Проект "Вектор". Дилогия (СИ) - Тарханов Влад - Страница 5

Резкий удар света по глазам. Кажется, я потерял сознание. Только кто я?

* * *

– Получилось?

– Так точно, товарищ полковник.

– Реципиент?

– Вот… Скажите, это было обязательно НЕ говорить, в кого он будет подселён?

– Видишь ли, лейтенант, если я буду рассказывать всё, как есть, как ты думаешь, сколько я получу добровольцев?

– Несколько меньше нуля, товарищ полковник.

– Верно думаешь, Сережа, очень верно.

– Какая может быть погрешность в его привременьи?

– Не более двух-трёх суток от заданной точки.

– Надо постараться снизить этот показатель. В его ситуации каждые сутки важны. Эх, надо было его забросить чуть раньше!

– А что это изменило бы? Если сможет выкрутиться, выкрутится.

– Как как ты сказал? Интересная мысль…

– Скажи, Сергей, сколько на твоей памяти было неудачных запусков?

– Два, товарищ полковник! Оба раза по причине схлопывания ноль-пространственной точки перехода.

– Причины известны?

– Нет. Но признаки усиления вероятности схлопывания известны и отслеживаются!

– Вот видишь! А для меня удачный запуск всё еще редкость. И пока еще ни одному хроноагенту не удавалось отпочковать новую реальность.

– Николай Степанович, а зачем нам нужно это? Отпочкованная реальность?

– Потому что, Сергей, мы должны понять, сможем или нет произвести пробой из этой реальности в ТУ, если она отпочкуется.

– А это нам зачем?

– А вот это Серёжа, имеет ответ, который тебе знать не полагается…

– Соображения высшей государственной важности?

– Еще более высокие! Лейтенант! Хватит мудохать мозг начальства глупыми вопросами, займитесь лучше делом.

– Так точно, товарищ полковник! Занимаюсь. Только у меня столько допусков и секреток, что секреткой меньше, секреткой больше…

– Ну, вообще-то ты к этим делам допуск имеешь. Всё равно будешь работать и на Модуле-2.

– Это что за хрень? Ой! Простите, товарищ полковник, вырвалось!

– Вот то-то и оно, вырвалось, вырваться может только хрен из трусов, а слово – оно тебе не хрен, оно вырваться не должно! А если проще – у нас мощность какая, знаешь? Вот, а теперь помножь на сто! Мы с половину Московской области можем обесточить, если внезапно ее врубим. А нужен Модуль-2 чтобы попробовать связь между отпочкованными реальностями остановить. Понимаешь, в междуузлиях время идет пластами, оно вариативно. Оно от узла до узла без вариантов.

– Теория веника?

– Ну, она, хотя ее так никто не называет. Официально – теория связанных струн. Веником это вы ее, молодежь, прозвали.

– Так ведь похоже!

– Похоже. Когда удастся отпочковать веточку в междоузлии мы и получим линию, в которой ТЕОРЕТИЧЕСКИ время будет течь по- другому. А мы, мы должны в этом убедиться.

– Так Модуль – 2 это сканер новой реальности?

– Именно. Чтобы туда проникнуть, у нас на планете таких энергий нет, и не будет! Но подсмотреть, даже не в замочную скважинку, а в тоненькую такую дырочку… это да, это мы попытаемся.

– Так что займись делом, лейтенант…

– Так все же штатно произошло. ОН там. В объекте. Совмещение произошло без накладок. Папа, я всё-таки не понимаю… – задумавшись, лейтенант непроизвольно нарушил субординацию, которую до сих пор выдерживал без проблем.

– Тут я тебе не «папа», а товарищ полковник. – вздохнул.

– Извините, товарищ полковник, разрешите еще один вопрос, последний? – извинение выглядело искренним, а последнее слово прозвучало как-то умоляюще. Полковников усмехнулся.

– Давай, засырай отцу мозг…

– Почему мы их отправляем в «тёмную»? Можно ведь и лучше подготовить и объект дать изучить. И вообще, мы им дали только общие знания по эпохе, а по персонажу, его моторике, привычках, ведь при наложении это стирается…

– Ты еще спроси, почему его не в Сталина или в Ворошилова не перекинули.

