Охотники и чудовища - Чернованова Валерия М. - Страница 6

Подхватив тот, что находился ко мне ближе всего — на письменном столе, я посветила на разворот.

— Ну вот, теперь у нас есть рецепт, — радостно сказала Полька. — Осталось разжиться кровью и передать все брату. Как думаешь, справимся?

— Постараемся.

Я ободряюще улыбнулась и вздрогнула, услышав, как двери в библиотеку распахнулись. Обернувшись, увидела крупную пышногрудую женщину — кормилицу герцога.

— Леди, уже поздно. Вам следует идти готовиться ко сну, а не книги читать. В такой-то час, — упрекнула нас надзирательница.

— Вы правы, госпожа Магрета, — сразу же приняла на себя роль кроткой овечки Поля. Взгляд послушно потупила и даже голову опустила. — Что-то мы и правда зачитались и совсем потеряли счет времени. Пойдем, Филиппа. Пора отдыхать, ведь завтра нас ждет очень насыщенный день, а особенно вечер. Ах, как же я люблю ходить в театр!

Оставалось надеяться, что этот поход пройдет строго по состряпанному впопыхах сценарию.

Должно быть, я тоже мечтательница и оптимистка. Как и Паулина.

— Морс, ну не будь ты такой собакой! Я же за тебя переживаю!

Сразу после завтрака, воспользовавшись тем, что герцога осадили Одель с Винсенсией, я отправилась к нему в спальню, чтобы проведать вейра и сообщить радостное известие: уже скоро в его организме и следа от яда не останется.

И что вы думаете? Это животное недобронированное улеглось возле двери и явно не торопилось двигаться. Все, что я смогла сделать, — это чуть приоткрыть створку, полюбоваться на собачий зад и получить в ответ на ласковую просьбу: «Морсик, миленький, впусти меня», раздраженное движение хвоста, смахнувшего невидимую пыль с натертого до блеска пола.

«Оставь меня, сиротка, я в печали».

Должно быть, болезнь прогрессирует, раз он уже почти цитатами из иномирских фильмов изъясняется.

— И что же могло опечалить лучшую половину хальдага?

«Острое, болезненное разочарование в дружбе. И в людях».

— Да ну тебя! — Справившись с желанием плюнуть догу на задницу (тоже мне, любитель драмы), я уже спокойнее сказала: — Сегодня вечером я добуду кровь, а завтра ты получишь свой декокт. Доволен?

«Что, больше не боимся потерять сознание?» — съязвила эта… собака.

— Боялись, боимся и будем продолжать бояться, — сразу решила я расставить все точки над «е». — Поэтому кровь будем забирать у наин других хальдагов.

«А что же остальные цыпы? Тоже чересчур впечатлительные?» — фыркнул у меня в голове вейр.

— Остальные не цыпы, а курицы. Все, кроме Паулины, как ни удивительно.

И ведь я стопроцентно уверена, что Марлен и Одель девственницы. Девственницы жадные и трусливые. Вчера, когда выбирали для Польки украшение с саурином, Ротьер первая подскочила, чтобы поглазеть на браслет — белесые камни в серебристой оправе. Несколько бусин саурина струились с браслета в виде подвесок. В общем, идеальное для проверки украшение.

Стоило Одель его коснуться, как камни тут же окрасились в цвета небесной лазури. Марлен его тоже потрогала, в руках повертела, удивляясь, зачем Паулине понадобилось это украшение.

— Чтобы все видели, насколько у нас все серьезно с герцогом, — с гордостью проговорила наина, отвечая на мрачный взгляд ле Фэй победоносной улыбкой.

Винсенсия в то время крутилась в другой части магазина, и я тоже предпочла переместиться поближе к витрине, якобы озабоченная выбором драгоценностей для завтрашнего вечера.

Герцог же к тому моменту был настолько измотан многочасовым шопингом, что даже не смотрел, что мы там выбираем. Просто когда все колечки, сережки и брошки были расфасованы по бархатным мешочкам и коробочкам, велел ювелиру прислать ему чек.

Надеюсь, когда его получит, хальдаг не превратится в платинового блондина, иначе это будет явный закос под его величество.

«И как вы собрались кровь у них забирать? А зелье кто варить будет? Никак отравить меня надумали? Это тебя Тру надоумила? Признавайся, цыпа!» — распсиховался Морок.

— Ну вот, теперь ты еще и параноик.

«Ну хотя бы, по крайней мере, не покойник».

