Дом-Призрак (ЛП) - Файфер Хелен - Страница 2

Откуда-то из глубины дома донеслось тихое позвякивание пианино, мелодия показалась ей смутно знакомой, успокаивающей. Энни взглянула на название книги, написанное золотыми буквами, изящным почерком: «Приключения Алисы в Стране чудес». Послышался приглушенный мужской голос; он был глубоким и звучал для Энни так, словно доносился из громкоговорителя. Холодок пробежал по её телу. Это был голос кого-то, кого она знала давным-давно, но сейчас не могла вспомнить.

— Элис, где ты? Я хочу прийти и поиграть.

Мурашки пробежали по рукам Энни; она знала, что единственный человек в доме.

— Элис, я иду, чтобы узнать, готова ты или нет.

Тот, кому принадлежал голос, не спрашивал, с кем Элис будет играть в эту игру, он говорил так, что у неё не оставалось выбора. Энни инстинктивно огляделась в поисках укрытия, её сердце билось так сильно, что она боялась, как бы его бешеный стук не выдал её. Затем послышались шаги, поднимающегося по лестнице человека, такие громкие, что пол задрожал. Энни знала, что это просто невозможно, но они продолжали звучать, приближаясь к ней. Скоро их обладатель окажется на лестничной площадке и направится прямо к ней. Энни быстро встала, ударилась бедром об острый угол стола и прикусила язык, чтобы не закричать: «я не готова, я не хочу играть с тобой, кто бы ты ни был». Шаги стали громче, и она посмотрела на дверь, которая неожиданно оказалась закрытой: в этой комнате негде спрятаться.

Внезапно наступившая тишина стала оглушительной. Она знала, что тот, кто звал её, теперь стоял за дверью и прислушивался. Энни попятилась, стараясь держаться на некотором расстоянии от двери, адреналин заставил её тело напрячься. Она служила в полиции уже пять лет и была способным бойцом. Тренировки по самообороне и регулярные субботние ночные драки с пьяницами превратили её в уверенного бойца, но что действительно пугало её, так это мысль о том, что тот, кто стоит по другую сторону двери, может оказаться не тем человеком, с которым она могла бы справиться. «Верю ли я в привидения?» Её тело напряглось, ноги автоматически приняли боевую стойку, она подняла кулаки, которые были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Из-под двери не просачивался свет, его заслоняла черная тень, стоявшая по другую сторону, и тот маленький огонек, что имелся в комнате, померк. Мышцы её живота напряглись, Энни приготовилась настолько, насколько вообще это возможно. Сильнейший раскат грома, прогремевший прямо над домом, заставил её закричать, её ноги задрожали, угрожая подломиться. Энни быстро оглядела комнату: она была пуста. Ни оловянных солдатиков, ни книг, ни парт. Энни зажмурилась, потом открыла глаза: комната пуста, как и все остальные. Дверь теперь была открыта, как она и оставила её, и, к счастью, там не было сумасшедшего, стоящего с другой стороны и ждущего её. Но все же её охватило тревожное чувство, что за ней наблюдают. Заставив свои ноги двигаться, Энни шагнула вперед и запнулась обо что-то, она посмотрела вниз, и заметила книгу на полу. Слишком напуганная, чтобы прочесть название, хотя она прекрасно представляла себе, что это такое, она сунула её в рюкзак. Еще один раскат грома эхом прокатился по дому, заставив её снова закричать.

Не заботясь больше о том, насколько безопасны полы, она выбежала на лестничную площадку, пролетела по коридору к лестнице и спустилась, перепрыгивая через две ступеньки. Её сердце билось так быстро, что она была уверена, что случится сердечный приступ прямо здесь, в большом старом особняке, где за ней наблюдал только призрак, который так и ждал, что она присоединится к нему.

Энни, никогда не увлекавшаяся ни церковью, ни религией, начала напевать первый попавшийся ей на ум гимн «Всё ярко и красиво»1, снова и снова. В считанные секунды она пересекла большой зал, и перед ней замаячила парадная дверь. На мгновение ей показалось, что дверь не открывается, но один мощный рывок и она оказалась снаружи, на ступеньках.

Воздух наполнился запахом озона. Дождь еще не начался, но небо уже покрылось грязно-желтым и серым покрывалом. Захлопнув за собой тяжелую дверь, Энни нащупала в кармане ключ. Крепко сжав его, она вставила его в замок. Поворачивая, она надеялась, что кто-то или что-то в этом доме теперь заперто по другую сторону.

