Проект "Вектор". Дилогия (СИ) - Тарханов Влад - Страница 7

– Фриц, мне нужна ваша помощь в другом вопросе.

– Мой контакт в России? Ты хочешь сыграть на опережение?

– Да. Мы договаривались, что я куплю его, когда придёт время. Оно настало.

– Что вас интересует, Вилли?

– Готовность СССР к войне, его военно-экономический потенциал.

– Думаю, этот вопрос вы сумеете рассмотреть достаточно детально. Позвольте старику не вставать с кресла, оно чертовски удобно. В верхнем ящике стола конверт с маркой. Подайте мне его, если нетрудно.

– О, Фриц, это ведь «Желтый трескиллинг»[17]? Откуда у вас эта редкость? Я даже представить себе боюсь, сколько это стоит!

– А! Ерунда. Всё равно вы заплатите мне по двойному аукционному номиналу.

– Почему? – адмирал Канарис удивленно поднял брови вверх.

– Он страстный собиратель марок. Получив этот экземпляр, он поймёт, от кого и ответит на все ваши вопросы. А как добиться его дальнейшего сотрудничества, вы догадаетесь сами.

– Она того стоит, Фриц, я согласен.

– Мне осталось всего ничего, Вилли, так что до нашего поражения я не доживу. Не удивляйтесь. Я всё-таки аналитик, хотя чаще мне приходилось заниматься организационными вопросами. Если война с Британцами затянется – это гибель Германии. Особенно если мы решимся вторгнуться в СССР. Тогда поражение Германии – вопрос времени. Даже при благожелательном нейтралитете Острова, которым русские тоже как кость поперек горла. Это ведь была их страстная мечта – обрушить Германию на СССР, а самим вмешаться в последний момент.

– Их кузены из-за океана мечтали об этом не меньше.

– Не имеет принципиального значения. При нападении на СССР Остров останется с дубинкой у нас в тылу. Мы потеряем людей и ресурсы в этой войне, тогда нас этой дубинкой и пристукнут. Может быть сами островитяне, может быть, вместе с кузенами. Нам останется только выбрать, кто оккупируют бедную Германию.

– Фриц, скажу откровенно, я свой выбор сделал.

Глава шестая

Начало пути

– Витя, где мы сейчас?

– Час как от Киева отъехали. Вы из штаба округа вернулись такой расстроенный, да…

– Скажи, Витя, дивинтендант тут?

– Так точно.

– Давай его сначала, а потом начштаба ко мне. Уяснил?

– Так точно, товарищ комбриг… А… можно вопрос: вам врача не надо? Вам плохо было…

– Было да сплыло. Уже не больно. Выполнять!

И ординарец рванул…

Через несколько минут в купе вошел, нет, даже так, влился главный снабженец дивизии Зашкурный Матвей Тимофеевич, крупный пятидесятилетний мужчина с обрюзгшим лицом, огромной лысиной, стыдливо прикрытой тремя прядками волос, да узкими колючими глазками в тонких щелочках глаз на заплывшем от жира лице.

– Алексей Иванович! Приветствую! Как здоровьице? Вроде бы приболевши, слухи, знаете ли, слухи…

Произошел небольшой дисконнект… Это, наверное, рефлексы еще старого реципиента сказались, наложенные на мое эмоциональное восприятие… надо бы усилить линию контроля, а то… въехал по толстой морде да со всей дури… начальник снабжения сидит в недоумении и ртом воздух глотает… умник, бля, сейчас тебя буду прессовать по-другому. Чтобы не рассиживался, а то разъел харю, говнюк! Знаю, что он почти подмял под себя все начальство дивизионное, все может достать, все у него есть, все что надо и не надо, особенно для гешефтов. Настоящий куркуль. И все потому, что с самим Никитой Сергеевичем[18] в каких-то родственных связей. И, заметьте, комдив в звании комбрига ходит, а этот получил должность пару месяцев назад и уже дивинтендант! Из всего командирского состава дивизии один не застрелится и не будет расстрелян, выйдет сухим из воды. Думаю, помогут ему сухим из воды выйти.

– Что, ССССуккка, – почти змеиным шепотом давлю на оппонента, – решил, что буду и тут твои делишки прикрывать… Ублюдок. Ты вообще осознаешь, куда мы идем? На войну, блядь, на войну!

