История Бессмертного. Тетралогия (СИ) - Ефремов Андрей Николаевич "Брэм" - Страница 168

Ага, значит, тьма пойдёт войной сразу на всех соседей. Я подскочил к кентавру, из его глаз текли слёзы, а на лице застыла гримаса ненависти.

– У нашего народа очень крепки семейные узы, – тихо начал говорить Кларенц. – Мы чувствуем, когда кто‑то из нашей семьи испытывает боль, радуется или горюет. – Он помолчал несколько секунд и продолжил. – Только что оборвались линии жизни моего отца и младшего брата. Это может означать только одно. Враг захватил Кренингстат и убил или поработил всех защитников. У кентавров теперь нет своего дома, мы стали такими же изгоями, как гоблины.

Кларенц обречённо закрыл лицо руками. Гордый воин был сломлен.

– Ещё не всё потеряно. Да, враг силён и опасен, но мы будем сражаться с ним до конца.

– Ты не понимаешь, человек, мы слишком разные. Кентавр не может без дома. Сегодня каждый кентавр почувствовал, что наша цивилизация пала. Уже через год народ, лишенный смысла жизни, начнет деградировать. В итоге даже если мир справится с угрозой, нам это не поможет, мы скатимся к полуживотному существованию.

– Значит, нужно просто не допустить этого, вождь всех кентавров, – я произнес эти слова четко, жестко, чтобы прекратить истерику и заставить его мозг работать. – Теперь ты отвечаешь за остатки своего народа.

Он оторвал руки от лица и сжал кулаки.

– Ты прав, Кирик, – он с трудом встал, подошел к небольшому ручейку, протекающему через наш загон, и вылил себе на голову несколько вёдер ледяной воды. Его взгляд прояснился, мозг начал усиленно искать варианты решения проблемы. Вот, это другое дело. Я не мешал ему думать, пусть сам придёт к мысли, подсказанной мне текстом задания. Хотя, немного узнав моральные принципы этой расы, я склоняюсь к мнению, что они не пойдут на вассалитет. Это равносильно признанию себя рабами.

– Ты сказал, что являешься владетелем необжитой долины. – Надо отдать ему должное, голова у кентавра работает хорошо. – Позволишь ли ты обосноваться в ваших лесах народу кентавров?

И такая надежда прозвучала в его вопросе.

– При условии, что мы заключим военный альянс. Долина кишит опасными мутировавшими животными. Где‑то на территории спрятано поселение проклятых гоблинов, а наш ближайший сосед – клан Острый коготь. Вождь этого клана – мой кровник, и сделает всё, чтобы стереть нас с лица Лаэди. Мне нужен союзник, который умеет сражаться и лучше умрёт, чем отступит.

А что? Да, мне нужно оборонять свои границы, почему бы не сделать это силами нпс. Игрокам будет не очень интересно участвовать в скучных патрулях вдоль границы. Не для этого они приходят в волшебный мир. Мы максимально облегчим задачу неигровым персонажам, тот же Джокер сможет создать сигнальные маячки на деревьях, вдоль границы с орками, а патрули возьмут на себя кентавры. Уж со скоростью‑то у них всё в порядке.

– По‑другому и быть не может. Если владетель выделит нам лес, который кентавры смогут считать своим домом, то мы будем защищать его до последней капли крови. Я не допущу повторения сегодняшней трагедии. Когда я вырвусь из рабства и окажусь в выделенном тобой лесу, я запущу ритуал народного единения. Каждый свободный кентавр устремится на этот призыв. Скажи мне, барон Кирик, лидер клана Стражи, ты сможешь вызволить меня и других кентавров из рабства орков?

Вот спросил бы чего попроще.

– Я приложу к этому все усилия, но я собираюсь освободить не только кентавров, ты считаешь, что гоблины или люди должны остаться рабами? Они менее достойны нормальной жизни? – Кларенц заметно смутился. – Я понимаю, что горе и навалившаяся ответственность за судьбу своего народа затуманила тебе голову, но кентавры не единственные невольники в этом городе. Готовы ли вы поддержать меня, когда придёт время?

– Да, мы с тобой, Кирик. Что нужно делать?

– Для начала нужно выжить. На арене максимальная бдительность, не смей умирать, понял? А не то узнаю заклинание поднятия мертвых, воскрешу, и будешь ходить бесчувственным зомби.

