Порошок идеологии (сборник) - Панов Николай Николаевич - Страница 28

Наверху, заглушая все звуки, заглушая гул толпы и звон разбитых стекол, раздался громовой удар. Минуту царило молчание, потом гул снова возобновился.

– Это первый газовый снаряд, – крикнул Фрайс. – Там смерть! Город заливают газом. Торопитесь – или мы опоздаем.

Доктор шагнул вперед, и невыносимая боль кольнула его. Холодный пот покрыл лицо. Стиснув руки, он повалился на стойку.

– Помогите мне, – тихо сказал он, – я, кажется, сломал ногу.

Человечек с бородкой и голубыми глазами не слышал его. Он быстро взял ключ и направился в заднюю комнату. Фрайс пополз за ним.

В стене этой комнаты была тяжелая низкая дверь. Приказчик открыл ее. Фрайс сорвал зараженное пальто, бесполезный теперь бинт. Они закрыли дверь и спустились по лестнице вниз.

Продуктовый погреб закусочной лавки был низкой небольшой комнатой с земляным полом и кирпичными стенами. Здесь было холодно и сыро – это с радостью заметил Фрайс. Слабая лампа освещала бочонок в углу, груды мешков, телячью ногу, свисающую с потолка. Фрайс снял противогаз и обернулся к приказчику.

– Здесь холодно, и дверь крепка, – бодро сказал он. – Газ не проникнет сюда. Но на всякий случай – придвиньте к двери эти мешки. Нужно хорошенько закрыть ее. Ну, теперь мы в безопасности.

Он сел на пол и закрыл глаза. Его нога болела меньше. Он был почти счастлив, так удобно устроившись на первое время. Но тихий голос приказчика привел его в себя.

– Доктор Амос Фрайс, – зазвучал этот голос, и Фрайс задрожал, услышав свое имя, – сэр, вы знаете, конечно, какой газ пустили на город. Это, конечно, не фрайсит, не газ, изобретенный вами. Но почему вы в этом странном костюме.

Наступило молчание.

– Прошу вас, – сказал Фрайс упавшим голосом, – прошу вас, дайте мне чего-нибудь выпить. Я очень устал, и у меня болит нога…

Приказчик возился с бутылкой, а тем временем Фрайс старался собрать свои разбросанные мысли. Да, этот человек на краю смерти… Нет, не то… – он сделал огромный промах, открыв свое имя… Ведь, этот человек – труп, по крайней мере, десять минут он жил и двигался в смертельном тумане. Знает ли он свойства газа? Из его кармана торчал номер вечерней газеты, в которой в статье о Фрайсе было изложено действие великого изобретения. Но тогда… он будет умирать, зная… Зубы Фрайса звякнули о стакан, когда он залпом выпил душистое и крепкое вино.

– Я еще не знаю, что за вещество этот газ, – отрывисто сказал он. – Нужен анализ… Вы… вы, ведь, не чувствуете себя плохо?

Они снова долго молчали.

– Сэр, – доверчиво сказал человечек, – но вы уверены, что это не ваш газ? Я читал: он действует не сразу… Он покрывает нарывами тело. Прежде всего глаза…

Страшно побледнев, он вдруг зажмурил веки. Стоя посреди подвала, он поднес к ним сжатый кулак. Он попробовал улыбнуться, но улыбка не вышла на задрожавших губах. Он сильно протер глаза и растерянно взглянул на Фрайса.

– У меня, – сказал он отчетливо и хрипло, – у меня немного жжет глаза… Если я ослепну… Доктор…

Его фигура потонула в густом мраке. Лампочка мигнула и потухла. Веки Фрайса заполнила густая ночь.

Слабый крик раздался около него. Дрожащие руки схватили его за плечо. Вскрикнув от резкой боли, он оттолкнул от себя цепкое тело.

– Не хватайтесь за меня! – крикнул Фрайс, и сам не поверил своему голосу. – Слышите, не смейте за меня хвататься! Вы не ослепли, стала электростанция, служащие истреблены или разбежались. Вы спасетесь, уверяю вас, вы спасетесь, как и я.

Ответом было молчание. Кто-то тяжело сел на пол. Вино горячо разливалось по жилам Фрайса.

– Сэр, – снова сказал человек из мрака, голос его заставил Фрайса похолодеть, – сэр Амос, ради всего святого, есть у вас спички?

Спички были у Фрайса в боковом кармане. Он вытащил их и сжал в кулаке.

– Ради Христа, – продолжал голос, – дайте свет, мне очень нехорошо.

Прыгающими пальцами – что-то нечеловеческое было в этой мольбе – доктор чиркнул спичкой. В желтом свете возник маленький приказчик. Он сидел в углу, скорчившись, сжимая голову руками. Из его глаз катились крупные слезы.

