Быстрые деньги - Чейз Джеймс Хэдли - Страница 7

– Что ж, продолжаем в том же духе! – послышался голос снизу.

Посмотрев вниз, Бэрд заметил Олина, стоящего посреди улицы с пистолетом в руке. У Бэрда возникло искушение застрелить лейтенанта, но он понимал, что его шансы на спасение зависят от того, узнает ли полиция, где он, поэтому подавил этот позыв и отправился осматривать дальнюю сторону здания. Он увидел другую крышу, примерно на пятнадцать футов ниже той, на которой он стоял, с длинным пологим скатом, заканчивавшимся низкой стеной.

По ней уйти было нельзя. Он посмотрел налево. Крыша повыше казалась более привлекательной, да и лестница, чтобы забраться туда, похоже, была на месте.

Пригнувшись, он побежал к намеченной цели. На полпути он услышал топот бегущих ног и, оглянувшись через плечо, мельком увидел очертания плоской полицейской фуражки. Полицейский шел на нижнюю крышу и, видимо, не заметил Бэрда на лестнице.

Бэрд вскарабкался вверх по ступеням. Он торопился попасть в укрытие и забыл пригнуться, так что на пару секунд его силуэт показался на фоне неба.

С противоположной крыши раздался выстрел из винтовки. Бэрд почувствовал сильнейший удар в правый бок, пошатнулся, упал на колено, снова встал и, петляя вправо и влево, вслепую побежал к спасительным трубам.

Винтовка снова выстрелила, пуля просвистела у Бэрда над головой.

– Он на верхней крыше, – раздался голос с противоположного здания. – Я его подстрелил.

Бэрд чувствовал, как под брюками по ноге стекает кровь. Жгучая боль пронзала бок при каждом движении, пока он, шатаясь, шел к дальнему краю кровли. Внизу была еще одна крыша: плоская, со слуховым окном.

Он перекинул ноги через край и тяжело опустился на нижнюю крышу. От резкого движения вновь накатила боль, и у него перехватило дыхание.

Бэрд приложил руку к боку и почувствовал, что одежда стала влажной и липкой. Кровотечение не прекращалось, и он начал волноваться.

Они дышат ему в спину. Он не может продолжать бегать с крыши на крышу. Если не остановить кровь, он потеряет сознание.

Бэрд подошел к слуховому окну, подсунул пальцы под люк и потянул на себя. Люк беззвучно поддался, и Бэрд заглянул в тускло освещенный проход. В итоге он все-таки решил спуститься вниз, но получилось не очень ловко. Обливаясь потом, он с трудом дотянулся до люка и закрыл окно. Затем прислонился к стене, чувствуя, как кольт тяжелеет в руке, пока он борется с охватившей его слабостью.

Сделав над собой усилие, Бэрд начал медленно продвигаться по коридору, прекрасно понимая, что позади него остается кровавый след. Он с горечью осознавал, что это конец. Даже если ему удастся спрятаться где-нибудь в здании, его обязательно найдут. Они знают, что подстрелили его, и следы крови сразу приведут к нему. Его загонят в угол и прибьют, как бешеную собаку.

Как все-таки не хочется умирать одному! Бэрд не боялся смерти, но ему было горько от мысли, что все закончится именно так. Если бы только не это ранение! Тогда бы он мог вступить с ними в перестрелку и прихватил бы кое-кого с собой на тот свет – подобный финал казался ему не таким уж бесславным.

Между тем пистолет стал настолько тяжелым, что Бэрд едва мог поднять его, что уж говорить о стрельбе.

Он добрел до какой-то двери. Рука, которой он все время опирался о стену, чтобы поддерживать равновесие и как-то ориентироваться в пространстве, коснулась двери, и та отворилась.

Бэрд остановился, морщась от яркого света, залившего коридор. Перед ним была светлая, но скудно обставленная комната. Взглядом он отметил диван-кровать, потертый коврик на крашеном деревянном полу, продавленное кресло, обитое дешевым веселеньким ситцем, кремовые стены и ширму, которая, вероятно, скрывала уборную.

Он приткнулся плечом к дверному косяку, пытаясь устоять на ногах. Тусклая электрическая лампочка, свисающая с потолка, начала вращаться перед его глазами. Бэрд почувствовал, как его пальцы против воли разжались, и кольт с глухим стуком ударился об пол.