Похоже, моя шутка не была оценена по достоинству. Глаза кентавра подозрительно сузились.

– Ты имеешь что‑то общее с некромантией? – настороженно, с опаской спросил он.

– Нет, это шутка из нашего мира, я уже понял, что она здесь не к месту, – Кларенц заметно расслабился. – Ты в курсе, что в плену у орков находится вождь гоблинов? Знаешь, где он?

Кентавр покачал головой.

– Ходили слухи, что верховного вождя гоблинов, тяжелораненого, вывезли из осаждённой столицы, но какова была его судьба, мне неведомо.

Плохо, эта информация существенно облегчила бы мне жизнь.

– Значит так, план у меня действительно есть, но для его реализации нужно время, возможно, мне придётся исчезнуть на некоторое время, возможно, надолго, но я обязательно вернусь или пришлю весточку. Если к тебе подойдут и скажут: мы с тобой одной крови, ты и я, – знай, этот разумный пришел от меня.

– Что за глупая кодовая фраза, у нас не одинаковая кровь, химический состав сильно отличается…

– Не важно, – перебил я кентавра, – это даже хорошо, что фраза глупая, меньше шансов, что кто‑то её произнесёт случайно.

– Я тебя понял, что ещё?

– Постарайся предупредить как можно больше кентавров, возможно, придётся пробиваться с боем.

Других вариантов, как вывести толпу народа разных рас из хорошо охраняемого города, я пока не вижу. Я смогу незаметно вывести нескольких разумных, но для толпы моих талантов не хватит, надо ещё думать.

– Хорошо, Кирик, мы будем готовы.

На этом наш разговор закончился, в камеру возвращалось всё больше рабов, и шанс, что нас подслушают, увеличивался с каждой минутой. Открыв мигающее сообщение, увидел, что описание квеста изменилось: в случае освобождения верховных правителей рас, теперь я получал возможность создания военного союза, а не вассалитет. Так даже лучше, пусть народы будут наравне, не стоит никого ставить на более низкую ступень. Это может внести существенный раздор.

Я залез в конструктор и продолжил работу с заклинанием. Мне кажется, я начал понемногу понимать структуру плетения, и есть шанс, что вскоре я добьюсь успеха. Ингода приходилось отвлекаться на более простые плетения. Профессию надо прокачивать, и чем больше ошибок в структуре простых заклинаний я обнаружу и исправлю, тем легче будет потом работать с более сложными плетениями.

Меня не отвлекали до глубокой ночи. Когда зрители покинули арену, один из орков вновь открыл клетку и приказал мне следовать за ним. Похоже, пришла пора личных переговоров с Гургом. Я не ошибся. Меня провели в хорошо обставленный кабинет, за массивным столом сидел орк и нервно постукивал пальцем по дереву.

– Сядь, – приказал он, когда мой конвоир вышел, – умеешь же ты доставлять неприятности. Ты хоть знаешь, кому врезал по лицу? – Я отрицательно помотал головой. – Это ученик верховного шамана столичного гарнизона – Рудграр. Скотина ещё та, он к тому же состоит в собственной безопасности вождя правящего клана и попил немало крови не только у рабов, но и у обычных орков. Стоит ему лишь на секунду показаться, что орк перешел границу закона, как его магическая рука сжимается на хребте провинившегося и начинает его сдавливать. Оправдаться удаётся немногим, а выйти чистым из помёта буйвола еще меньшему количеству орков. Ты понял, какого врага себе нажил?

– Понял, – коротко и спокойно ответил я. Его слова меня не удивили. Что‑то такое я и предполагал. Уж больно свободно и властно вёл себя шаман во время рейда. И уж больно сильно нервничал Гург в его присутствии.

– Теперь по нашим делам, чтобы ты не ерепенился, буду списывать с твоего долга по 5 золотых за переданное противоядие.

Неплохо он цену сбил, в десять раз. Его, конечно, можно понять, Гургу придется меня отпустить, хоть ненадолго, но отпустить, а это риск. Ему нужно успеть получить максимальную выгоду, пока я добровольно сотрудничаю. После моей повторной поимки, по его мнению, выбить из меня послушание будет значительно сложнее. Хотя примени шаман ещё раз пыточное заклинание, могу не выдержать, уж слишком невыносимо терпеть сильнейшую боль.