– Спрашиваю…

– Сам знаешь, теоретически в Сталина или Ворошилова возможно, правда, пришлось бы в первом случае искать грузина, чтобы донор и реципиент говорили на одном языке. Но… успешность такого подселения сколько?

– У меня значилось 6 десятых процента.

– А тебе не говорил Моисей Аркадьевич, что неудачная попытка подселения может вызвать осложнения со здоровьем реципиента?

– Нет.

– Значит и не надо тебе это знать было. Да… Теперь скажи, «окно возможности» сколько держится?

– 232 часа.

– Вот! Так что на подготовку к конкретному времени переброса у нас не больше недели.

– Ну да, не подумал…

– Сынок, думать вредно для здоровья, но у тебя работа такая, для здоровья особенно вредная!

– Да, понял теперь…

– Теперь о реципиенте. Да, риск есть, моторика и прочее, а тут еще особенность тренировок нашего контингента, да… А не сообщаем потому что, скажи, что происходит с донором при подселении?

– Шок, который длится от 12 до 24 часов.

– А процент успешного выхода из шока не напомнишь?

– Три процента.

– Ты еще три десятых забыл.

– Так точно.

– Стоимость заброса знаешь? Вот и считай! Эту методику твой Аркадьевич предложил. Чтобы повысить шансы на успех донор должен попасть в такого реципиента, чтобы опасность для его жизни перекрыла и нивелировала шок перемещения. Шок шоком вышибают.

– Извините, товарищ полковник.

– Вот! Пойми, в таких обстоятельствах риск провала велик, но им приходится пренебрегать (или сознательно провал предполагать) – это Полковников подумал уже про себя.

Часть вторая

Глава четвертая

Подстава

Не обманули! Голова болит! Как же она болит! У меня еще никогда так голова не болела, я думал, что был экспертом по боли! Ерунда! Вот это была БОЛЬ! Как будто на меня надели обруч из раскаленного железа. Давит! Горит! Жжет! Стон! Кто это стонал? Я? Я! Как же мне погано! И такое ощущение, что реципиент накануне много и плодотворно пил… во рту словно эскадрон гусар ночевал, мама дорогая! Обстановка… купе вагона, первая половина… нет, сороковые роковые, форма командира красной армии без погон, на мне белье: нательная рубаха и кальсоны, значит, попал в нужную эпоху, мне говорили, что разброс может быть в пару дней (не обманули), а вот по личности, в которую меня подселили, никакой гарантии не было. Система подкидывает несколько вариантов, но в кого из доброго полтора десятка личностей совершается перенос, никто точно понять не может. Дверь купе осторожно приоткрывается…

– Товарищ комбриг[10], вам плохо?

Адъютант? Ординарец? А, не важно, сейчас не важно… Делаю неопределенный жест рукой. Удивительно, что рука слушается… Комбриг? Это где-то генерал-майор? По краю – полковник. Командир отдельной бригады, дивизии, иногда и корпуса.

– Воды… Нет… Чаю три стакана. Сладкого, – уточняю, вспоминая инструктаж. После переноса необходима глюкоза для мозга и много воды. Оптимально – апельсиновый сок, свежевыжатый, но где его взять? Так что чай – он в зимнее время даже предпочтительнее сока будет. Точно, наш медик подчеркивал, что сок – это только для жаркого времени. Для зимы – чай, и сахару не жалеть! Сейчас сладенького попью, а потом начнет приходить информация из моего нового тела, кто я там, комбриг? Так это что-то типа генерал-майора, командир, как минимум, бригады, а по тем временам от дивизии до корпуса могло перепасть. И все-таки, кто я и где я… Нет, кто Я, я знаю, а имею в виду кто Он, который теперь я… Смотрю в небольшое зеркальце. Ничего вроде, не старый еще, черты лица волевые, даже приятные. Волосы гладко причесаны, пробор слева, небольшие залысины, даже чуток седина мазнула по волосам. Не писаный красавец, но ничего себе. Физически развит хорошо, тугие мышцы ощущаются под рубахой, как канаты… О! Чай! Сейчас нахлебаюсь горяченького и начну вспоминать. О! Руки работают, махи махают, ноги сгибаются, могу и присесть…