Привратники (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 25

- Ребята, вы что куча долбоебов? - возразил он. - Это тревога CONUS[65]. Если бы мы были в состоянии войны, все государство сейчас уже было бы расхерачено, и оперaционный статус взметнулся бы намного выше, чем CONUS. По крайней мере, мы были бы на Defcon 2[66]. Подумайте мозгами, а не задницами. Если бы это была война, то почему они не вспомнили о каждом подразделении в дивизионе, кроме нас?

- Это дерьмо, сержант! - не успокаивался Джонс. - Что-то действительно наебнулось!

- Успокойся. Мы не в состоянии войны.

Бок встрепенулся, бормоча:

- Это хуйня какая-то. Мне осталось всего двe недели, и вот случается это дерьмо.

- Вы, ребята, мечете дерьмо в пустоту. У нас уже было четыре тревоги в прошлом году, помните? Один из сайтов раннего предупреждения, вероятно, обнаружил что-то в нашей телеметрической линии. Это, наверное, еще один метеорит или кусок космического мусора. Вы расслабитесь наконец?

- Вот оно, - объявил Бок.

XN/PCD 21[67] начал клацать. Волны "xоппера" прошли через 5-значные дискриминаторы. Затем мобильный принтер выплюнул их сетку назначения.

Бок, стуча зубами, выпустил карту из рук. Лицо Джонса окаменело. Они были простыми парнями, и им было страшно до усрачки, но Рубен задался вопросом, испуган ли он также? Он положил руки им на плечи.

- Мы должны разгребать наше дерьмо вместе, девочки. Мы - бескомпромиссная армия конкретных пиздюлей, и мы не ссым в нашу униформу каждый раз, когда приходят директивы тревоги. Мы не боится ничего. Мы хаваем напалм на завтрак и ссым дизельным топливом и, когда мы умираем и попадаем в ад - готовы засунуть голову дьявола в его же задницу, а затем вытрахать ее наружу. Сейчас мы должны сделать работу, и я должен знать, что вы со мной, ребята.

Бок вытер пот со лба своим рукавом.

- Без базара, сержант. Я не какая-та там ссыкливая пизда. Мое дерьмо утрамбовано плотно, и я с тобой.

- Джонси?

Джонс поднял большой палец вверх.

- Ад на чертовых колесах, братан! Никто не живет вечно, так что давайте прокатимся!

- Без базара, - поддержал Рубен. - Еб-твою-мать-на-пополам! Умирать-за-Decon-нечто-охренетительное!

- Давайте надерем задницы! - заорал Бок.

- Decon!!! - скандировал Джонс.

Рубен вручил сетку Джонсу.

- Заставь этот двухгусеничный детройтский гроб прокатиться, Джонси. Дави на газ!

Джонс с гиканьем газанул. Двигатель Cummins V8 с турбонаддувом взревел. Бок пристегнулся за коробкой передач. Рубен оживил их, но надолго ли? Что происходит там? Что нас ждет? - задавался он вопросами.

- Переход к зоне поражения положительный, - пробормотал он.

* * *

Насколько мощна сила истины?

Это был больше лозунг, чем вопрос. Это было все, что побуждало его. Конечно же, Писатель не верил в Бога. Но сейчас, если бы он увидел Господа, то он поверил бы в Него. Он поверил бы в нечто, что он не мог видеть, но именно поэтому он и был здесь, не так ли? Чтобы увидеть?

Позади него, автобус исчез в темноте. Я вижу это, - подумал он.

Впереди синим неоном пылал знак: ПЕРЕКРЕСТОК.

Я вижу это тоже. Один глоток помог бы мне думать.

А потом он услышал слово, или подумал, что услышал. Это был не его голос, не его собственные мысли. Он услышал это в своей голове:

ПРОПИТАНИЕ.

Итак, сейчас он слышал голоса? Возможно, он пил слишком много. Или, недостаточно, подумал он с полуулыбкой. Все великие писатели пьют. Однако, он не мог развеять мнение, что он вступал в нечто большее, чем просто кабак маленького городка.

Из щелей деревянного пола выползла пыль, когда он шагнул внутрь и поставил свою сумку.

Да, здесь был настоящий "кусочек жизни": бар-помойка. Эта затхлость, эти дешевые столы, мишени "Дартс", игровые автоматы - это общее Vacuus Spiritum[68] - восхищало его. Это была реальность, та реальность, которую он искал. Ищите, - подумал он, - и обрящете.