— Все, успокойся. Никто тебя травить не собирается. Зелье приготовит брат де Морсан. Он у нее студент (надеюсь, что прилежный), поэтому справится. Полька утверждает, что это зелье готовится несложно.

«Если мозги есть, то несложно. А если нет…» — Вейр многозначительно замолчал.

— Ладно, пойду от греха подальше. — Я осторожно оглянулась на лестницу, опасаясь быть застуканной нашим всемогущим герцогом. — Увидимся завтра. И прекрати мне тут с жизнью прощаться!

«Ничего не могу обещать, цыпа, как-никак во мне смертельно опасный яд. Но постараюсь дожить до завтра».

— Уж постарайся, — бросила я, поднимаясь с колен.

Закончив общаться с задницей вейра, отправилась в библиотеку продолжать штудировать герцогскую коллекцию в надежде узнать как можно больше об иномирских чудовищах. А если совсем повезет, отыскать зацепку, подсказку — хоть что-то (!), указывающее, где искать обратную дорогу в прежнюю жизнь. В жизнь, в которой я была обычной девушкой по имени Лиза, а не наиной Филиппой.

После обеда я порывалась вернуться в библиотеку, но мне помешала Илсе. Служанка начала волноваться и нервничать, мол, до вылазки в театр осталось всего каких-то пять часов, а меня еще нужно купать, кремами да бальзамами душистыми натирать, расчесать мне волосы сто пятьдесят раз, после чего соорудить из них шедевр парикмахерского искусства. В платье нарядное опять же упаковать, прежде старательно подушив корсетом. Нанести легкий макияж и обвешать, как новогоднюю елку, украшениями.

Благо теперь у меня было, чем себя обвешивать, и я все больше склонялась к мысли, что герцог в ближайшее время все-таки поседеет.

Ну ничего, он ведь мужик, справится и с этим потрясением.

Сегодняшним вечером мне выпала честь ехать в одной карете с де Гортом. Мне и Винси, у которой рот не закрывался ни на мгновение.

— Что-то вы сегодня подозрительно тихая, леди Адельвейн, — заметил Истинный, каким-то чудом умудрившись вклиниться в монолог леди Тиссон.

— Вся в мечтах о грядущем вечере, — сразу нашлась я с ответом. — Я ведь никогда не бывала в театре и жду не дождусь спектакля.

— Ох, Ли, он потрясающий! Ты его как увидишь, так сразу с ума сойдешь от его красоты!

— Вы, леди, сегодня тоже, к слову, выглядите потрясающе, — одарил нас скупым комплиментом его всемогущество.

При этом внимательный взгляд хальдага скользнул по мне. Вернее, неторопливо так протянулся, задержавшись на глубоком вырезе лилового платья с утонувшей в нем бриллиантовой каплей. И мне, как в тех самых любовных романах, которые я не читала, вдруг стало жарко. Настолько, что даже захотелось скинуть меховую пелерину, а потом перебраться поближе к его возможному будущему величеству. Например, к нему на колени, чтобы обнял меня. Положил свои широкие ладони мне на талию или можно даже чуть ниже. Прижал к себе крепко, завладел моими губами и сделал со мной все то, в чем нас обвиняла Паулина. Другими словами, завладел не только губами.

Карету тряхнуло на ухабе, и меня тут же вытряхнуло из этого странного состояния. Закусила губу, нервно ее облизнула и почувствовала еще один обжигающий взгляд Стального лорда.

Спокойно, Лиза. Вдохнула и выдохнула. Еще не хватало, чтобы тебя плющило от этого мужчины.

За самовнушением, что я само хладнокровие и сдержанность, а еще у меня стальные нервы и сила воли железная, время пролетело незаметно. Благо Винсенсия из кожи вон лезла, пытаясь перетянуть на себя внимание нашего общего мужчины, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы порефлексировать, собраться с мыслями и выбросить из головы все лишнее.

Сейчас только кровь прекрасных половинок хальдагов имела значение.

Тиссон оказалась права, здание театра действительно впечатляло. Как будто сделанное из хрусталя, а может, льда, оно источало холодное голубоватое мерцание — никакой подсветки не надо. Расходящиеся полукругом лестницы, ведущие к парадному входу, тоже загадочно поблескивали, словно от пролившегося совсем недавно дождика. Вот только сегодня, как и вчера, весь день стояла солнечная погода. Перила выглядели будто бриллиантовые с вкраплениями золотых узоров, заточенных под ледяной коркой. Из этого же благородного металла отлили часы, пробившие восемь на центральной башне театра, когда я вышла из экипажа.