё пару тысяч лет, в рабочем состоянии поддерживать. И вот на этот раз я оказался целиком и полностью во власти прелестницы.

Мои волшебные защиты спали, голубые океаны глаз завладели моей душой и разумом. Я остался только наблюдателем. Моё возбужденное тело оказалось во власти этой похотливой самки.

— Вот так и надо было сразу, а то кочевряжился, да букой себя показывал, — улыбнулась Василиса и повлекла меня за собой. — Пришла пора выяснить, кто тут папочка…

Если вас ни разу не водили за головку члена, как осла за повод, то вы вряд ли поймете унижение, которое я испытал. Я должен был бросить эту иблисову дочь на кровать, разметать её ноги в стороны и войти в райские кущи по самое не балуй. А вместо этого плетусь, еле переставляя ноги в спущенных штанах и уныло потряхивая яйцами.

Меня вели к кровати размером с аэродром. По ней бегать можно весь день и то останутся участки, куда не ступит нога человеческая. Постельное бельё же на ней было красное, в цвет страсти.

Броском через плечо Василиса закинула меня на кровать. Как только член не сломала? Она плюхнулась следом и поднесла свои перси к моему лицу.

— Оближи-ка их, добрый молодец. Посмотрим, как твой язык работает.

Я пытался что-то сказать, но странное онемение не дало издать ни звука, зато язык заработал лопастью вентилятора, обмусоливая и облизывая попеременно втыкающиеся в рот соски. И я не могу сказать, что это было неприятно. Наоборот, мне это даже понравилось, и я решил расслабиться. В конце-то концов, если не можешь победить, то стоит присоединиться к победе. А мне предстояло присоединиться очень скоро не только к победе, но и к победительнице.

Войду в неё, как штекер в гнездо. Войду и устрою разгром. Пусть она пока что улыбается довольной улыбкой, пусть пока что её рука скользит по моему члену… Скоро… Совсем скоро она будет стонать и извиваться подо мной.

Сейчас я вращал языком, скользил по набухшим сосцам и даже чуть прикусывал их, что вызывало стоны сладострастия у девушки. Она всё активнее двигала рукой по моему члену, сжимала яйца и явственно возбуждалась не на шутку.

И это хорошо!

Власть возбужденного суккуба длится недолго, а уж власть надо мной, джинном-ебарем и вовсе будет мимолетной.

— Ох, молодец… Какой же ты молодец, — простонала Василиса. — А теперь, дружок, на тебе для работы пирожок.

Она приподнялась надо мной и раздвинула ноги. У Василисы была небольшая посадочная полоска с лобковыми волосами, ведущая к самой восхитительной пещере сладострастия, которую я только мог себе представить. Она была розовой с пухлыми губами, которые блестели от выделений, а твердый маленький клитор выглядел сногсшибательно.

— Ну что, язык проглотил? — спросила Василиса. — Или онемел от такой красоты? Что же ты, мил человек не делаешь то, что хотел сделать? Хотел же клитор лизнуть, так я исполню твоё желание. А потом…

— А не будет никакого потом, — неожиданно вырвалось у меня. — Будет только сейчас! И это будет вечно!

Я неожиданно понял, что вернул контроль над телом. Чуть повернулся и влепил набухшей головкой по лбу девушки. Василиса ойкнула, удивленная происходящим.

Пока она удивленно хлопала глазками я схватил её за бедра и повалил навзничь.

— А вот теперь пришла пора выполнять наш уговор, — прорычал я, отводя свой зад для первого толчка.

Глава 7

— Вожделение! Желание! Страсть!

Вот три основных выкрика, которые я делаю, когда начинаю супертрах.

Традиции не стоит менять, поэтому я крикнул положенное и три раза вонзил своё орудие в лежащую Василису. Девушка изогнулась коромыслом, попыталась соскочить, но никто ещё не уходил от возбужденного джинна. Я продолжил яростно вонзаться в теплое, мягкое и влажное. Входил пока на половину, чтобы растянуть удовольствие.