Вот так они его и найдут, подумал он в бессильной ярости, беспомощного и неспособного за себя постоять. Они поволокут его в наручниках вниз по лестнице, выведут на улицу, где все будут на него таращиться, а он ничего не сможет с этим поделать.

Когда он уже начал проваливаться в черную бездну небытия, ему показалось, что кто-то схватил его под руку и куда-то потащил.

Глава четвертая

Наливая виски в стакан, Престон Кайл заметил, как трясутся его руки, и нахмурился. Надо с этим кончать, сказал он себе. Слишком много он пил в последнее время. Но что ему еще делать? Должен же человек хоть чем-то заниматься. Он неважно спал. У него в голове появилась какая-то нечеткость, которая не давала ему покоя. Она становилась все более навязчивой в течение последнего года, усиливаясь, будто смертельный, расползающийся по мозгу паралич. В свое время Кайл умел молниеносно принимать решения, причем всегда попадал в точку. Он также был готов пойти на любой риск, независимо от того, насколько опасным казалось дело. Если можно так выразиться, в нем было некое мудрое безрассудство, которое вознесло его с низкооплачиваемой позиции рядового сотрудника банка на должность, сделавшую его самым страшным человеком на фондовой бирже. Но это было два года назад. А сейчас он утратил контроль над собой. Он не был тем же самым человеком. Его уверенность пропала. Он потерял мужество, необходимое для битвы. Теперь его пугали риски. Он откладывал и откладывал принятие любого решения до тех пор, пока не становилось слишком поздно. И тут, чтобы окончательно выбить его из колеи, появилось это фантастическое дело с раджей.

Кайл жадно осушил стакан с виски и тут же снова наполнил его. Тяжелыми, налитыми кровью глазами он стал разглядывать свое отражение в зеркале над туалетным столиком.

Ну, по крайней мере, выглядит он таким же привлекательным, сильным и безжалостным, как десять лет назад, когда был на пике своей карьеры. Конечно, сейчас у него седина на висках и он слегка раздался вширь, однако его фигура совсем неплоха для человека его возраста. О чем он только думает? Возраст? Черт возьми, ему еще нет и пятидесяти шести! Но в настоящий момент он чувствовал себя немощным стариком, а вовсе не мужчиной, полным сил. Его не покидала тупая боль в сердце. Это его беспокоило. Он боялся обратиться к врачу: отсутствие новостей – уже хорошая новость. Если у него больное сердце, он не хотел об этом знать. «Наверное, несварение желудка», – решил он, ощупывая себя через гладкую ткань рубашки.

Кайл достал из внутреннего кармана портсигар, подержал в руках и положил обратно. Возможно, сейчас не стоит этого делать. Он слишком много курит. Надо дождаться, когда Ева выйдет из ванной. Она там уже целую вечность!

Он сел посреди ее разбросанной одежды, которую она скинула и оставила на полу у кровати. Сказала, что хочет подумать, а лучше всего ей думается в ванной. Такая красивая женщина не имеет права думать!

Кайл взял прозрачные шелковые чулки и, медленно пропуская их через пальцы, продолжил размышлять о Еве.

Он знал ее уже два месяца. Поначалу он воспринимал ее как очередную девушку, с которой можно поразвлечься в свободное время. Он тогда как раз избавился от той темноволосой девицы – ему пришлось немного напрячь память, чтобы вспомнить ее имя, – Коры Хеннесси. Ева переехала в квартиру пять дней спустя. Он был рад расстаться с Корой. Она так много от него требовала. Кайл подумал, что, возможно, она была слишком молода для него, и нахмурился – признавать подобное было весьма неприятно. И все-таки как она его утомила! Всего неделя с ней – и ночи стали для него каким-то кошмаром. Эта брюнетка никак не могла насытиться. Кроме того, от нее оказалось не так-то легко избавиться, и обошлось это гораздо дороже, чем он мог себе позволить. В конце концов она ушла, прихватив его золотые и бриллиантовые запонки, сигарный резак и маленькую нефритовую статуэтку обнаженного мальчика, купленную в одном из борделей Сан-Франциско, – забавную в своей непристойности резьбу по камню, которая была ему дорога. Он хотел вернуть эти вещи, но это означало бы пойти в участок, а сейчас он стремился не привлекать внимание полиции.