Последние лучи дневного света скрывались под грозовыми тучами. Энни побежала к крошечной тропинке, когда начали падать первые тяжелые капли. Деревья защищали её от худшего, но это последнее место, где стоило находиться во время грозы. Словно в подтверждение этого, еще один громадный треск эхом прокатился по лесу. Обернувшись, она бросила последний взгляд на дом, когда яркая белая молния осветила небо над ним. Энни искала окно комнаты, в которой только что была. Найдя его, она резко вдохнула. Из последнего окна на неё смотрела расплывчатая белая фигура женщины.

Энни повернулась и побежала обратно к фермерскому дому так быстро, как только могли нести её дрожащие ноги. Когда добралась до поляны и увидела ворота, её плечи немного расслабились. Она перелезла через них и, направилась к кухне, войдя внутрь, Энни захлопнула за собой дверь. Она прислонилась к ней, но ноги её подкосились, и она мокрой кучей сползла на пол. Тесс зарычала из безопасности своей собачьей корзины, но, поняв, что это Энни, успокоилась и настороженно посмотрела. «Вау, Тесс, ты прямо сторожевая собака». Энни начала глубоко дышать, чтобы успокоиться, потом, когда почувствовала себя в состоянии, поднялась и пошла в гостиную, чтобы посмотреть на бурю, которая все еще бушевала снаружи.

Молния, освещавшая лес, сверкала над большим домом и казалась самой красивой и в то же время самой страшной вещью, которую Энни когда-либо видела. С трудом поднявшись по лестнице, она направилась в единственную спальню, которая выходила окнами на особняк. Её поразило, что молния ударила прямо над ним.

Энни было страшно, она не хотела оставаться одна посреди леса. Чего бы она только не отдала за то, чтобы рядом с ней появился её коллега и лучший друг Джейк, и обнял её своими мускулистыми руками. Даже в хороший день телефон плохо ловил сигнал здесь наверху. В грозу она оказалась полностью отрезана от мира. Джейк посмеётся над ней и скажет, что она сошла с ума, и, возможно, он не так уж сильно ошибётся. Сейчас он, должно быть, на работе, дежурит, и она предпочла бы оказаться рядом с ним. По крайней мере, на дежурстве плохие вещи случались с другими людьми, а не с ней.

Здравый смысл подсказывал Энни, что в доме не водятся привидения; привидений вообще не бывает. Но другое объяснение пугало её еще больше: её травма головы могла оказаться сильнее, чем предполагал доктор. Потом она вспомнила о книге и спустилась вниз, чтобы проверить свою сумку. Если её там нет, то завтра она пойдет в больницу и скажет, что у неё галлюцинации.

Сумка лежала на кухонном полу, и Энни на мгновение растерялась, не зная, открывать её или нет. В конце концов, она расстегнула молнию и, пошарив внутри, нащупала острый уголок книги в кожаном переплете. Вот дерьмо.

Глава 2

К тому времени, когда Уилл подъехал к дому Дженны Уайт, обычно тихая улица уже кишела людьми. Чуть раньше, когда Джейк приехал на патрульной машине после звонка о пропавшем подростке, занавески на окнах только задергались. Но теперь соседи стояли в палисадниках, болтая друг с другом, а несколько человек вспомнили, что забыли что-то в багажнике, и пытались выглядеть незаметными, но безуспешно, поскольку они просто слонялись позади своих машин.

На против Уилла припарковался репортер из местной газеты, который что-то ворчал себе под нос: он был настоящей занозой в заднице. Любил выставлять каждого полицейского, у которого брал интервью, идиотом. Уилл прекрасно понимал, что некоторые из его коллег не очень-то нуждаются в помощи в этом деле, но большинство из них пришли на работу, чтобы помогать другим — защищать и служить обществу и все такое прочее, — так что газеты должны быть на их стороне. Уилл просто выжидал, пока репортер не переступит черту и не даст повода арестовать себя, желая показать гостеприимство тюремной камеры. Уилл с удовольствием посмотрел бы, как этому репортеру понравится спать и завтракать, слушая завсегдатаев: пьяниц, плачущих и болеющих, или наркоманов, сходящих с ума.