– Это… чево эта… Алексей, я ж на тебя такую телегу… бумагу… она ж тебя раздавит, я тебя раздавлю… я…

– Смотри мне в глаза! Веришь, сейчас прикажу тебя вывести и шлёпнуть? Ну!?

– Ввверю…

– Молодец. За что только не понимаешь, да?

Перепуганный интендант утвердительно мотанул головой и тут же скривился от боли, ничего, у меня тоже костяшки болят после такого удара, вроде по мягкому бил, а под салом такая кость оказалась, не всяким кирпичом пробьешь.

– Скажи, куда мы едем, в курсе?

Он кивнул головой…

– Кемска волость… – впрочем, это моя шутка ему понятна не будет…

– А знаешь, что там уже сейчас морозы под тридцать градусов? Приедем, все сорок будут. А во что бойцы одеты?

– Так не было приказа перейти на зимнюю форму. – попытался увильнуть интендант.

– Был. Сам подписал его в Житомире, как только узнал, куда нас направляют.

– Ну и что? Там что-то придумаем…

– Ну и дурак ты, Матвей Тимофеич, как есть дурак! Хоть и высоко летаешь, да ничегошеньки не знаешь…

– А что, есть ИНФОРМАЦИЯ? – Шепотом, но уже как-то осмысленно произнес дивинтендант.

– Да! САМ недоволен тем, как все началось, говорят, что в ближайшее время Духанова сковырнут.

– За что? Дела-то еще не начались толком? За что его снимать?

– Под него копают. А знаешь, кого метят на Девятую?

– Ну?

– Не нукай, не запрягал! Чуйкова[19]? Слышал? Он и мне пересчитает зубы, и тебе, а если бойцов обмороженными потеряем, так и к стенке распишет.

– Если победим – не распишет, – как-то неуверенно возразил Зашкурный.

– А если сорвем выполнение боевой задачи? Это ж не маневры, Матвей Тимофеич, это все серьезно! Это даже не поход в Польшу[20], не равняй. Финны те еще гады. Процент пролетариата низкий, сознательность куркульская, так что прогулки не получится. Ты, как на меня стучать будешь, подчеркни, не верит в сознательность финского крестьянина!

– Да вы что, да я что…

– Заткнись и слушай…

– Дык так все равно порешаем…

– С кем, с Чуйковым???

– Ну…

– Ты главного не знаешь… Говорят! – я ткнул пальцем в потолок вагона. – Что инспектировать войска будет Мехлис[21]. Как с ним будешь договариваться, гражданин дивинтендант?

– ММмммехлисссс? – вот тут пока еще товарища Зашкурного проняло всерьез. Нехорошую репутацию имел Мехлис. Очень нехорошую. С ним договориться было нельзя. Это знали все и даже не пытались. «Мехлис взяток не берет» – это такая же аксиома, как и про две параллельные прямые, которые не пересекаются. Так что в сознании Зашкурного утвердилось понятие, что Чуйков – это только полбеды. Беда – это Лев Захарович Мехлис.

Глава седьмая

В штабе 9-й армии

Есть такое большое русское слово «бардак». Это раньше оно было узко специализированным и обозначало публичный дом с веселыми девицами. Сейчас его всё чаще стали применять для обозначения текущего положения дел в той или иной области, да и в стране в целом. В штабе 9-й армии царил настоящий бардак. Все планы летели к чертям собачьим. Даже у 163-ей, где успехи были лучше всего, дела шли не так быстро, как хотелось бы. Казалось, кто там ему противостоит? Несколько отрядов финских пограничников, да наспех собранный местный шюцкор? А Он всё топчется, никак не выйдет к Суомасаалми[22]. Что-то его удар «растопыренными пальцами» получился слабоват. Финны сопротивлялись! Вот что было удивительно. Ему казалось, что будет прогулка, такая же, как польский поход. Разве можно сравнить СССР и Финляндию? Нельзя. Так почему они сразу же не сдаются?

Во всефинское восстание, как и в Териокийское[23] правительство комкор Духанов не верил. Он привык оперировать только фактами, особенно фактами, которые поставляли разведчики. А по данным разведки округа, в Финляндии наблюдался всплеск национализма, патриотического подъёма и уверенности, что «заграница нам поможет».