Спичка обуглилась и канула в мрак. Доктор ждал. И снова тот же голос послышался из дальнего угла.

– Доктор Фрайс, – сказал этот голос, – я просил вас зажечь спичку. Разве они отсырели? Я слышал чирканье! Горела спичка.

– Нет, она не зажглась, – Амос Фрайс замолчал, задыхаясь: – спички отсырели, у нас нет света.

– Вы лжете, – завизжал человек из угла! – Вы лжете – спичка горела! Я ослеп, я совершенно ослеп. Умоляю вас, зажгите спичку снова.

Снова деревянными руками доктор Фрайс зажег тусклый огонек. Он оглянулся: бочонок стоял у стенки не совсем вплотную, за ним было место для одного человека. Приказчик сидел, опираясь на скрюченные руки с устремленными вперёд огромными и мутными глазами. И снова, медленно обгорев, спичка выпала из разжавшихся пальцев.

– Вы зажгли свет? – прорыдало в углу.

– Зажег, – хрипло ответил Фрайс.

– Но я не видел его. Я ослеп, ослеп, как крот, и у меня так жжет внутри. Доктор, это фрайсит. Дорогой сэр, спасите меня! Вы ученый, вы умный, о вас так много писали в газетах. Скажите, он пропитывает одежду? Говорят, вода помогает против него. Я разденусь. Доктор, скажите же мне!

Доктор не отвечал. Сдерживая стоны, он подполз к бочонку и сел, прижавшись к нему. Ледяная сырость пронизывала его тело.

В углу слышалось шуршанье одежды. Упали башмаки, человек лихорадочно раздевался. Затем заструилась вода – приказчик старательно обмывал лицо и тело. Потом вода затихла. Снова наступила тишина.

– Доктор Фрайс, – зашептал голос, – доктор Фрайс, я вымылся. Зажгите спичку.

Фрайс молчал, затаив дыханье. Человек в углу всхлипнул. Потом послышались шаги. Босиком человек направился к нему.

Звук неудержимой рвоты наполнил воздух. Гнилой, противный запах ударил доктору в нос. Приказчик топтался на месте, потом упал на пол. Он дрожал и давился в резких конвульсиях…

Рвота прекратилась, только легкие стоны доносились до слуха Фрайса. Стоны перешли в вой: человечек выл жалобно и безнадежно, все повышая свой страшный и тонкий голос.

Доктор химии Амос Фрайс сидел за бочкой и замирал, придерживая прыгающее сердце. Он знал: через несколько часов этот человек умрет. Вот теперь лопается его кожа, пухнут глаза, внутренности покрываются нарывами. Это действие фрайсита, его обычное действие, проверенное во всех лабораториях мира.

Тысячи наверху, наверное, гибнут таким же образом. И это вещество изобрел он, вызвал его к жизни!

– Доктор Фрайс, – неожиданно позвал окрепший голос, – доктор Амос Фрайс!

Переждав минуту, голос зазвучал снова.

– Доктор Фрайс, откликнетесь, говорю вам, скажите мне, могу ли я спасти пойду, я нащупаю вас, доктор, вас своими руками. Великий, гордость отечества, как еще называли вас газеты? Я пойду, я искусаю вас, подлый отравитель.

Он тяжело встал. Приказчик шел, ощупывая стену. Доктор стиснул зубы – и под своей ладонью ощутил горлышко винной бутылки.

– Доктор Фрайс, – над самым его ухом послышался голос, – доктор, умрем вместе, мне страшно одному. Доктор…

Слабая рука коснулась его груди. Доктор вжался в стену. С хохотом и визгом маленький человечек кинулся на него. Что-то лязгнуло, что-то мокрое коснулось его лица. Дико закричав, Фрайс ударил его тяжелой бутылкой…

Фрайс пришел в себя в полной тишине. Сильно тошнило, болела голова, едко жгло глаза и сухое горло. Доктор встал на колени и зажег спичку.

В двух шагах от него лежало что-то бесформенное, голое, с вздувшимся животом и тонкими ногами. Фрайс поспешно отвернулся. Но он успел заметить, что это нечто было человеком с разбитой головой. Багровая краснота и белые пузыри покрывали темно-синюю массу.

Покачиваясь и припадая, зажигая спичку за спичкой, доктор Фрайс проковылял в другой конец подвала. Там валялся смятый противогаз. Надев его, он начал яростно оттаскивать мешки от двери.

Он был почти в полубреду. Только бы уйти отсюда, расстаться с этим страшным гниющим трупом. Он распахнул дверь и упал от резкого усилия. Волоча ногу по земле, он выполз наружу.