- Добро пожаловать в "Перекресток", незнакомец, - приветствовал жлобоватого вида бармен.

Это подтолкнуло Писателя к размышлениям над аллегорическими возможностями названия бара. У бармена был пивной животик, размером с баскетбольный мяч и зубы, которые заставили бы дантиста рассмотреть другие варианты карьеры.

- Чем могу помочь? - спросил он.

- Алкоголь. Впечатлите меня своим миксологическими доблестями, сэр.

Только трое других персонажей украшали собой это "выразительное" пространство бара. Парень с печальным лицом, в белой рубашке, сидел рядом с невысокой, пышногрудой рыжей. Казалось, что они спорили. Чуть ближе сидела нереально жирная бабища с длинными, светлыми волосами, пила темное пиво и ела огромную пиццу. Ее вес заставлял ножки стула заметно гнуться.

Ты здесь, чтобы искать, - напомнил себе Писатель. - Так ищи.

- Могу я к Вам присоединиться?

Блондинка проглотила кусок и кивнула:

- Вы не здешний.

- Нет, - сказал Писатель, и сел.

Тогда бармен хлопнул на стол "шот". Он был желтым.

- Наш фирменный, незнакомец, - тот выглядел как моча.

- Что это?

- Мы называем его "Мочебрызг".

Писатель поморщился:

- Это ведь не, э-э... моча, не так ли?

Бармен рассмеялся:

- Конечно нет! Это водка и Гальяно[69].

Писатель понюхал. Пахло нормально.

- ОК, за... за что? О, да. За формализм![70] - oн выпил.

- Ну как?

- Неплохо. На самом деле, очень хорошо, - oн потянулся за бумажником.

- Э-э-э-э, незнакомец. Не нужно этого дерьма.

- Что?

Бармен закатил глаза:

- Это за счет заведения.

- Чего же ты ожидаешь в таком жлобском дерьмогороде, как этот? - спросила толстая блондинка, жуя. Ее груди были большими в буквальном смысле, как человеческие головы. - Разве что полное ничего, кругом, на протяжении пятидесяти миль в любом направлении. Isolatus Proximus.[71]

- Я - писатель, - сказал он. - Я езжу по всей стране. Мне нужно видеть разные вещи, разных людей. Мне нужно видеть жизнь в ее различных временных пластах.

- Ага, пластах, - сказала толстая блондинка, кивнув.

- Я приезжаю в отдаленные города, как этот потому, что они пестрые. Они существуют отдельно от остального общества, господствующей тенденции страны. Города, как этот, более реальны. Я - писатель, но в более эзотерическом смысле... Я... - oн думал об этом. Думалось с трудом. Он закурил и закончил: - Я - ищущий.

- Не еби мне мозг! - парень в белой рубашке кричал на невысокую рыжеволосую девушку. - Ты спала с ПЯТЬЮ ДРУГИМИ ПАРНЯМИ на этой неделе? Гооооосподи БОООЖЕ!

Она рефлекторно всосала свой "Tequila Moonrise"[72], затем уточнила:

- Извини. Не пять. Шесть. Я забыла про Крейга, - oна улыбнулась. - Его прозвище - "Мистер Мясная Ракета".

- Гооооосподи БОООЖЕ! - взорвался Белая Pубашка.

- Он должно быть влюблен в нее, - заметил Писатель.

- Он не получает ее "киску", - сказала толстая блондинка.

Бармен полировал стакан.

-  Что это, то что ты сказал? Ты - ищущий?

- Ну, это абстракция, конечно. То, что я имею в виду, я в поиске. Я ищу какой-то неуловимый, необычный знаменатель, чтобы увековечить свои эстетические идеологии. Для работы над художественной литературой, чтобы существовать в рамках любой инфраструктуры непоколебимого смысла, его периферии должны отражать определенные элементы истины. Я не имею в виду объективные истины. Я говорю об эфемерных вещах: бессознательных импульсах, психологических склонностях и т.д., на нижней стороне того, что мы считаем человеческим опытом.

- Я никогда в жизни не слышал большего дерьма! - Белая Pубашка все еще орал на рыжую. - Те, другие парни не любят тебя! Я люблю тебя!